Рубиновый сюрприз - Максвелл Энн - Страница 5

Может быть, это был фаллический образ самого самолета. Длинный, заостренный фюзеляж «Боинга-757» блестел в тумане, нависшем над аэропортом Ла-Гуардиа. Хадсон представлял, как самолет, пронзая безоблачное небо на высоте тридцати пяти тысяч футов, возвращается в Лос-Анджелес. Возможно, причиной сексуального трепета была сказочная роскошь салона. «Хай-Флайер Уан» был личным самолетом Хадсона, который любил все делать с шиком. Он сделал заказ на самолет непосредственно в компании «Боинг», затем застелил пол самолета восточными коврами, украсил стены китайским шелком и украсил антиквариатом со всего мира.

«Хай-Флайер Уан» был одним из самых престижных самолетов во всем мире. Его стоимость была записана на счет общественной компании «Хадсон интернэшнл», имеющей тысячи акционеров. Однако несмотря на это, Дэмон Хадсон считал самолет своей личной собственностью, не обращая внимания на недовольство вкладчиков.

В личном салоне Хадсона находилась редкая коллекция эротических картин и очень часто бывали самые обольстительные женщины для удовольствия. Хотя Хадсон был человеком с неслабым сексуальным аппетитом, чрезмерная практичность не позволяла ему расслабляться в тех обстоятельствах, когда он не совсем владел собой. Он бы не нажил такого состояния, если бы отдавал предпочтение удовольствиям и развлечениям.

«Хадсон интернэшнл» была его третьей попыткой добиться успеха. Два прежних бизнеса оказались неудачными, но, к счастью, это никак не отразилось на личном благосостоянии Хадсона.

Сейчас, в свои семьдесят с лишним лет, он сделал блестящую карьеру, обладая редким талантом объединять людей и управлять ими.

Дэмон глубоко вдохнул хорошо очищенный в самолете воздух. Он старался как можно чаще дышать чистым воздухом, а если было необходимо, то и наполненным в бутылки кислородом. К пище и воде он также относился чрезвычайно разборчиво, потому что намеревался дожить до ста лет. К тому же ему хотелось оставаться энергичным мужчиной, еще способным любить женщин и нравиться им.

«Хай-Флайер Уан» достиг нужной высоты, и Хадсон сбросил пиджак, развязал галстук и закатал рукава белой тонкой хлопчатобумажной рубашки. Затем он надел свитер, довольно облегающий, чтобы окружающие могли видеть не только накачанную с годами грудь, но и плоский тугой живот, которому позавидовали бы даже молодые мужчины.

Несколько минут Хадсон стоял перед зеркалом, рассматривая себя в полный рост. Зеркало висело на стене между двумя картинами, на которых были изображены обнаженные красавицы. Он разглядывал себя так, как разглядывал бы ожидаемую проститутку, внимательно и критически. Дэмон по-прежнему был красивым, с шевелюрой густых, стального цвета волос, гладким, без морщинок лицом и нежным румянцем на щеках говорившим об отменном здоровье.

Хадсону пришлось, потрудиться, чтобы достигнуть подобного результата. В возрасте шестидесяти пяти лет, когда большинство мужчин становятся слабыми, и забывчивыми, он решил полностью изменить свою внешность и прибегнул к помощи прославленного французского хирурга, специалиста по пластическим операциям.

Лечение включало в себя устранение лишних жировых складок, морщин на лице и имплантацию. Восстановительный период длился три месяца, но результат был просто потрясающим. Фотографию Хадсона поместили в журнале «Пипл».

С тех пор прошло восемь лет, в течение которых Хадсону пришлось перенести еще несколько мелких корректировок своей внешности. И каждый раз на заживание швов уходило несколько недель, зато лицо его оставалось гладким.

Были и другие хирургические вмешательства — менее известные и более интимные. Очень болезненные, они все же давали неплохие результаты…

Хадсон был уверен, что контролирует процесс физического старения, и тратил огромные деньги, чтобы остановить его.

Удовлетворившись ежедневным осмотром своего внешнего вида, Хадсон направился к полированному письменному столу из вишневого дерева. Конечно, он бы предпочел позвать ожидающих его двух женщин, но сначала надо было заняться делом. Богатый любовный опыт научил его тому, что ожидание только подогревает страсть.

