Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Макоули Пол Дж. - Дитя реки Дитя реки

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дитя реки - Макоули Пол Дж. - Страница 40


40
Изменить размер шрифта:

Полосы необработанной земли между деревнями становились все шире. Все меньше попадалось затопленных полей и все больше разрушенных гробниц, покрытых вьюном и мохом среди шелестящих зарослей бамбука, рощиц финиковых и масленичных пальм или группы темно-зеленых болотных кипарисов. Вот позади осталась последняя деревня, тропа расширилась, превратившись в мощеную, стрелой уходящую вдаль дорогу. Она напоминает древнюю мостовую между рекой и Умолкнувшим Кварталом ниже Эолиса, подумал Йама и вдруг осознал, что это та же самая дорога.

Шел третий день путешествия. Они стали лагерем в лощине, обрамленной высокими соснами — в них, путаясь, шелестел ветер. Великая Река плавно катила свои волны прямо к Галактике, которая даже в столь поздний час показала над горизонтом только верхнюю часть Десницы Воина. На вершине туманной цепочки звезд сияла холодным резким светом Синяя Диадема. Звезды ее ореола мерцали словно остывающие угольки на холодном очаге небесной глади. Тут и там виднелись тусклые пятнышки далеких Галактик.

Йама лежал у огня на толстой мягкой подстилке сосновых иголок и думал о Древней Расе, он пытался представить, каково это: лететь и лететь сквозь разделяющую Галактики пустоту дольше, чем существует Слияние. А ведь Древняя Раса не имела и сотой доли той мощи, которой обладали их далекие потомки Хранители.

Йама спросил префекта Корина, видел ли тот людей Древней Расы, когда они прибыли в Из. Префект молчал очень долго, и Йама даже подумал, что его просто не слышали или что префект Корин решил проигнорировать этот вопрос. Но наконец он выбил трубку о каблук своего башмака и заговорил:

— Один раз я видел двоих. Я тогда был еще мальчишкой вроде тебя и только что стал учеником. Оба они были высокими и похожи друг на друга, как братья; у обоих темные волосы и лица белые, будто новая бумага. Все знают, что у некоторых рас кожа белая, например, у тебя она тоже очень бледная, но говоря так, мы подразумеваем, что в ней нет пигментации, кроме той, которая возникает от пульсирующей в подкожных тканях крови. Но у них это был настоящий белый цвет, как будто лица напудрили мелом. Они были в длинных белых рубахах, а ноги и руки голые. На поясе у них висели маленькие машины. Я был на Дневном рынке вместе с самым старшим учеником, тащил за ним припасы, которые он купил. Эти двое из Древней Расы шли по рядам во главе огромной толпы, они были от меня так же близко, как сейчас ты.

Их следовало убить. Всех до одного. К несчастью. Департамент не мог принять такого решения, хотя даже тогда, в Изе, было очевидно, что их идеи опасны. Слияние выживает только потому, что не меняется. Нас объединяют Хранители, им клянутся в верности все Департаменты, и таким образом ни один из них не отдает предпочтения какой-либо расе Слияния. Люди Древней Расы заразили своих союзников еретической мыслью, что каждая раса, даже каждый отдельный индивидуум может обладать собственной, только ему присущей ценностью.

Они проповедуют превосходство индивидуума, ратуют за перемены. Ты сам должен поразмыслить, почему это ложно, Йама.

— А правда, что и в самом Изе бывают войны? Что разные Департаменты воюют друг с другом, даже во Дворце Человеческой Памяти?

Префект Корин бросил на него через костер острый взгляд:

— Ты слушал не те сплетни.

Йама подумал о кураторах Города Мертвых, чье сопротивление обстоятельствам вылилось в упрямый отказ подчиниться ходу истории. Возможно, Дирив будет последней из них. Пытаясь втянуть префекта в разговор, он произнес:

— Но ведь бывают же дискуссии по поводу того, может ли тот или иной Департамент выполнять определенную задачу. Я слышал, что устаревшие Департаменты порой сопротивляются роспуску или поглощению, я также слышал, что такие дискуссии в последнее время усилились и что Департамент Туземных Дел готовит из своих учеников в основном солдат.

