Время Тьмы - Хэмбли Барбара - Страница 14

Джил кричала:

– Огонь! Огонь!

Он не воспринимал смысла ее слов; опомниться заставил его жар факела, догоревшего почти до руки. Будто разбуженный от сна, он захлопнул дверь и бросил догорающий обломок в масляное пятно керосина. Дверь взорвалась, пламя опалило едва успевшего отскочить назад Руди.

Чудовище, оказавшееся в темно-красном свете, корчилось и извивалось, словно от боли, постоянно меняя форму и вздымаясь до потолка, но языки пламени уже взбирались на стены по сухим стропилам. Искры обожгли открытое лицо и руки Руди, когда он прыгнул через открытое пространство пола, бросился на кровать, наскочив на стену рядом с Джил. Искры, шипя, сыпались на сырую корчащуюся тень Тьмы.

Комната была печью, ослепляющей и удушающей. Бледный свет очерчивал силуэт существа, метавшегося туда-сюда в поисках выхода. Пойманное в ловушку огнем, оно сжалось до размеров кота и бросилось на Ингольда, кнутообразный хвост вытянулся в покрытый шипами шнур, хлещущий его по рукам, по глазам, царапая его тело. Клинок отсекал дымящиеся пряди от мягкой ткани, но существо было слишком расплывчатым, двигалось слишком быстро в сжатом пространстве. Задыхаясь от жара под дождем падающих искр, Джил и Руди увидели, что Ингольду все время приходится отступать назад в угол, где за кроватью прятались они с Тиром. Надо было любой ценой сохранить жизнь принцу. Ингольд пятился назад шаг за шагом до тех пор, пока Джил смогла протянуть руки через кровать и коснуться его плеча. Теперь, наряду с искрами, их жгло летающими каплями кислоты, рассыпающимися, как пот, с извивающегося тела существа.

Затем чудовище сделало ложный выпад когтями и хвостом, уворачиваясь от удара клинка, и прыжком бросилось на колдуна. В ту же секунду Ингольд кинулся через матрац к стене, между Джил и Руди. Как только он это сделал, случайно или намеренно, пропитанный керосином хлопок вспыхнул огненным снопом, опалившим край его плаща и накрывшим Дарка ревущей волной алого жара. Секунду Джил осознавала только дикий испуганный вопль ребенка у нее на руках, потом стена пламени опала, и появилась черная фигура, искривленная и скорченная, как обгоревший труп. Джил закричала, когда горячий ветер и тьма накрыли ее.

Потом все исчезло во внезапном ослепляющем каскаде света, ветра и холода.

4

Ветер во тьме. Ничего, кроме ветра во тьме. Джил пошевелилась, ее тело, промерзшее до костей, было сплошным сгустком боли. Ее тошнило. Кроме того, у нее было ощущение, будто она долго плыла в холодной воде и смертельно устала. В руках она почему-то сжимала теплый бархат, во рту был вкус земли и травы, куртка и волосы пропахли дымом.

Вокруг нее завывал ветер.

Преодолевая боль, она села. Ребенок у нее на руках молчал. В слабом звездном свете она смогла различить голые округлые холмы, вытянувшиеся по всем направлениям от нее, каменистые, молчаливые, овеваемые непрекращающимися ледяными ветрами с севера. Рядом с ней ничком лежал Ингольд, чуть дальше – Руди. Он лежал без движения, и Джил, преодолевая дрожь в голосе, спросила:

– Ты в порядке, Руди?

Его голос был подавленным:

– В порядке? – он с трудом поднял голову. – Я все еще пытаюсь выяснить, жив ли я? Ты... ты была здесь?

Она кивнула.

Он уронил голову на руки.

– Господи, а я-то надеялся, что все это было галлюцинацией. Выходит, что мы там, откуда пришел Ингольд?

«Он все еще не называет этого вслух», – подумала Джил. Она посмотрела вокруг на призрачный, залитый лунным светом ландшафт и сказала:

– Но это не Калифорния...

Руди поднялся, шатаясь, преодолевая слабость.

– Ребенок в порядке?

– Не знаю. Я не могу разбудить его. Но он дышит... – она прижала пальцы к восковой щеке ребенка, приблизила губы к маленькому розовому рту и почувствовала слабую струйку дыхания. – Ингольд сказал, что два перемещения в сутки могут принести ему большой вред.

– Что до меня, не думаю, что пережил бы еще одно... Давай развернем его и посмотрим, – он взял у нее ребенка, осторожно встряхнул его и, коснувшись губами холодной руки мальчика, покачал головой. – Нам лучше разбудить Ингольда. Джил, я ничего не понимаю...