Хадсон нетерпеливо взял радиотелефон. Хотя применение шифра усложняло подслушивание, но и не давало полной гарантии безопасности. Закодированный разговор можно было записать на магнитофонную ленту и в любое время расшифровать. Поскольку Хадсон регулярно записывал свои разговоры, то боялся, что другие сделают то же самое. Но в воздухе единственным средством общения оставался радио-телефон да еще радиограммы.

— Музей Хадсона, — ответил женский голос в его офисе в Лос-Анджелесе. — Чем могу быть вам полезна?

— Говорит Хадсон. Алексей поблизости?

— Ох, мистер Хадсон, добрый день. — Личная секретарша Хадсона не ожидала столь вежливого приветствия от босса. — В данный момент мистера Новикова здесь нет.

— Тогда где он?

— Он не сказал, куда отправился.

— А когда вернется?

— Об этом он тоже ничего не сказал.

— А что же именно он сказал? — уже раздраженно спросил Хадсон.

— Ничего, сэр. Он казался чем-то расстроенным, но не объяснил, в чем дело.

Хадсоном овладело беспокойство. Он вложил огромную сумму денег в строительство музея и почти столько же потратил, чтобы организовать в Лос-Анджелесе выставку «Драгоценности России». Через четыре дня эта экспозиция должна была впервые открыться в его музее.

Как и в случае с «Хай-Флайер Уан», деньги на строительство музея и обеспечение охраны выставки были взяты из капитала «Хадсон интернэшнл», поэтому Дэмон был очень и очень заинтересован в успешном открытии своего музея в пятницу. Только так он мог бы противостоять многочисленным жалобам акционеров, которые считали, что гораздо важнее выплачивать дивиденды, чем строить музеи.

— Срочно найди этого ублюдка, — бросил он секретарше.

— Слушаюсь, сэр.

— Мы платим его правительству колоссальные деньги за эту выставку, а этот педераст Новиков ведет себя так, словно он здесь хозяин.

— Вы правы, сэр.

— Ему необходимо вернуться к пресс-брифингу. Средства массовой информации — это самая важная часть открытия выставки.

— Да, сэр.

— Я оказывал поддержку русскому искусству и культуре еще задолго до того, как этот маленький гомосексуалист появился на свет.

— Да, сэр.

— Экспонаты на месте? — спросил Хадсон.

— Проверить, сэр?

— Не нужно. Позови мне ассистента Новикова.

— Мне кажется, мистер Гапан ушел вместе с мистером Новиковым.

Хадсон стал ругаться, полностью игнорируя федеральные правила о богохульстве и непристойностях на радиоволнах.

— Я плачу русским за эту выставку целое состояние, а один гомосексуалист, которому они доверяют свои сокровища, отправляется на встречу с другим гомосексуалистом…

— Но…

— Позвони мне, как только он вернется!

— Слушаюсь, сэр.

Дэмон швырнул телефонную трубку и уставился на одну из картин.

Он уже не раз жаловался на Новикова в Министерство культуры России, своим ближайшим союзникам из президентского окружения, но все его претензии тут же отвергались. В ответ говорили одно и то же:

— Мы полностью поддерживаем мистера Новикова. Вам лучше следует обратить внимание на его эстетический вкус.

Хадсон испытывал необъяснимое отвращение к гомосексуалистам и подозревал, что Новиков догадывался об этом и насмехался над ним. Однако без Новикова никакой выставки не получилось бы. А без выставки у Хадсона возникли бы неприятности. И серьезные неприятности. Бормоча ругательства, Хадсон встал из-за письменного стола и принялся расхаживать взад-вперед. Он уже пообещал закрытый предварительный просмотр выставки некоторым ведущим журналистам «Лос-Анджелес тайме» и «Вашингтон пост», освещающим культурные события страны. Он уже отправил частный самолет для главного искусствоведа из «Нью-Йорк таймс», чтобы тот за два дня до официального открытия выставки мог ознакомиться с экспонатами.

Правдивое освещение данного события на страницах этих трех газет было необходимо, чтобы акционеры не возмущались суммой, вложенной в какую-то, по их мнению, выставку.