Уитни, любимая. Том 2 - Макнот Джудит - Страница 9

— Замолчи! — вскинулся Пол. — Иначе я так и поступлю!

Уитни с силой хлопнула дверью, но лишь оказавшись в своей спальне, дала волю слезам. Бросившись на кровать, она зарылась лицом в подушку и долго оплакивала страшное крушение иллюзий, огромную утрату. Она скорбела по себе, по своим пустым детским мечтам, по беззаветной преданности недостойному человеку, по любви, которую все эти годы питала к Полу. Она обливалась слезами еще и потому, что была готова погубить свою репутацию ради Пола, а он думал лишь о матери и сестрах. И еще она рыдала от осознания собственной глупости.

Когда Кларисса вечером принесла ей поднос с ужином, глаза Уитни распухли, а грудь болела. Она поела одна, охваченная смятением, не в силах собраться с мыслями, взять себя в руки, но буря терзаний и мук уже утихала. К полудню следующего дня Уитни больше не сердилась на Пола и, честно говоря, даже испытывала нечто вроде угрызений совести. Она всегда представляла его рыцарем в сверкающих латах, мужественным, романтичным и благородным, и не его вина, что он не смог оправдать ее ожиданий. Уитни, сама того не подозревая, лишь ухудшила его и без того тяжелое финансовое положение. Именно она пускалась на всяческие уловки, чтобы заставить Пола сделать предложение, и этим невольно побудила его потратить деньги, которых он не имел.

К концу дня, бесцельно бродя среди последних цветов в саду, Уитни лихорадочно пыталась найти решение. Хватит размышлять над проблемами, нужно переходить к действию!

Вскоре план был готов. Элизабет любит Пола, в этом Уитни была уверена. Несомненно, можно как-то уговорить Элизабет простить Пола и принять его ухаживания в том случае, если тот решит вернуться к ней.

Уитни поколебалась, запахивая на плечах шелковую шаль. Учитывая смятенное состояние ее духа в эту минуту, она — последний человек на этой земле, способный помочь кому-то восстановить романтические отношения. Однако это ее долг, и, кроме того, она просто не может стоять в стороне и надеяться, что судьба сама все расставит по местам.

С энергией, так долго дремавшей в ней, Уитни решила взять дело в свои руки. Вернувшись в дом, она нацарапала записку Элизабет с просьбой прийти, а потом долго вышагивала по спальне, гадая, не откажется ли та от приглашения. Уитни всегда обуревали ревность и дух соперничества по отношению к Элизабет, не говоря уже о многочисленных проделках, не всегда безобидных, так что бедняжка, естественно, должна заподозрить неладное в этом внезапном стремлении сблизиться.

Уитни была настолько убеждена, что Элизабет не захочет иметь с ней никаких дел, что вздрогнула от неожиданности, когда с порога раздался ее мягкий голос:

— Ты… ты просила меня прийти?

Ее голубые глаза нервно оглядели комнату. Девушка, казалось, была готова сорваться с места и убежать.

Уитни изобразила ободряющую улыбку. — Да, и я просто счастлива, что ты здесь. Могу я взять твои перчатки и шляпку?

Она протянула было руку, но Элизабет поспешно прижала обе руки к тулье шляпки, пытаясь, очевидно, защитить ее от печальной участи. Уитни припомнила еще одну шляпку Элизабет — прелестную игрушку с розовыми лентами, которую когда-то похвалил Пол. Пять минут спустя шляпку обнаружили под полозьями кресла-качалки, в котором сидела Уитни. Она поняла, что бывшая соперница подумала о том же, и невольно покраснела при воспоминании об отчаянном крике Элизабет.

— Я… предпочитаю остаться в шляпке, — пробормотала Элизабет.

— Я тебя не осуждаю, — вздохнула Уитни. В течение часа она разливала чай и поддерживала светскую беседу, состоящую в основном из банальностей, в попытке заставить Элизабет почувствовать себя более непринужденно, однако та отвечала междометиями. Девушка пристроилась на самом кончике стула и вовсе не собиралась сесть поудобнее, словно была готова выпорхнуть из комнаты при первом же громком звуке.

Наконец Уитни перешла к делу.

