Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Отпечатки затертых литер

Мамочева Юлия

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Отпечатки затертых литер - Мамочева Юлия - Страница 20

Изменить размер шрифта:

Прощай, вражда смертельная:

Пусть смолкнет твой напев,

И счастье неподдельное

Затмит народный гнев…

Молва отрадой грянула —

Ликуют города:

Победа, братцы! Канула

Разбитая орда!..

По всей стране известие

Ветрами разнесло —

Единой дружной песнею

Откликнулось село!

Победа! Ратью братскою

Повержен супостат —

Пой, родина солдатская!

Внимай и стар и млад!..

Звучала радость вольная

В нестройных голосах,

Осанной богомольною

Сменяясь в небесах…

С молитвою народною

Пройдя последний бой,

Ликуй, страна свободная:

Победа за тобой!

III

Касаясь крыш уснувших деревень,

Померкло солнца золотое пламя —

Сменила ночь победы первый день

И тишина повисла над полями.

Заснуло всё: селенья, города —

Забылось сном, действительно спокойным:

Окончилась несчастий череда,

Пришел конец страданиям и войнам.

На улицах затихшего села

Дневного счастья эхо раздавалось;

Та ночь по-майски теплою была

И сказочной воистину казалась.

Заснуло все. А бледная луна

Цвела на небе белоснежной розой…

Ей любовалась женщина одна,

Держа в душе непрошенные слёзы.

Глаза сухи, и это неспроста:

Давнишняя солдатская привычка!..

Да только сердце гложет пустота —

В нем радости давно угасла спичка.

Безмолвен сад. В полночной тишине

Лишь ветра шорох слышен еле-еле,

Да раздается тихо, как во сне,

Скрипящий голос дедовой качели…

Как будто в детстве, много лет назад,

Поют качели, плачут как живые,

И в них, родимых, женщина-солдат

Находит утешенье не впервые —

Отраду для измученной души,

Влачить уставшей горестное бремя…

А старый друг печаль унять спешит,

Совсем как в то, добоевое, время.

Вдруг тень коснулась женского лица,

Спокойного в мерцающем сияньи:

Раздался шорох в стороне крыльца

И отзвук еле слышного дыханья.

«Здесь кто-то есть?» — молчание в ответ.

Лишь кроткий всхлип, пронзающий разрядом.

Внезапно вспыхнул красноватый свет,

Замеченный нетерпеливым взглядом…

Одна, в платке со взрослого плеча,

Девчонка тихо на крыльце стояла;

В ее руке зажженная свеча,

Искрясь, дрожащим пламенем сверкала.

Давно… Давно на личике худом

Свою печать поставила блокада:

Нашла в селе девчонка новый дом,

Хлебнув нелегкой жизни Ленинграда.

Полсотни бед пришлось перенести,

Когда любимый город стал тюрьмою…

Ей не было еще и десяти

Той страшною блокадною зимою.

А то была действительно зима:

Плескалась смерть в ее пустых глазницах.

Людские мысли заслоняла тьма,

И слезы замерзали на ресницах.

Листовок скверных целый гнусный рой

Скрывал собою голубое небо.

Был сорок первый. А еще второй —

Его народ встречал горбушкой хлеба…

Был ужас. Голод. Дьявольский мороз.

И артобстрелов было очень много.

Был лед, который так и не замерз,

И зыбкой жизни зыбкая дорога,

И лазарет в двадцатых февраля,

Фашистом, к удивленью, не взрываем;

А уж весной — свободная Земля,

Что пахла теплым, свежим караваем…

«Ты что не спишь? Уж за полночь давно,

Ложись скорее!..» —

«Да не спится что-то…

Все чудится: стучат ко мне в окно

И манят потихоньку за ворота…» —

«Да кто ж стучит?» —

«Не знаю… Но боюсь.

Вот, думала, как выйду и проверю!..» —

«И что же, был и вправду кто-нибудь?» —

«Всё никого… Один сверчок у двери».

Вдали раздался чей-то смех и крик,

И возгласы: «Товарищи, победа!..»

Затем все смолкло на короткий миг,

И продолжалась тихая беседа:

«Сверчок… Ты впрямь была настороже!» —

«Я ведь одна… Никак нельзя иначе…» —

«А бабушка?» —

«Так спит она уже,

Наверно, час. От силы два, не паче». —

«Иди и ты. Луна! Давно пора!..»

Девчонка женщине в глаза взглянула прямо

И, уходя с полночного двора,

Сказала тихо:

«Будь луна добра,

Жива была моя бы нынче мама».

Чуть дрогнул свет оплавленной свечи.

И вдруг потух. Померкнул без возврата.

И покатились слезы, горячи,

Из глаз суровых женщины-солдата.

И поднялась тогда в ее душе

Воспоминаний тяжкая пучина:

Те вечера в солдатском блиндаже,

Чудесный голос маленького сына

И письма брата — письма из Москвы,

Куда уехал продолжать карьеру.

Где он теперь?.. У берегов Невы

Или в Берлине, если брать на веру.

Брат носит высший капитанский чин:

Он катером командовал исправно…

В какой же дружбе с ним ее был сын

Еще, казалось бы, совсем недавно!..