Он повернулся, чтобы осмотреть бесплодный ландшафт. Уступ за уступом, холмы громоздились в цепь невысоких гор на севере, черная стена скалы окаймлялась освещенной звездами полосой снега. С юга их замыкала холмистая земля, за исключением темного ущелья, сквозь которое было видно мерцание далекой реки.

– Где бы мы ни были, черт возьми, нам бы лучше побыстрее где-нибудь укрыться. Если появится другое такое существо, мы пропали. Сэр! – позвал он Ингольда, который пошевелился и протянул руку, нашаривая рукоятку меча. – Вставайте.

– Обо мне не беспокойтесь, со мной будет все в порядке, – тихо отозвался Ингольд.

«Неправда», – подумала Джил. Она тронула его за плечо и увидела, что его мантия вся заляпана огромными пятнами обугленной слизи, которая отваливалась, как чешуйчатая черноватая грязь. Ею же был вымазан ее собственный правый рукав – плечо болело от ожога. Очевидно, Дарк, умирая, оказался достаточно близко, чтобы опалить его.

Ингольд между тем начал приходить в себя.

– Что с принцем? – прохрипел он.

– Не знаю. Он холодный, – расстроено ответила Джил.

Колдун вздохнул, медленно сел и потянулся, чтобы взять ребенка из рук Руди. Он прислушался к дыханию Тира и легонько пошлепал его по щекам. Потом он закрыл глаза и надолго, казалось, погрузился в медитацию. Только слабый стон ветра нарушал тишину, окружавшая их ночь явно таила в себе опасность. Мрак покрывал землю, и это странное ощущение погружения в бездну, это ледяное соприкосновение с Тьмой для Руди и Джил были достаточны, чтобы осознать, сколь беззащитны они в этом неизвестном им мире, заполненном неизъяснимым ужасом перед неизвестностью.

Наконец Тир всхлипнул и заплакал; слабый настойчивый плач измученного ребенка. Ингольд качал у груди и шептал ласковые неразборчивые слова, пока тот опять не затих, потом взял его, взглянув на мгновение в темную даль, ласково поглаживая вьющиеся черные волосы мальчика. На секунду Джил увидела не волшебника, спасающего принца и наследника Королевства, а только старика, нежно баюкающего дитя своего погибшего друга.

Он поднял глаза.

– Нам нельзя оставаться здесь. Уходим.

Руди поднялся на негнущиеся ноги и подал руку сначала Джил, потом Ингольду.

– Да, но куда? – спросил он, наблюдая, как колдун, передав ребенка Джил, вытер лезвие меча о край мантии и вложил его в ножны. – Куда?

– Думаю, – медленно проговорил колдун, – что лучше всего направиться в Карст, старую летнюю столицу Королевства. Он расположен на холмах в пятнадцати милях отсюда. Там мы сможем получить убежище и пищу, кроме того, беглецы из Гея, которые, насколько мне известно, укрылись там, нам что-нибудь сообщат...

Руди встревоженно запротестовал:

– Это чертовски далеко, притом ночь, а у меня на руках маленький ребенок...

– Ты, конечно, можешь оставаться здесь, – великодушно согласился старик.

– Премного благодарен.

Когда они двинулись в путь, восходящая луна залила холмы слабым серебряным светом. Мягкая мантия Ингольда своим шелестом заполняла тишину, окружавшую плотным облаком троих измученных путников.

– Ингольд, – неуверенно начал Руди, когда они двинулись вниз по длинному откосу, – я хотел бы извиниться, что принял вас за сумасшедшего.

Ингольд взглянул на него, в глазах зажглась искра иронии.

– Извинение принимается, Руди. Я рад, что мы с Джил сумели убедить тебя...

– Да уж, – ощерился Руди, и колдун мягко засмеялся.

– Понятное дело, история была не из приятных. В следующий раз буду действовать профессиональнее.

Руди брел за ним по каменистой тропе, вытирая черную копоть с размалеванных рукавов своей залатанной куртки.

– Надеюсь, вы не собираетесь злоупотреблять этим, – сказал он. – Это слишком тяжело для ваших друзей.

Они шли почти до рассвета. Уже через несколько миль путники миновали продуваемые ветром серебряные склоны предгорий и стали пробираться по крутой, поросшей лесом долине, которая, казалось, вела прямо в сердце гор. Пахло совсем как в родной Калифорнии – осенними листьями, которые шуршали под ногами, тишину нарушали собственные шаги да доносящийся издалека плеск воды. Лишь однажды в лесу Ингольд, прервав молчание, сказал: