Флоренция и Генуя - Грицак Елена Николаевна - Страница 9

Мраморные полы – последнее, что можно отнести к ренессансному убранству собора. Выложенные плитками из цветного мрамора художниками Франческо да Сангалло, Баччио и Джулиано д’Аньоло в 1660 году, они уже не относились к легендарному кватроченто, зато блестяще завершили то, что задумывал Арнольфо ди Камбио.

Мраморный пол собора

Колокольня Джотто

Сегодня кафедральный собор – гордость Флоренции, символ ее былого величия, славного настоящего и материализованная вера в светлое будущее. После шести столетий обустройства храм предстает взору современников во всем блеске своей ренессансной красоты. Справа от величественного здания в противовес его тяжеловатым формам взметнулась в небо колокольня. Стройная и строгая, без пышного декора, она достигает в высоту 84 м, сияет облицовкой из белого с розоватым оттенком мрамора и гордо носит имя того, кто ее построил – великого и неповторимого Джотто.

Вход в колокольню

Башня-колокольня появилась рядом с собором в 1359 году. Вместе с прославленным художником, который в качестве автора проекта руководил работами, ее возводили и украшали такие известные мастера, как скульпторы Франческо Таленти, Андреа Пизано и Альберто Арнольди, керамист Лука делла Роббиа. Трудно было придумать украшения более изящные, чем шестигранные и ромбовидные медальоны, чередующиеся с нишами – глухими и заполненными скульптурой. Сегодня подлинные произведения старых флоренитийских ваятелей остались только в верхнем ряду, где взору открываются пластические композиции «Жизнь человека в искусстве и созидании», «Планеты», «Добродетели», «Свободные искусства», «Таинства». Подлинные статуи «Пророки», «Сивиллы» и «Святой Иоанн Креститель» в нижних медальонах со временем переместились в художественный музей собора, а их место заняли копии. Искусная замена нисколько не повлияла на вид башни, которой, хочется верить, предстоит еще долго радовать взор своей благородной, истинно флорентийской красотой.

Каменные новеллы Кватроченто

Сегодня вряд ли кто-нибудь может с уверенностью сказать, когда в мире возникло явление под названием Ренессанс. Ни один историк не возьмет на себя смелость указать день, год или даже век рождения этого умственного и художественного движения, которое выразилось в стремлении возродить греко-римскую культуру посредством обращения к классике. Гораздо увереннее можно рассуждать об основе Ренессанса, то есть о новом ощущении жизни, близком к античному мировоззрению и чуждом средневековому с его отрешением от греховного мира. Выражаясь образно, свежий ветер Возрождения подул еще в период Проторенессанса (XIII век), набрал силу в пору Треченто (XIV век), превратился в ураган за столетие Кватроченто (XV век) и постепенно угас к концу Чинквеченто (XVI век). Если в Италии, особенно во Флоренции, Ренессанс вызвал к жизни грандиозные творения в области изобразительного искусства, литературы, естественных наук и философии, то в других странах Европы он не сумел достичь такой высоты, отчасти из-за отсутствия духовных предпосылок, отчасти из-за господства аскетичных идей Лютера и Кальвина.

Искусство флорентийского кватроченто прекрасно и неповторимо во всех сферах, включая зодчество и скульптуру

Некоторые историки упорно не желают заключать в хронологические рамки даже вполне определенные эпохи, считая, что все события имеют преемственный характер. Мнение спорное, хотя в отношении искусства Кватроченто оно сомнений не вызывает хотя бы из-за очевидной связи с античностью. Впрочем, в Тоскане древних памятников было гораздо меньше, чем в других итальянских городах, но именно это, нисколько не помешав развитию флорентийской культуры, определило ее неповторимый характер.

Как утверждал Вазари, «Флоренция, особенно в живописи, была маяком, источником света и все условия способствовали тому, чтобы ей досталась столь славная роль. Ее жители умели радоваться жизни, умели добиваться воли, верили в себя и свою судьбу; но, прежде всего – они были народом духовным и просвещенным, который, по примеру Данте, даже в сражениях мечтал о беззаботном царстве любви. Флоренция раскрывала, возвышала и смягчала в своих обитателях ту область человеческой души, которая позже дала искусству очень важный его элемент – возвышенный натурализм, впервые появившийся на картинах скромного пастуха Джотто в виде обычной овечки». Заменив ею условного агнца, живописец не только воспроизвел античную красоту, но и запечатлел символ того высокодуховного натурализма, который стал главным для тех, кто пришел в искусство после него.

Улицы старой Флоренции немноголюдны и сегодня

Эпоха Кватроченто до сих пор остается тем, что подпитывает жизненные силы Флоренции. Здесь она не считается прошлым и не нуждается в архивных исследованиях. Для того чтобы ее почувствовать, нужно всего лишь жить в этом городе, ходить по улицам, видеть увенчанные выступающими карнизами дома, отдыхать в монастырских двориках, скользя взглядом по убегающим вдаль аркадам галерей, рассматривать церковные фрески, наслаждаясь их палитрой, своей сочностью и сладостью напоминающей вино или мед. Искусство кватроченто не стремилось к глубине, возможно потому, что развивалось в рамках локальных школ. Впрочем, и сама эпоха не была богата идеями. Одна из высказанных тогда мыслей – соперничество с древними, стремление к обновлению вообще и в частности того, что исказил средневековый мир. Когда писатели-гуманисты заговорили об обновлении религии и даже о создании новой, где Христу пришлось бы потесниться, приняв в Царство Небесное древнегреческих богов, возникла теория перенесения в Италию эллинской культуры. Подходящей формой для выражения новой философии оказались языческие статуи, которые до того презирали и старались задвинуть в укромный уголок из-за наготы. Этот процесс невольно сделал реальностью средневековую легенду о богине любви Венере, которая якобы удалилась в неведомую пещеру, чтобы провести века в ожидании момента своего возвращения в мир.

В пору Кватроченто античная скульптура была извлечена из руин и стала объектом любования, копирования, образцом для создания новых шедевров. Кроме того, она сильно повлияла на христианское самосознание. Даже суровая церковь не устояла перед соблазном принять идеологию нравственной и эстетической ценности Человека, прекрасного самого по себе, а особенно в единстве духовного и телесного начал. Флорентийские мастера первыми высказали мысль о божественной красоте и мудрости устройства мира, которая стала ключевой в искусстве Возрождения.

В живописи, литературе и зодчестве подражание природе считалось изяществом и достоинством. Согласно Вазари, оба этих качества могли быть достигнуты за счет гармоничных, или, как тогда говорили, истинных пропорций, подобных тем, которые использовали эллины. В противоположность готическому полету, постройки ренессанса устремлялись вниз, к земле, и так же в буквальном смысле слова поступали сами мастера. Закончились времена, когда, размышляя над каким-нибудь проектом, архитектор обращался за советом к Богу. Теперь, получив заказ, он мчался в Рим и делал так, как поступили создатели флорентийской церкви Санта-Кроче Брунеллески и Донателло: пока первый зарисовывал древние сооружения, второй, вооружившись киркой, выкапывал обломки статуй.

Мраморный Брунеллески у флорентийского собора