— Тебе еще многому надо учиться, — ответил префект Корин. Он набил табаком трубку и только тогда добавил:

— Ученики не выбирают способ, которым они будут служить Департаменту. И в любом случае ты слишком молод, чтобы быть учеником. У тебя было необычное детство, так сказать, с тремя отцами, но без матери.

У тебя слишком много гордыни, зато почти нет образования, оно в основном состоит из обрывков истории, философии, космологии, а вот уж военной подготовки более чем достаточно. Еще до того, как тебя зачислят в ученики, придется наверстывать упущенное по тем предметам, которые отсутствовали в твоем образовании.

Йама осмелился возразить:

— Думаю, я могу стать хорошим солдатом.

Префект Корин затянулся трубкой и посмотрел на Йаму сузившимися глазами. Близко посаженные и маленькие, они бледно светились на заросшем темной щетиной лице. От внешнего уголка левого глаза шла белая полоса. Наконец он сказал:

— Я прибыл к вам казнить двух злоумышленников, потому что их преступления касались личной жизни эдила. Такова традиция Департамента. Мы демонстрируем, что наш Департамент поддерживает действия своего человека, к тому же так обеспечиваются условия, когда никому из местных властей не придется самому выполнять эту обязанность. Таким образом, родственникам некому мстить, кроме самого эдила, но пока он командует гарнизоном, это никому не придет в голову, ведь он олицетворяет власть Хранителей. Я согласился доставить тебя в Из, потому что это мой долг. Но я ничем тебе не обязан, особенно не обязан отвечать на твои вопросы.

Позже, когда префект давно заснул, завернувшись в свое одеяло, Йама тихонько встал и отошел от прогоревшего костра, который превратился в белый пепел вокруг кучки все еще тлеющих углей. Дорога тянулась между каменистыми пригорками и группами сосен. Ее мощеная гладь слабо мерцала в свете Галактики. Йама пристроил за спиной ранец и пошел. Он хотел попасть в Из, но твердо намеревался избежать участи ученика клерка, а после сегодняшнего унижения, когда ему так явно дали понять, что не ставят его ни во что, он больше был не в состоянии сносить общество префекта ни единого дня.

Он отошел еще совсем немного, когда услышал впереди сухое покашливание. Йама положил руку на рукоять ножа. Но не стал вынимать его из ножен, чтобы не выдать себя его светом. Осторожно двинувшись вперед, он чувствовал, как от напряжения у него зашумело в ушах и натянулась кожа. Он широко открыл глаза и вдруг услышал, как позади него о покрытие дороги стукнулся камень. Позади! Он обернулся, и еще один камень раскололся у самых ног. Осколок поранил ему голень, и в башмак побежала горячая кровь. Он покрепче ухватился за нож и выкрикнул в темноту:

— Кто здесь? Покажись!

Тишина. Из-за спины Йамы появился префект Корин, твердой рукой взял его за запястье и сказал в самое ухо:

— Тебе еще многому надо учиться, мальчик.

— Ловко! — Йама ощутил странное спокойствие, как будто все время именно этого и ждал.

Через секунду префект Корин отпустил Йаму и сказал:

— Тебе повезло, что это был я, а не кто другой. — Йама прежде не видел улыбки на лице префекта Корина, но теперь в голубом свете Галактики ему показалось, что губы его сжались в подобие того, что можно считать зарождающейся улыбкой. — Я обещал присмотреть за тобой, и я это сделаю. И больше никаких игр. Договорились?

— Договорились.

— Отлично. Тебе надо еще поспать. Нам предстоит долгий путь.

* * *

На следующее утро Йама и префект Корин встретили группу паломников. Они довольно быстро оставили их позади, но паломники к вечеру их нагнали и расположились лагерем неподалеку. Их было больше двух десятков, мужчины и женщины в пыльных оранжевых мантиях с гладко выбритыми головами, на которых извивались нарисованные спирали — символ Ока Хранителей. Вся группа принадлежала к одной расе: худые, с узкими лицами под широким выпуклым лбом, грубая кожа усыпана черными и коричневыми пятнами. Как и префект Корин, они несли с собой только посохи, скатки одеял и маленькие, висевшие на поясе кошельки. Усевшись вокруг костра, они пели высокими чистыми голосами, и мелодичные звуки далеко разносились среди сухих утесов и пустых гробниц на склонах холмов.