— Элизабет, — начала она, понимая, как трудно исповедаться в сделанных когда-то глупостях человеку, которого столько лет считала смертельным врагом. — Я должна извиниться за ту величайшую боль, которую причинила тебе недавно, как, впрочем, и за нее ужасные вещи, которые проделывала с тобой в детстве. Это насчет Пола. Знаю, ты должна ненавидеть меня, и я тебя не осуждаю, но хотела бы помочь.

— Помочь? — непонимающе повторила Элизабет.

— Помочь выйти замуж за Пола, — пояснила Уитни.

Элизабет широко раскрыла глаза.

— Нет… нет! Я не могу, — заикаясь, пробормотала она, покраснев до корней волос.

— Ну конечно, можешь! — объявила Уитни, передавая ей блюдо с маленькими пирожными. — Ты очень красива, и Пол всегда…

— Нет, — мягко возразила Элизабет, покачивая светлой головкой. — Это ты красавица, а я всего-навсего могу считаться хорошенькой.

Решив во чтобы то ни стало заслужить доверие Элизабет, Уитни не собиралась теперь уступить ей в великодушии.

— У тебя идеальные манеры, Элизабет. Ты всегда говоришь то, что следует, и причем вовремя.

— Но это так скучно! — не сдавалась Элизабет, мило улыбаясь. — А ты всегда высказываешь интересные и забавные вещи…

— Элизабет, — прервала ее Уитни, не в силах сдержать смех. — Я всегда была совершенно невыносимой, а ты — самим совершенством.

— Вот видишь? Я бы поблагодарила тебя, но ты всегда так необычно выражаешься! — Элизабет уселась поудобнее и весело хихикнула.

— О, больше никаких комплиментов, — предупредила Уитни, бросив на нее смеющийся взгляд. — Меня все равно не превзойдешь, и мы проведем целую ночь, восхищаясь друг другом.

— Я так счастлива за тебя и Пола, — мгновенно успокоившись, сказала Элизабет и, заметив удивленный взгляд Уитни, пояснила:

— Все знают, что ваша помолвка держится в секрете, но, поскольку все об этом говорят, думаю, ты не станешь возражать, если я скажу об этом вслух.

— То есть как это все говорят? — хрипло выдавила Уитни. — Кто еще знает?

— Ну… дай подумать… Мистер Олденберри, аптекарь, сказал Маргарет и мне. Он утверждает, будто слышал это от горничной леди Юбенк, которая, в свою очередь, слышала это от матери Пола. Думаю, все в городе уже давно об этом знают.

— Но это не правда! — отчаянно вскрикнула Уитни.

Хорошенькое личико Элизабет омрачилось.

— Пожалуйста, только не говори, что это не правда! — умоляюще прошептала она. — Не сейчас, когда Питер уже готов сделать предложение!

— Кому Питер собирается сделать предложение? — удивилась Уитни, на мгновение забыв о собственных проблемах.

— Мне. Но он не осмелится, если Пол все еще не будет обручен. Видишь ли, Питер очень застенчивый и всегда считал, что я тайно влюблена в Пола, чего, конечно, нет и быть не может. Но будь это и так, папа никогда не позволил бы мне выйти за Пола, потому что он ужасный мот и его земли заложены.

Уитни осела на стуле и потрясенно уставилась на Элизабет.

— Питер Редферн застенчив? — переспросила она. — Элизабет, мы говорим об одном и том же Питере Редферне? О том, кто пытался надрать мне уши в день пикника, когда ты свалилась с дерева?

— Да, только он всегда смущается в моем присутствии.

Лишившись от изумления дара речи, Уитни представила веснушчатое лицо и редеющие рыжие волосы Питера и попыталась понять, как удалось ему завоевать хрупкую воздушную красавицу Элизабет, за которой всегда преданно ухаживал Пол.

— Ты хочешь сказать, — пролепетала она, — что все эти годы была влюблена в Питера?

— Да, — всхлипнув, призналась Элизабет. — Но если ты всем расскажешь, что не собираешься выходить за Пола, Питер снова, как всегда, устранится и уступит ему место. И тогда я… я…

Элизабет поспешно вытащила из ридикюля изящный кружевной платочек и зарыдала, аккуратно промокая глаза. Уитни задумчиво склонила голову набок:

— Интересно, как тебе удается плакать так аккуратно? Я всегда всхлипываю и шмыгаю носом, и платье промокает так, что потом его приходится выбрасывать.

Элизабет хихикнула сквозь слезы и снова вытерла глаза, прежде чем умоляюще взглянуть на Уитни.