Красный реванш - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 43

– Слоны идут на хрен. А ваш Штирлиц ожидается с минуты на минуту, – отозвался Бугров. Он, как и Гаврилов, был одет в поношенное офицерское х/б без знаков различия и выглядел, как обычный рыболов-любитель. Невдалеке на опушке леса в тени деревьев стоял «УАЗ». Водителя с собой не брали, машину вел Гаврилов. Встреча была не случайной. И не случайно для этого выбрали место вдалеке от города на природе.

Сегодня была суббота, начало августа. Паша, как обычный грибник, рано поутру вышел из электрички на сельском полустанке и неторопливо двинулся лесом к известной ему речушке, попутно срезая боровики и подосиновики. Конец лета, грибной сезон, за полтора часа Павел набрал почти полную корзинку. С собой он не взял ничего лишнего, все необходимое было в голове. Друзья еще в среду договорились о встрече. Приближался день X, почти все было готово. Сотни офицеров армии и КГБ страны, некоторые партийные работники и хозяйственники ждали сигнала «Зеленый свисток». Сигнала, который должен послужить началом переворота. Или, как изящно выразился Володя Строгов: «Нелегитимной передачи власти в достойные руки». Все приготовления были закончены, планы составлены, откорректированы и доведены до рядовых участников. Шумилов давно уже составил списки лиц, которых необходимо нейтрализовать в первые же часы после «Зеленого свистка». Агенты влияния, предатели, активные публичные деятели, находящиеся под воздействием «прогрессивных господ», всевозможные шакалы, готовые растащить страну по углам. Московские и ленинградские гэбисты были готовы изолировать собственное, не вызывающее доверия руководство и в течение нескольких часов «выключить» иностранцев, работающих над «мирным преобразованием» СССР. Преобразование, устраивающее многих, но только не заговорщиков и критично мыслящих патриотов СССР и России.

Поздоровавшись за руку с Бугровым и Гавриловым, Павел присел на бревнышко и принялся перебирать свою корзинку. Грибы были хорошие, молодые, крепкие, как на подбор. Неплохо, сегодня в семье Шумиловых будет хороший ужин. А если на обратном пути дополнить корзинку и прихваченный в карман пакет, то можно будет и посушить на зиму. Пока Шумилов перебирал свои трофеи, поплавок Лени ушел под воду. Резкий рывок, и на крючке заплясала сорожка. Средненькая, в полторы ладони длиной. Быстрым привычным движением отцепив рыбку, Гаврилов бросил ее в ведерко и принялся насаживать свежего червя на крючок.

Никто не произнес ни слова. Несмотря на чудный теплый денек и яркое солнце, все трое чувствовали напряженность. Это словно ожидание перед боем, когда все известно заранее, и ничего не изменить. Не знаешь только, вернешься ли живым. Они прекрасно понимали, во что влезли. Если дело провалится или не удастся сломить сопротивление Системы в первые же часы после Переворота, то всех ждут долгие сроки в северных лагерях. А скорее всего расстрел или «несчастный случай» в камере.

Тишину нарушали только беззаботно скользящие над водой стрекозы и шелест травы. В десятке метров от людей из речки на берег вылез уж и исчез в зарослях осоки. Мирное благолепие нарушил шум мотора. Судя по звуку, к берегу приближалась легковая машина. Все трое продолжили заниматься своими долами, не обращая никакого внимания на шум. Постепенно звук усилился, приближаясь. Наконец машина выехала на опушку и остановилась, мотор заглох. Павел Шумилов аккуратно воткнул нож в корзину и поднялся на ноги. Рядом с «уазиком» стоял красный «жигуль» Сергея Анютина. Из-за бликов солнца на лобовом стекле не было видно, кто приехал в машине. Открылась дверца, и из «жигуля» выбрались Сергей и Володя Строгов. Анютин был в своей старой застиранной штормовке и сапогах. В отличие от Сергея, выглядевшего как обычный грибник или рыбак, Строгов был в чистой ветровке, выглаженных брюках, ботинках и при галстуке. Его вид резко контрастировал с остальными заговорщиками. Но на рыбалку он поехал сразу после совещания в районном отделении КГБ, а затем должен был провести одну встречу в центре города. В общем, Володя решил, что спешные переодевания два раза в день только вызовут излишние подозрения. Обменявшись рукопожатиями, товарищи расположились прямо на траве в тени столетнего, раскидистого дуба. При этом Строгов проследил, чтобы они не оказались слишком близко от машин. Как он объяснил, на всякий случай. Через минуту с компании можно было писать картину «Туристы на природе». Кто улегся прямо на траве, кто подстелил куртку, только Володя с недовольным видом уселся на разложенную на поваленном дереве газету, дабы не замарать брюки.

