Покаяние - Белковский Станислав - Страница 3

ДЕДУШКИН. Вы думаете, он крестился еще у нас в университете?

ГОЦЛИБЕРДАН. Почему бы и нет?

ТОЛЬ. Видите ли, Евгений Волкович, мы с Гоцем читали Ваше интервью. Еще позапрошлой весной. В «Аргументах и фактах». И вы там ясно сказали, что против клерикализации общества. И что в этом смысле вы большевик. Вы помните это?

ДЕДУШКИН. Я – большевик? Вы действительно думаете, что я большевик? В каком смысле?

Пауза. Напряженно всматриваются в зал.

ГОЦЛИБЕРДАН. В том смысле, что вы хотите, чтобы безграмотный якутский поп тянул бабло из нашего Игоря Тамерланыча Кочубея? Средства тянул, понимаете? Деньги, блядь? Или вы за то, чтобы Игорь перестал пить, бросил заниматься хернёй и построил, наконец, у нас дом в Сербору? И переехал из своих Больших Сумерек раз и навсегда?

ДЕДУШКИН. Вы знаете, я всегда очень симпатизировал Игорю Тамерлановичу. И когда он был премьером, и до, и после. Он мне ведь почти как сын.

ТОЛЬ. Ну, так вот, Евгений Волкович. Надо вытащить сына. Это от вас прежде всего зависит.

ДЕДУШКИН. Какого сына, Боренька?

ТОЛЬ. Вашего. Вы только что сказали.

ДЕДУШКИН. Ой, вы, видимо, ослышались. У меня же одна дочь, Татьяна, вы знаете. И внучка Алисочка. Учится в нашей Академии. Почти на все пятерки учится. Радует деда. И маму радует. Танечку то есть. Вот на Новый год поедет, наконец, на Гавайи. Отдохнет как следует. Сами понимаете. В таком возрасте надо отдыхать.

ГОЦЛИБЕРДАН. А почему наконец?

ДЕДУШКИН. А, Гоценька?

ТОЛЬ. Вы сказали, что Игорь Кочубей вам как сын.

ДЕДУШКИН. Ну, это я фигурально. Разумеется. У него же родной папа еще жив. Хотя старше меня лет на пять. А то и на семь. Нет, на семь. Не может быть, чтобы на пять. Он же воевал, значит, на пять. Вы не слышали, как здоровье Тамерлана Пурушевича?

ТОЛЬ. Тамерлан Пурушевич чувствует себя огурцом.

ГОЦЛИБЕРДАН. Только что женился четвертым браком. На Жанне Фриске. Знаете Жанну Фриске, профессор?

ДЕДУШКИН. Жанночку? Она же, кажется, училась у нас в Академии. На экономике запасов и залежей. Такая худощавая, черненькая. Папа у неё был завхоз ракетных войск или что-то в этом роде.

ТОЛЬ. Гоц!

ГОЦЛИБЕРДАН. Ладно. Шутка.

ДЕДУШКИН. Где вы сказали?

ТОЛЬ. Он пошутил.

ДЕДУШКИН. Пошутил? Нет-нет, я не пошутил. Действительно ракетных войск. Они мне подарили макет ракеты из сердолика. В натуральную величину. То есть не мне, конечно, а Академии. Я даже не знаю, где он теперь стоит, макет этот.

ТОЛЬ. Может быть, соединить вас сейчас с Игорем?

ДЕДУШКИН. С Игорем Тамерлановичем?

ГОЦЛИБЕРДАН. С ним. С Тамерланычем.

ДЕДУШКИН. Но вы же сказали, он сейчас спит. Сейчас как раз обед. Полбутылки водки, вы сказали.

Пауза.

А потом – там всегда снимает трубку охранник. И разговаривает как-то очень неделикатно. Я в последнее время всё больше звоню Машеньке. Чтобы передавать через неё. Вот и вчера звонил. Напоминал про приём в посольстве Финляндии. Да, сегодня же приём. Игорь Тамерланович туда приглашен. Я его там увижу и могу ему что-нибудь передать.

ТОЛЬ. Он не придёт на приём.

ДЕДУШКИН. Почему вы думаете?

ГОЦЛИБЕРДАН. Он не думает, он знает.

ТОЛЬ. Там, в Больших Сумерках, наша охрана. Она разбудит его, если я попрошу.

ДЕДУШКИН. Да, но стоит ли? Если Игоря Тамерлановича разбудить, он будет изрядно раздосадован. Я ему сам позвоню, но попозже. Сразу после Нового года. Как раз он отдохнёт…

ГОЦЛИБЕРДАН. До Нового года ещё три недели, Евгений Волкович. А мы хотим с ним увидеться в субботу. В эту субботу.

ДЕДУШКИН. Но если он, как вы говорите, не придёт сегодня в финское посольство, а потом ещё три недели, то как же я ему позвоню? Загадка, честное слово.

ТОЛЬ. Евгений Волкович!

Пауза.

ДЕДУШКИН. Да-да, Боренька.

