Красный реванш - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 71

– Захват цели. Огонь! – Майор, не раздумывая, израсходовал последние пять ракет. Четыре из них достигли цели, и только одна ушла в сторону, отвлеченная ловушкой. Хороший результат. Замигали зеленым индикаторы боезапаса еще одной установки. Быстро навести ракеты. Пуск. И еще четыре огнехвостые посланницы смерти ушли вдогонку, пока противник не успел выйти из радиуса действия дивизиона. Последний привет от майора Крашицы и его людей, но не последний от сербской ПВО. Судя по показаниям радара, соседи плотно насели на армаду, так что от нее ошметки летели.

В небе над дивизионом было чисто, только на западе некоторое время барражировали два истребителя. Автозапросчик подтвердил, что это свои. Через пару минут ушли и «МиГи». Обстановка над Югославией была хорошей, сражение заканчивалось. Майор вызвал на связь штаб бригады и доложил о результатах боя, затем принялся обзванивать соседей.

Новости были неутешительными: несмотря на десятки сбитых самолетов противника, ракетная бригада понесла потери. Второй дивизион в скоротечном бою потерял целых четыре пусковые установки и станцию обнаружения. Они оказались прямо на пути сильной воздушной группировки противника. После первых залпов зенитчиков американцы сумели нанести ответный удар. Практически, после массированного удара «HARМами» с предельной дистанции, дивизион прекратил свое существование как боеспособная часть. Зато в первом дивизионе отделались перевернутым взрывом грузовиком, люди не пострадали. А командовавший дивизионом подполковник Воислав Томашевич заявил, что сбил настоящий «В-2» «Спирит», во всяком случае, именно такая «Летучая мышь» лежит в пяти километрах от его командного пункта. Связи с четвертым дивизионом не было. Впоследствии Стас узнал, что на них обрушился удар бомбардировщиков. Прямыми попаданиями были уничтожены одна огневая, одна пуско-заряжающая установка и передвижной командный пункт.

На радаре было чисто, из центра сообщили, что нападение отбито. Расчеты закончили установку новых ракет, и дивизион был снова готов к бою. Майор решил сменить позицию, пока противник не повторил налет. Но сначала он дал пять минут на отдых, понимая, что людям необходима разрядка.

Стас первым выбрался наружу. В лицо ударил прохладный освежающий ветерок. В небе горели яркие звезды, на фоне снежной равнины выделялись силуэты машин. Из-за холма выехала «Тунгуска», дивизион стягивался в маршевую колонну. В паре сотен метров от командного пункта на белом снегу выделялись темные проплешины, выплавленные взрывами вражеских ракет.

– Смотри! – спрыгнувший на землю следом за Стасом сержант показывал рукой на лежащий рядом с кормой машины кусок железа. Больше всего это напоминало изуродованный кусок трубы. Подняв глаза выше, Рубанов увидел вмятину на моторном отсеке. Только сейчас он понял, что перед ним осколок корпуса «HARMa», на излете попавший прямо в командирскую машину. Будь взрыв ближе или скорость осколка выше… При этой мысли Стаса передернуло. В этот момент до него начало доходить, что он участвовал в бою. И пусть это современное высокотехнологичное сражение, где не видишь противника в лицо, где все решают компьютеры, самонаводящиеся ракеты и спутниковые системы связи, все равно, даже на такой войне убивают, и убивают больно. Как ребят из накрытых взрывами ракетных установок или летчиков, которых Стас никогда в жизни не видел и не знал об их существовании, но именно он сегодня наводил ракеты и распределял цели. Значит, и он сегодня убивал на этой войне. Такова жизнь, двадцатый век завершается. Приходит новое время, время кнопочных войн.

Из люка высунулся еще один сержант и крикнул, что пора возвращаться в кабину. Дивизион менял позицию. Забравшись обратно, в светлую теплую кабину операторов, Стас узнал, что они получили приказ отойти на 40 километров назад, закрыть дыру, образовавшуюся после гибели второго дивизиона. Заодно на месте к ним должны присоединиться оставшиеся батареи несчастной части.

