Саламанка - Грицак Елена Николаевна - Страница 22

Портал малого колледжа. Гравюра, XIX век

В начале XV века архиепископ Толедский высказал мысль о создании колледжей для неимущих студентов и вскоре воплотил эту идею в жизнь, назвав своеобразное студенческое общежитие в честь святого Варфоломея. Позже на территории университета появилось еще несколько подобных учреждений, и первый стал именоваться большим (лат. colegio mayor), а другие – малыми (лат. colegio menores). Первые строились и существовали на средства монашеских орденов, поэтому порядки в них определялись уставом данного братства. Впрочем, благодетели не намеревались пополнять свои ряды за счет выпускников. Главной целью была забота о ближнем, старание дать способному юноше возможность развивать талант, не думая о еде, одежде и крыше над головой.

Со временем большие колледжи стали менять характер; сохранив дух религиозности, они становились все более аристократическими, в основном из-за особой системы подбора стипендиатов. Счастливчика, учебу которого брался оплачивать монастырь, все чаще выбирали из тех, кто имел хотя бы отдаленное отношение к университету, например если тот приходился родственником профессору. Получив образование, знатные выпускники Саламанки начинали борьбу за достойное место в церковном или государственном аппарате, зачастую опираясь на поддержку однокашников. Самые влиятельные «бывшие» являлись своего рода агентами. Они защищали интересы «своих» при распределении должностей, а в обмен на услугу пристраивали в colegio mayores родственников и протеже.

В рамках университетской жизни обитатели колледжа образовывали собственный круг. Все они выделялись отнюдь не скромной одеждой: накрахмаленные сорочки, чистые плащи, щегольские шапочки, превосходно сшитые плащи из тонкого сукна, бархата или шелка. Стоит заметить, что роскошные костюмы запрещались уставом 1534 года, но правила касались далеко не всех.

Выбирая преподавателя, питомцы колледжей, конечно, голосовали за кандидата, выбранного из собственных рядов. По свидетельству современников, они испытывали и часто выказывали презрение к тем, кто обучался в малых колледжах, имевших более светский характер и гораздо меньший престиж. Если в больших основное внимание уделялось фундаментальным наукам, то здесь учащиеся глубже изучали прикладные дисциплины, включая военное дело. В то время как большой колледж оставался единственным, количество colegio menores неуклонно возрастало, что никак не способствовало их авторитету. Один из них – Ирландский колледж – устраивался для притесняемых в Англии католиков-ирландцев. Его учреждением в Испании занимался архиепископ Алонсо де Фонсека. Строительство началось в 1521 году, а завершилось много лет спустя, уже после смерти отца-основателя. Впрочем, сама идея предоставить колледж ирландским праведникам принадлежала Филиппу II, удивлявшему современников своим религиозным фанатизмом. Его здание, почти вплотную примыкающее к университету, было построено по проекту архитектора Хиля де Онтанона.

Над украшением алтаря работал знаменитый художник Алонсо Берругете. До сегодняшнего дня это почтенное заведение дошло таким, каким его задумали и построили великие мастера. В уютном дворике по-прежнему тихо и чисто; для сохранности памятника по всему периметру расставлены таблички с просьбой проявить уважение к древности, не мусорить и не топтать траву.

В 1617 году в центре Саламанки началось строительство также существующего поныне Иезуитского колледжа; его фасад, как и внешняя отделка Дворца Аная, оформлен в неоклассическом стиле. Руководители ордена Калатрава решили украсить похожим декором собственный колледж, освященный в конце XVIII века. Студенты, которых не осчастливили своей заботой монахи, могли надеяться только на помощь родителей. Университетские власти старались разрешить проблему жилья, организуя пансионы во главе с так называемыми бакалаврами питомцев, то есть лиценциатами, в чьих домах студенты жили во время учебы.

Работу подобных учреждений регулировал устав; правила предписывали хозяину следить за питанием, поведением, прилежанием питомцев, не исключая контроля за их моральным обликом. Дверь запиралась им лично в половине восьмого вечера, после чего происходил обход комнат, повторявшийся также и по утрам. Пансионер должен был не только находиться на месте в положенное время, но и заниматься полезным делом, то есть учебой, о чем тоже заботился бакалавр. Ему полагалось проверять, посещают ли школяры лекции, усердно ли готовят доклады и в случае непорядка сообщать начальству. Кроме того, владелец дома имел право прекратить бесполезный с точки зрения руководства спор, следил, чтобы в беседах не возникали опасные темы, осуждал фривольные шутки, пресекал обсуждения преподавательского состава, если дело не касалось выборов. Он должен был организовывать повторение материала, перед тем изложенного профессором.

Как и в армии, в студенческой среде запрещались азартные игры, и выявление тех, кто был падок на карты и кости, тоже входило в обязанность пансионного начальства. Такие нарушения нельзя было сравнить даже с дракой, ведь за игру эколятр мог лишить студента привилегий или вовсе похлопотать об отчислении из университета. Азарт имел губительные последствия для представителей всех классов испанского общества и приносил немалые деньги тому, кто достиг вершин в этом ремесле. В Саламанке, как и во всех крупных городах, самые жаркие карточные баталии проходили в игорных домах, которыми чаще управляли отставные солдаты. Бедные студенты захаживали в притоны, где собирались профессиональные игроки-шулеры, обиравшие до нитки доверчивых школяров.

Бакалавр следил за тем, чтобы его питомцы не посещали подобные места, но главной его обязанностью была раздача ежедневной порции продуктов. В паек, положенный в Саламанке каждому студенту, входили: фунт мяса, достаточный для приготовления завтрака и обеда, закуска, сласти, свежий хлеб, кварта вина и десерты, выдаваемые по большим праздникам. Как видно из литературы, «бакалавры питомцев» проявляли заботу о материальной стороне своего хозяйства в ущерб духовным делам. Гордо называя себя учителями, они слишком увлекались экономией, потому и обрели среди студентов нелестное прозвище «торговцы жидким супом». Франсиско Кеведо, описывая один из таких пансионов, попытался вывести тип псевдобакалавра, взяв за основу весьма колоритную особу лиценциата Кабра: «После молитвы в деревянных мисках подавали бульон, настолько прозрачный, что в чистой глади можно было увидеть свое отражение. Тощие пальцы едоков с азартом гонялись за каждой горошиной, оказавшейся в этом вареве лишь по недосмотру повара. С каждым глотком Кабра или, как его называли иначе, Страж поста, напоминал о том, что самая лучшая еда – мясо в горшочках, а все остальное, несмотря на похвалы, – порок, приводящий к чревоугодию. По окончании трапезы он советовал питомцам отдохнуть пару часов, чтобы съеденная пища не причинила вреда организму. Правила требовали начала занятий тотчас после ужина, и выполнять урок приходилось с пустым желудком».

Наряду с богатыми дворянами, обитателями колледжей и пансионерами, в Саламанке существовала еще одна группа учащихся, материальное состояние которых лучше всего выражает крылатая фраза «бедный студент». Воспитанники монахов жили в довольстве, питомцы бакалавра могли учиться, не думая о еде и крыше над головой, а для тех, кого в Испании называли capigorristas, главной проблемой было выживание. Они выделялись среди товарищей тонкими накидками, сшитыми из грубой тонкой ткани и потому не спасавшими от холода. Им не полагалась квадратная шапочка; надетая вместо нее фуражка (исп. gorra) являлась своеобразным отличительным знаком, свидетельствующим о бедности обладателя так же наглядно, как синеватое от голода лицо.