Укрощение любовью, или Уитни - Макнот Джудит - Страница 113

Клейтон тихо гладил ее волосы. Рука скользнула по стройной шее до груди, большой палец обводил розовые бугорки, гордо поднявшиеся под его ласками. Уитни вздрагивала от блаженства, все теснее прижимаясь к его мускулистому телу, пока не почувствовала всю силу его желания и не отпрянула, словно от ожога. Клейтон понял, что перепугал жену, и, преодолевая сопротивление, прижал ее бедра к своим.

— Нет, — тихо сказал он, когда Уитни попыталась отстраниться от его напряженной мужской плоти. — Я никому на свете не позволю причинить тебе боль.

Длинные ресницы взметнулись вверх, и в огромных глазах отразилось сомнение и такой безмолвный упрек, что Клейтон едва не улыбнулся.

— Положи мне руку на грудь. Только на грудь, — повторил он, видя, что Уитни подняла руку и тут же нерешительно опустила.

Не успела она притронуться к теплой коже, как его мышцы конвульсивно дернулись.

— Посмотри, как отвечает мое тело на твое малейшее прикосновение. Та его часть, которой ты так боишься, всего лишь откликается на твою близость, пытается проникнуть в тебя.

Он снова прижал ее к себе, но Уитни по-прежнему оставалась скованной и напряженной.

— Ты все еще опасаешься, что я могу сделать тебе больно? Но ведь я обещал.

Уитни конвульсивно сглотнула и помотала головой, не отрывая ее от подушки. Если Клейтон заверил; что это не больно, она не должна сомневаться.

Она запуталась пальцами в темной поросли волос на груди и почувствовала, как сильнее забилось его сердце, как перекатываются мускулы под загорелой кожей? когда Уитни передвинула руку чуть ниже.

Пламя желания пожаром бушевало в крови Клейтона.

— О дорогая, — то ли засмеялся, то ли застонал он, — гордись тем, что ты делаешь со мной. Меня наполняет стыдом сознание того, как легко ты можешь заставить мое тело напрягаться при твоем малейшем прикосновении, даже против воли. И еще больше унижает необходимость признаться тебе в этом. Но я так или иначе ничего не могу скрыть от тебя, потому что если ты гордишься тем, какую силу имеешь надо мной, то я тоже смогу отыскать в этом радость и счастье. Но если подобное пугает тебя и заставляет стыдиться, значит, наша любовь рождена стыдом и унижением.

Уитни длинно прерывисто вздохнула и, стиснув его шею, прижалась к нему всем телом. Трепеща в объятиях Клейтона, она поцеловала его в лоб, глаза, рот, скользнула языком по губам, и Клейтон снова застонал. Стиснув руки, он положил ее на спину и наклонился, целуя и опьяняя своими ласками. Уитни не знала, испытывает ли гордость, но странное чувство лишало ее рассудка, кружило голову, наполняя истомой.

— Я хочу тебя, — прошептал он в ее полураскрытые губы. — Так хочу, что сгораю в муках желания. — И, подняв голову, дрожащими руками сжал ее лицо.

— Я никогда не обижу тебя, малышка, — пообещал он хриплым от нежности и любви голосом.

Ответ Уитни заставил его горло судорожно сжаться.

— Знаю, — прошептала она. — Но это и не важно, можешь делать мне больно хоть каждую ночь при условии, что всегда будешь повторять все сказанное сегодня… будто ты хочешь стать частью меня.

Клейтон, не в силах совладать с собой, приник к ее губам в пламенном поцелуе, сжимая груди, теребя соски. Тихий стон вырвался из горла Уитни, когда его рот начал прокладывать на ее коже огненную дорожку.

Каждое легкое движение ее пробудившегося под его нежной «атакой» тела действовало на него как возбуждающее зелье. Он не мог представить, что на свете существует подобная страсть, не мог поверить собственному безумному голоду, не находившему утоления.

Ее руки зарылись в его темных волосах, провели по плечам и спине, но, когда он положил ладонь на мягкий треугольник между бедрами, Уитни, не в состоянии преодолеть инстинктивного ужаса, мгновенно сжалась.

— Не нужно, дорогая, — пробормотал он, горячо целуя ее, и одновременно осторожно, но неумолимо раздвинул ее ноги, раскрыл створки сомкнутой раковины и продолжал играть с крошечным бугорком, подвергая Уитни сладостной пытке, пока пальцы его не оросились драгоценной влагой.

