Красный реванш - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 40

В принципе вины командования или летчика в этом ЧП не было, последняя проверка им даже не интересовалась. Гораздо больше проверяющих заинтересовал расход авиационного керосина, бензина для автомашин и содержимое продовольственного и вещевого складов. Истребитель – машина, конечно, прожорливая, но не до такой же степени. Не могли «Су-27» жрать столько керосина, сколько на них списывали! В два раза больше нормы! Не могли восемь «ГАЗ-66», дюжина «Уралов» и четверка «уазиков» ездить по 30 часов в сутки без выходных! В то же время с соляркой для «КамАЗов» все было в норме, во всяком случае, в пределах допустимого. Видимо, не нашлось покупателя. Хотя говорили, что в соседнем штурмовом полку зампотеха выгнали из армии именно за солярку. Интендант тоже оказался хорош: ничего внятного не мог сказать по поводу обнаружившихся у него стапятидесяти неучтенных комплектов обмундирования и исчезновения пяти тонн консервов.

После отъезда генерала и прокурорских полковник Стравинский устроил еще один разнос. На этот раз от своего имени. Командир полка дал командирам эскадрилий месяц, чтобы увеличить налет у летчиков и провести стрельбы по наземным целям. Замполит получил втык за график работы и красный уголок. Старший механик получил категорический приказ за двое суток привести матчасть в должное состояние. А самое главное, самое болезненное: старшему лейтенанту Семихвостову, отвечавшему за физическую подготовку, было предписано подтянуть личный состав и запрещено освобождать кого-либо от занятий. Это решение Стравинского было встречено всеобщим воем и трауром. А когда наутро самые хитрые побежали в медсанчасть, там их встретил старший лейтенант Семихвостов, лично вызвавшийся помочь врачам с постановкой диагнозов.

Кроме того, была проведена ревизия складов. Служба тылового обеспечения плакала, но плакала молча. Все помнили слова полковника, произнесенные сразу после отъезда проверки: «Воруете?! А о чести полка кто за вас думать будет? Я?! Не дождетесь!» С тех пор эта фраза произносилась как заклинание. Вспоминался и новенький «Вольво», осиротевший после исчезновения зама по технике.

Моросило. Одежда давно промокла. В ботинках хлюпало, не уберегся, наступил пару раз в лужу. Дорога пошла в гору. Сергей механически отметил, что после подъема будет развилка и ржавая кабина на обочине. Там направо, через три км, будет хуторок, а еще через четыре дорога выйдет из тайги прямо к аэродрому. А уже от аэродрома до военного городка всего метров пятьсот по асфальту. Значит, больше половины дистанции прошли.

Бежать стало тяжело, напитавшаяся водой глина скользила под ногами. Несколько человек, поскользнувшись, растянулись на дороге, остальные вовремя перебрались на обочину. В воздухе повисла пара плоских шуток в адрес упавших. Но продолжения не последовало. Люди слишком устали, чтобы шутить. Оставалось только молча перебирать ногами.

насвистывал себе под нос Сергей, чтоб не сбиться с ритма. Осенняя тайга – это, конечно, далеко не Африка, а вместо пыли едкая морось, пропитавшая воздух и обмундирование, но главное – ритм, главное, не сбить дыхание. Еще немного, еще чуть-чуть. Половину пути прошли. Вот уже гребень холма. Из зарослей репейника выглядывает рыжая от ржавчины железяка. Все верно, Стравинский повел полк направо. В сторону дома. Незаметно перестало моросить. Пару раз сквозь серую пелену проглядывало солнце. Сергею вспомнилось последнее письмо от Светы. После той незабываемой ночи в клубе они подружились. Правда, уже через четыре дня после знакомства Света уехала в Хабаровск учиться. Хоть и близко, но Сергею было легче попасть в Иркутск, чем в Хабаровск. Во всяком случае, он как зам комэска по технике этой осенью уже дважды бывал в Иркутске на авиационном заводе. Принимал машины после капитального ремонта. А Хабаровск как локоть, близок, а не попадешь. Как ни старался, оказии не было. А так хотелось повидаться со Светой. Интересная, красивая, нежная, умная, немного застенчивая студентка покорила сердце летчика. Естественно, Сергей не упускал случая потискать девиц в Переяславке или окрестных селах. Но это другое дело! Это временные удовольствия.

Со Светланой они обменивались письмами каждую неделю. Вроде бы и писать не о чем, а все равно не менее пары страниц каждое письмо. Сергей в письмах рассказывал о Переяславке, о своей жизни в военном городке, об Иркутске, описывал смешные истории из жизни авиаполка. Разумеется, ничего секретного. Боже упаси! Секретный отдел может напрочь испортить карьеру чрезмерно хвастливого офицера. Так что Сергей проявлял здравую осторожность, не перегружая письма описаниями учебных тревог и буднями полка.

А скоро наступит ноябрь. От этой мысли лицо Сергея расплылось в непроизвольной улыбке. На ноябрьские праздники Света приедет домой в Переяславку. Сергей уже заранее договорился об увольнительных с 9-го по 12-е число. Обошлось это дорого, очень дорого. Но игра стоит свеч. Саша Прошунин, по данным разведки, уже давно добился благосклонности Марины. Благо, они встречались через день. Саша даже побил свой собственный рекорд – встречался с одной девушкой больше двух месяцев. Однополчане заключали пари: продержится лейтенант Прошунин до Седьмого ноября или нет? Сергей ради интереса поставил литр коньяка против четырех, что дело закончится свадьбой. Разумеется, ребята не верили в возможность такого исхода. На Сашу это совершенно не похоже.

Но два дня назад после очередного свидания Прошунин обмолвился, что неплохо бы подумать о продолжении рода. В полку началась тихая паника, майор Антонов, командир первой эскадрильи, в которой числился Прошунин, в свою очередь, пообещал подумать о представлении летчика к очередному званию. Бесправный подкаблучник, затюканный стервозной супругой, Антонов, как ни странно, считал, что семья для человека – это альфа и омега. Сам он сразу после вечернего построения шел прямо домой, крайне редко зависал с сослуживцами в кафе и только по уважительным поводам: обмывание очередной звездочки, ордена или юбилея. История полка не сохранила ни одного случая, чтобы Антонов сходил налево. Тогда как его супружница пару раз путалась с интендантом.

До военного городка измотанный, промокший, заляпанный грязью с ног до головы полк добрался только к обеду. На построении полковник Стравинский напомнил, что сегодня у третьей эскадрильи полеты с отработкой индивидуальных действий по патрулированию территории и обнаружению наземных целей. Остальные проводят занятия в классах. Изучают матчасть. Слушая вполуха командира, Сергей ждал только команду: «Вольно, разойтись». Организм после марш-броска настойчиво напоминал о необходимости наполнить желудок. А перед столовой следовало еще забежать в Дом офицеров, переодеться в чистое. Идти в таком виде в столовую нечего и думать. Но у командира были другие планы: быстро объявив распорядок на сегодняшний день, Стравинский коротко скомандовал:

– Старший лейтенант Горелов, ко мне! Остальные вольно. Разойтись!

– Старший лейтенант Горелов по вашему приказанию явился! – четко чеканя шаг, Сергей подошел к командиру и, вытянувшись по стойке «смирно», четко отдал честь.

– Вольно. – Стравинский окинул придирчивым взглядом заляпанного грязью Горелова и посмотрел на часы: – В 13.30 подойдете ко мне в кабинет.

– Есть.

– Разрешаю идти, – изрек полковник и сам быстрым шагом направился к поджидающему его на краю плаца «уазику».