Дитя реки - Макоули Пол Дж. - Страница 59

Торговец почмокал губами и спросил:

— Ты знаешь, кто я такой? И прекрати пытаться перехватить контроль над моими слугами. У меня начинается от тебя головная боль.

Йама все время пробовал уговорить одну из машин, которые освещали комнату, опуститься пониже и зависнуть у него над головой, но несмотря на возникшее в нем чувство разрастания собственного мозга, как если бы тот стал больше черепа, все его попытки были тщетны; с равным успехом он мог бы убеждать снежную лавину покинуть свой ледяной насест в высоких отрогах Краевых Гор. Он посмотрел на золотой обруч на мясистой безволосой макушке торговца и сказал:

— На самом деле ты одно из тех существ, которые пилотируют космический корабль. Думаю, что ты украл это тело.

— Точнее, я его вырастил. Оно тебе нравится?

Йама сделал еще глоток вина. Теперь он чувствовал себя спокойнее.

— Оно меня поразило.

— Тебе привили понятие о вежливости, я вижу. Это хорошо. Так, пожалуй, будет легче, а, Иакимо?

— Уверен, еще немного воспитания ему не помешает.

— Мне по-прежнему нужно найти тело, которое выдержит мой аппетит, обратился к Йаме торговец. — Но это не так уж важно, всегда найдутся другие тела. Это мое… которое, Иакимо? Десятое?

— Девятое, господин.

— Ну, значит, скоро потребуется десятое, а потом еще и еще. Бесконечная цепь. Сколько тебе лет, мальчик? Думаю, не больше двадцати. Этому телу — в половину меньше.

Он погладил груди женщины. Она в это время скармливала ему засахаренный миндаль, всовывая орешки каждый раз, когда открывался рот. Он жевал миндаль механически, изо рта его сползала на подбородок длинная струйка слюны.

Он сказал:

— В свое время я был и женщиной, и мужчиной. В основном мужчиной, учитывая сложившиеся условия цивилизации, но теперь, когда я стал богат и независим и мне больше не требуется покидать поместье, я, пожалуй, в следующий раз сделаюсь женщиной. Есть ли еще такие, как ты?

— Именно это я и хочу узнать! — воскликнул Йама. — Ты что-то знаешь о моей расе. Наверняка больше, чем я.

Ты назвал меня строителем. Строителем чего?

Но он уже и сам понял. Он читал в Пуранах, и он помнил картину, которую ему показали Озрик и Беатрис.

Иакимо сказал:

— «И сотворили Хранители человека и положили знак свой на его лоб и сотворили женщину и положили на лоб ей такой же знак. Из белой глины срединной земли создали они эту расу и знаком своим благословили ее размножение. И стал народ сей служить Хранителям. И мириады их лепили сей мир по воле Хранителей». Там и дальше есть, но ты понял основную мысль. Это и есть твой народ. Он исчез так давно, что почти никто уже не помнит.

Внезапно комната осветилась ярче: выше озера, висящего над длинной комнатой, вспыхнул ослепительный свет. Стебли водяных лилий бешено заколыхались на волнах, раздался глубокий глухой звук, как будто хлопнула тяжелая дверь, ведущая в самые глубины подземного мира.

Торговец сказал:

— Бесполезно, парень. Ты усыпил кое-кого из охраны, но они снова у меня под контролем. И уже почти поймали ту парочку твоих приятелей. Ты не сказал мне, что один из них опытный наемник, Иакимо.

— Там был только мальчишка, господин. Про другого я ничего не знаю.

Торговец прикрыл глаза. На мгновение Йама почувствовал, что в голове у него копошится целая сотня разумов. Потом это ощущение исчезло, а торговец сказал:

— Она убила нескольких охранников, но один ее мельком заметил. Она из Бешеного Племени и у нее пистолет привратника.

— У нас еще много охранников и много машин, господин. Кроме того, озеро поглотит любой выстрел энергопистолета.

Торговец притянул к себе женщину.

— Он — орудие убийцы, идиот! Зачем бы еще наемница сюда заявилась? Сам знаешь, я ждал этого с тех пор, как мой старый корабль вернулся из пространства.

— Я помню. Был еще человек, вломившийся в кладовые. Мы легко с ним управились.

— Это было только начало. Они не остановятся.

Сверкнула еще одна вспышка света. Часть воды под стеклянным потолком затянулась облаком белых пузырьков, стекло зазвенело, как треснувший колокольчик.

Торговец ненадолго прикрыл глаза, потом расслабился и ближе притянул обнаженную женщину.