– Ну все, товарищи. Пора собираться в Москву, – заговорил первым гэбист.

– Значит, все? А Туркестанский округ? Игорь будет готов только в конце месяца, – ответил вопросом Гаврилов.

– Поздно. На следующей неделе Горби улетает в Крым на отдых. Информация точная. Это самый лучший момент.

– Значит, начинаем работать. У Тихони как раз в Севастополе два батальона. В случае чего он и задержит бывшего президента, – произнося эти слова, Бугров ухмыльнулся, на опушке послышались сдержанные смешки.

– 232-я дивизия до 24 августа будет в Ногино. Антон Михайлович клятвенно обещает саботировать переброску на Украину, сколько сможет. Но дольше 24-го он держать части на марше не может. Иначе в дивизии появится новый командир.

– Что у нас с пропагандой? – задал вопрос Анютин.

– Заготовки давно уже готовы. Заявления для прессы, сценарий телевыступления, есть даже тексты листовок, – отозвался Павел. – Остается только проставить даты и вставить привязки к последним событиям. Все на дискетах, распечатывать я не стал.

– Правильно, я завтра утром улетаю в столицу. Где у тебя дискеты?

– На кафедре, Володя, на кафедре. Самое надежное место, в куче тематического материала, – улыбнулся Шумилов в ответ на недоуменные взгляды товарищей.

– Ты сможешь сегодня зайти в институт? Часов в пять.

– Буду. Мне надо поработать с расписанием на следующий семестр, так что никто не удивится.

– Это хорошо, значит, вечером заскочу к тебе на кафедру, а завтра – все. Начинаю работать. Билет уже куплен. Места в гостинице забронированы. Ты, Павел Николаевич, бери билеты на поезд. Как раз завтра после обеда в 15.40 будет скорый Варшава – Москва. С билетами сейчас проблем нет. В случае чего, звони Славе. Посадит. – После этой случайной двусмысленности, допущенной Владимиром, все облегченно расхохотались. Хороший друг Строгова капитан конторы Слава Кашин мог посадить не только на поезд, но и в солнечный Магадан.

– Значит, сигнал тот же?

– Да, Леня, «Зеленый свисток» на основной волне. Дальше сам знаешь. Поднимаешь офицеров, говоришь с ними по душам, практически все будут с нами. Разве только Маркович, но он скорее отойдет в сторону. А в первую очередь арестовываешь Карамазова и Довбыша, потом связываешься с соседями, и дальше по плану.

– Еще ни один план не пережил начала атаки, – хмыкнул в ответ Гаврилов.

– Ничего, ты же советский офицер, Леонид Аркадьевич. Главное, смелее, активнее захватывай инициативу. Да не мне тебя учить.

– В республиканском комитете большинство на нашей стороне, – заметил доселе молчавший Анютин, – а если будем действовать быстро и нас поддержит хотя бы пара регионов, с нами будут все.

– В противном случае, первыми и сдадут, – саркастически прокомментировал Строгов.

– Мне когда выезжать? – спросил Арсений Степанович, закуривая сигарету.

– Как можно скорее. До пятнадцатого числа нам всем надо быть на месте.

– Хорошо. Во вторник у меня летит транспортник в Подмосковье. Илья в понедельник организует вызов в интендантство. Все будет нормально.

– Значит, получается, вы в Москву, Геннадий здесь остается, а я в середине недели рвану в Минск, – задумчиво протянул Анютин.

– Да, Сережа, у тебя связи в Минске. Контакты. При сигнале поднимай профсоюзы, надави на комитет партии, КГБ в курсе, помогут.

– Значит, все решено, планы составлены, – подвел итог Бугров, – все остальное будем решать по ходу дела. На этом и порешили.