ТОЛЬ. Как там движется с приватизацией пансионата Правды?

ДЕДУШКИН. С чем-чем, Толенька?

ТОЛЬ. С пансионатом Правды. В Сочи. Мне сказали, что все бумаги уже готовы, и только управление делами чего-то тянет.

ДЕДУШКИН. Пансионат Правды… Да. Мы хотим там сделать цех-инкубатор для молодых экономистов. Восемнадцати-девятнадцати лет…

ГОЦЛИБЕРДАН. Чтоб они там плодились и размножались.

ТОЛЬ. Подожди, Гоц. Я хочу сказать, что мог бы позвонить в управление делами. Если вы хотите, конечно. По этому вопросу они меня послушают.

Пауза. Мобильный телефон.

ДЕДУШКИН. Как вы думаете, молодые люди, может быть, мне одному съездить к Игорю Тамерланчу? В эту субботу. Машенька мне всегда говорила, что он любит меня, потому что я добрый старик. А добрые старики хорошо действуют на нервы.

ТОЛЬ. Это хорошая идея. Пожалуй.

ГОЦЛИБЕРДАН. У вас есть приличный повод?

ДЕДУШКИН. Повод? О, да. У моей внучки Алисочки еще нет последней книги Игоря Тамерланча. С дарственной надписью. И без дарственной – тоже нет. А ей скоро лететь на Гавайи. Как же она полетит без книги? Надо что-то почитать в самолёте.

ГОЦЛИБЕРДАН. Да уж. Девять часов до Нью-Йорка, а потом до Гавайев – еще столько же. Без Тамерланыча нашего никуда.

ТОЛЬ. Это прекрасная идея, Евгений Волкович. Когда поедете к нему, в субботу, то передайте следующее. Американцы приглашают его выступить с лекциями. Или нет – просто с выступлениями. Выступить с выступлениями. Ерунда какая-то, но все равно. На месяц. Недель на пять. Выступлений семь или восемь. Максимум десять. По два выступления в неделю. Без перенапряжения. Я дам ему свой самолёт. Полетит с охраной. Жить будет только в любимых гостиницах.

ГОЦЛИБЕРДАН. Он любит всякие Реле и Шато. Чтобы похоже на средневековые замки.

ТОЛЬ. Вот в таких жить и будет. Американцы платят по десять тысяч за выступление. Нет, я ошибся, – по пятнадцать тысяч за выступление. Этого достаточно.

ДЕДУШКИН. И когда же они его приглашают?

ТОЛЬ. Приглашают сейчас. А лететь – в январе. Скоро после Нового года.

ДЕДУШКИН. После Рождества?

ГОЦЛИБЕРДАН. Какой-то вы не такой большевик, Евгений Волкович.

ТОЛЬ. После Рождества.

ДЕДУШКИН. Значит, пять недель после Рождества?

ТОЛЬ. Пять. После.

ГОЦЛИБЕРДАН. Пять и после.

ДЕДУШКИН. А больше они никого не приглашают?

ТОЛЬ. Пока не приватизирован пансионат Правды. Нельзя торопиться.

ГОЦЛИБЕРДАН. Американцы следят за этим.

ДЕДУШКИН. Я позвоню ему сегодня. Как мы расстанемся. Наверное, не надо, чтобы соединяли через вашу приемную. Если поеду я один. На дружеский обед. Как вы думаете, Игорь Тамерланович не проспит дружеский обед со мной? Я, кстати, сам люблю прикорнуть днем. У меня в Академии прекрасная комната отдыха. В стиле санатория Болшево. Из шестидесятых годов, знаете ли. Когда я был референтом академика Арцибашева…

ГОЦЛИБЕРДАН. Говорят, Евгений Волкович, у вас новый «Лексус»? LS 600 hL?

ДЕДУШКИН. Кто-кто говорит?

ГОЦЛИБЕРДАН. Говорит молодёжь. Студентики там, то-сё.

ТОЛЬ. Студентики говорят.

ДЕДУШКИН. О, это же не мой «Лексус».

ТОЛЬ. А чей же?

ДЕДУШКИН. Это собственность Академии. Подарок. Одни родители подарили из Дагестана. Я их даже не видел, честно говоря. Родителей не видел. Один «Лексус» отдал в студенческий профком. А другой пока возит меня. Мне спину хорошо, знаете ли. Там, в «Лексусе», есть массаж. Сиденье прямо массирует спину. Я раньше на БМВ ездил, так там массажа же не было.

ГОЦЛИБЕРДАН. Не может быть, чтоб в новой семёрке БМВ не было массажа.

ДЕДУШКИН. Не было – не было. Данечка! Честное слово.

ТОЛЬ. Он не любит, когда его называют Данечка.

ДЕДУШКИН. Гоценька разрешил мне называть его с любого места фамилии.

ГОЦЛИБЕРДАН. Разрешил. Называйте.

ТОЛЬ. Там, в БМВ, вас, наверно, с комплектацией подвели.