Однако когда Клейтон приподнялся над ней, Уитни словно мгновенно вырвали из чувственного водоворота, уносившего ее к сладостному забытью. Она в безумном страхе ощутила, как Клейтон раздвигает ее ноги, как поднимает бедра, готовясь войти в нее, и едва успела проглотить крик ужаса, когда он вошел в ее шелковисто-влажную плоть. Несмотря на все обещания, ее тело инстинктивно сжалось в ожидании боли… но боли не было, только ощущение жара и мощного упругого прикосновения, а потом и необычной наполненности. Забыв обо всем, Уитни открылась ему и тут же ахнула от исступленного наслаждения, когда он скользнул в манящие глубины.

Она прижала мужа к себе, охваченная неутолимым желанием ощущать его внутри вечно, мечтая лишь об одном — раствориться в этом горячем и мускулистом теле. Ей показалось, что на этом все кончается, и Уитни едва не зарыдала от желания продолжать их слияние. И когда Клейтон начал двигаться, все страхи окончательно покинули Уитни. Крошечный пылающий комочек внизу живота неожиданно начал разворачиваться и расти, распространяться огненным потоком, медленно набирая силу, пока каждый нерв в ее теле не затрепетал от напряжения. Уитни начала выгибаться навстречу неторопливым, глубоко проникающим толчкам.

— Пожалуйста, — молила она шепотом, сама не зная, чего просит.

Зато знал Клейтон. И хотел так сильно, что собственное необузданное желание казалось чем-то второстепенным.

— Скоро, дорогая, — пообещал он, убыстряя ритм движений.

Вулкан, угрожавший извергнуться пылающей лавой, наконец взорвался с силой, вырвавшей у нее сдавленный крик, который Клейтон едва успел заглушить губами. Уитни забилась в конвульсиях экстаза, и только тогда Клейтон, впившись в припухшие губы сладостным поцелуем, судорожно излился в ее теплую плоть.

Боясь, что придавит ее своим телом, Клейтон, не выпуская Уитни из объятий и все еще оставаясь в ней, наконец смог испытать полноту счастья, мир и покой, каких никогда не знал до сих пор.

Он почти ожидал, что Уитни заснет, положив голову ему на плечо, но через несколько минут она встрепенулась и сияющими глазами посмотрела на мужа. Клейтон отвел с ее щеки непокорный локон.

— Ты счастлива, любимая? Уитни улыбнулась лучезарной улыбкой женщины, сознающей, что любит и любима.

— Да, — шепнула она.

Он поцеловал ее в лоб, и Уитни прижалась к мужу, и он снова нежно ласкал прекрасные округлости ее спины и бедер, ожидая, пока она погрузится в дрему. Но Уитни, казалось, ничуть не больше склонна была заснуть, чем он сам.

— О чем ты думаешь? — спросил наконец Клейтон.

Уитни подняла испуганные глаза. И тут же уткнулась лицом ему в грудь.

— Ни о чем… — неуверенно прошептала она. Приподняв подбородок жены, Клейтон вынудил ее взглянуть ему в глаза. Он, естественно, не мог знать, что у нее в голове, однако после того, как удалось сломать последнюю преграду между ними, вовсе не хотел создавать новые.

— О чем? — повторил он нежно, но настойчиво. Уитни, изнемогая от смеха и стыда, прикусила губу.

— Знаешь, если бы.. тогда все было, как сейчас, вместо того чтобы стараться поскорее удрать, я осталась бы и потребовала, чтобы ты повел себя как джентльмен и немедленно женился!

В этот момент она выглядела такой неотразимо прекрасной, что Клейтон разрывался между желанием расхохотаться и осыпать ее поцелуями. Какое счастье держать ее в своих объятиях, разговаривать с ней в темноте, ощущая прикосновение тонких обнаженных рук!

Клейтон не знал, как выразить свою радость, и, уж конечно, совершенно не думал ни о каком сне. Взглянув на жену и обнаружив, что она по-прежнему бодрствует, он наконец решился спросить:

— Тебе хочется спать?

— Нисколько. Я совсем не устала.

— Прекрасно, и я тоже, — улыбнулся Клейтон. — В таком случае, может, зажжешь свечи на ночном столике?

— Любое ваше желание — закон для меня, — пропела его «послушная» жена и, приподнявшись на локте, поцеловала мужа в губы, но перед тем, как зажечь свечи, старательно натянула простыню.