— Ладно, сейчас это не имеет значения. У него в ранце оружие, Иакимо. Возьми его и отдай мне.

Светловолосый вынул ножны с ножом и сказал:

— Это всего-навсего нож, господин.

— Я знаю, что это. Дай сюда.

Иакимо протянул нож рукояткой вперед. Йама хотел заставить его продемонстрировать свою ужасную сущность, которая так напугала Лоба и хозяина «Скрещенных Топоров», но почувствовал, что сам пребывает в центре огромного и оглушительного молчания. Нож не реагировал. Торговец прищурился, разглядывая ножны из козьей шкуры, а потом женщина вдруг выхватила нож и воткнула его в живот Иакимо.

Иакимо зарычал и упал на колени. Нож полыхнул голубым пламенем, женщина вскрикнула, бросила его на пол и прижала к себе дымящуюся руку. С легким гудением нож воткнулся лезвием в траву и выбросил целый букет крупных синих искр. Иакимо двумя руками держался за живот. Его пальцы и туника были в крови.

Торговец глянул на женщину, и она замолчала. Он сказал Йаме:

— Так умирают все, кто хочет меня предать. А теперь, мальчик, правдиво отвечай на все мои вопросы. Да, да, их поймали. Они, правда, еще живы. Сначала мы поговорим, ты и я, и решим их судьбу.

Иакимо, стоя на коленях и сгибаясь все ниже над ножом и лужей собственной крови, пробормотал что-то про обруч, но тут к нему подскочили телохранители, распрямили его, перерезали ему глотку и оттащили от торговца — все одним быстрым движением. Они швырнули тело на ровно постриженную траву за светящейся статуей и вернулись на место за лежанкой торговца.

— От тебя одни хлопоты, мальчик, — сказал торговец.

Женщина дрожа вставила мундштук глиняной трубки в его розовый рот и зажгла в ней кусочек смолы. Он глубоко затянулся и произнес, выпуская дым вместе со словами:

— Твой народ был самым первым. Остальные появились позже, первыми были вы. Никогда не думал, что снова увижу кого-то из вашей расы, но каких только чудес не бывает. Слушай меня, иначе я прикажу и тебя убить. Видишь, как это просто.

Йама так сильно вцепился в ножку бокала, что рана на ладони снова открылась. Он отставил бокал и сказал, собрав всю свою смелость:

— Ты пощадишь моих друзей?

— Они ведь пришли убить меня, правда? Их послала команда с корабля, они там все завидуют мне.

Йама не стал этого отрицать. Он упрямо молчал и смотрел на торговца, который неспешно затягивался трубкой и созерцал извивающиеся колечки дыма. Наконец хозяин сказал:

— Женщина — наемница, ее преданность легко купить. Она могла бы мне пригодиться. А мальчишка ничем не отличается от миллиона речных крыс в Изе. Я мог бы его убить, и никто не заметит, будто он никогда и не жил. Я вижу, тебе хочется, чтобы он остался в живых. Ты очень сентиментален. Ну хорошо. Ты должен доказать мне свою полезность и, может быть, я оставлю мальчишке жизнь. Знаешь ли ты в точности, кто ты такой?

Йама ответил:

— Ты мне сказал, что я принадлежу к расе Строителей, и я сам однажды видел древнюю картину, на которой изображен мой предок еще до окончания сотворения мира. Но, кроме того, мне говорили, что я могу быть сыном людей Древней Расы.

— Хм. Возможно, они имеют к тебе какое-то отношение. В тот короткий отрезок времени, что они здесь оставались, они успели вмешаться в массу дел, которые их вовсе не касаются. Разумеется, ничего существенного из этого не вышло. Пусть они и казались богами дегенеративному населению Слияния, но все равно они жили на миллионы лет раньше Хранителей. Эта раса является их предками, но соотносится с Хранителями так же, как бессмысленные планктонные рачки, которые были предками моей расы, соотносятся со мной. Люди Древней Расы появились в наше время потому, что путешествовали в соседнюю Галактику, а потом назад с околосветовой скоростью, вот и возник сдвиг во времени. Глупость, конечно. Представь себе актера, который где-то задержался по своим делам, потом выскочил без предупреждения на сцену со своими репликами и увидел, что влез в заключительный монолог, а вовсе не в начало второго акта. Мы пребываем сейчас в конце времен, юный строитель. Весь этот великолепный, славный, дурацкий эксперимент почти завершился. Маленькая глупая война, которую начали в устье реки Древние, — это просто еще одна бестолковая реплика в сторону.