Ускоренный марш – и зенитный дивизион вышел на новую позицию. Короткая рекогносцировка местности – зенитчики развернулись в боевой порядок. Майор Крашица, оглядевшись по сторонам, оценил позицию одним коротким емким словом. Штабисты, заботясь об общей схеме перекрытия опасных направлений, неудачно выбрали место. Ровное поле, никаких естественных укрытий, только небольшая речушка и два неглубоких овражка. В паре километров вниз по течению виднеется небольшая деревенька. Вскоре к ним присоединились остатки второго дивизиона майора Гремича.

Пока офицеры искали, где разместить оба командных пункта, Стас набросал схему включения в единый комплекс огневых средств обоих дивизионов. Нужно было быстро переключать управление с главного на резервный командный пункт и задействовать резервные каналы управления для контроля над новыми машинами. Все равно в наличии только одна станция обнаружения целей, значит, надо включать батареи в один боевой комплекс.

Общее командование взял на себя Крашица, на Гремича были возложены обязанности заместителя. Батареи заняли позиции на равнине, растянувшись фронтом в четыре километра, машины обеспечения и грузовики загнали в один из овражков, поглубже. Во втором овраге разместился командный пункт Крашицы, резервный мобильный пункт Гремича спрятали под обрывистым берегом речки. Тяжелую машину спускали, подстраховывая буксирами двух огневых установок. Вытаскивать ее придется так же. К удовольствию всех офицеров, ближнее прикрытие усилилось за счет двух «Панцирей», обе машины пережили первый бой и даже записали на свой счет пару «F-16», оказавшихся в пределах досягаемости их ракет.

Всего полчаса напряженной работы, и вновь сформированный дивизион был готов встретить врага. Посты оптоэлектронной разведки расположились по периметру позиции. Все четыре ЗРАК были выдвинуты на запад, на самое опасное направление. Командные пункты спрятали в естественных укрытиях, радар, наоборот, расположился посреди ровного поля. Наличные постановщики помех разместили вокруг радара и между ракетными батареями. При этом учитывался опыт первого боя. «Купол» второго дивизиона погиб, потому что не успел быстро выбраться из укрытия, а постановщики помех не смогли скрыть его от концентрированного ракетного удара.

Все было готово, и опять потянулись тягостные длительные минуты ожидания. Но в этот раз разговоры вертелись вокруг прошедшего боя. Настроение у людей было приподнятым. Они сами убедились, что враг не так страшен, как его малюют. Особое воодушевление вызвало сообщение из штаба о предварительных итогах сражения. Было уничтожено два «В-2А» «Спирит», одного приземлил третий дивизион их бригады, а второй встретился с ракетой комплекса «С-300» под Нови-Садом. Кроме того, югославские летчики сообщали, что поврежденный авиационной ракетой «Спирит» ушел в сторону Адриатики.

Всего говорилось о подтвержденном перехвате 260 самолетов и 200 крылатых ракет. Сообщение штаба транслировалось на все боевые машины и рации отдельных боевых постов. После озвучивания цифр вражеских потерь над позицией разнеслось громкое «Ура!». Кричали все, даже Слободан Крашица, на секунду позабыв о солидности, орал во все горло. Радость омрачили цифры потерь югославской армии. За победу пришлось заплатить 17-ю истребителями и 46-ю зенитными установками. Несколько вражеских самолетов прорвались к Белграду и Нови-Саду, ударам подвергся Бар. Сообщалось о пожарах на авиационном заводе и химических производствах. Несколько ракет попали в жилые дома. Погибли люди.

Время шло. Стас, прислушиваясь к разговорам товарищей, уже начал надеяться, что противник не осмелится на повторение удара. Но летчики НАТО оказалось крепче, чем ожидалось. Дивизион получил предупреждение о повторном налете. На терминалы ЭВМ командного пункта по каналу космической связи потекли каскады информации. Две крупные воздушные армады приближались к северной части Югославии. Ещё одна, всего из 48 машин, шла на Косово. Ровно через 12 минут пошли данные от наземных РЛС, передовых постов и первой линии ПВО. Там начался бой. Вскоре на экранах возникла третья группа на Белградском направлении. Противник учел свои ошибки и не разбрасывал силы по всем сколько-нибудь важным целям, а сконцентрировал самолеты в трех многочисленных ударных группах. Каждая более чем в сотню машин.