Уитни, любимая. Том 1 - Макнот Джудит - Страница 11

Сбитая с толку этим безапелляционным приказанием, Уитни прошла через холл в кабинет дяди.

— Здравствуйте, Ники! Какой чудесный день, правда?

— Разве? — сухо осведомился он, оборачиваясь.

Николя явно был не в духе. Уитни мгновенно поняла это по плотно сжатым губам и неестественно выпрямленным плечам.

— Э-э-э, конечно! Теплый и солнечный.

— В таком случае, может, объясните, что нашло на вас и заставило участвовать в публичных скачках?! — рявкнул он, не обращая внимания на попытки Уитни занять его светской беседой.

— Это были вовсе не публичные скачки, — пробормотала Уитни, потрясенная столь откровенным возмущением.

— Нет? Тогда, возможно, поведаете, каким образом вся эта история оказалась в сегодняшних газетах?

— Не знаю, — вздохнула Уитни. — Вероятно, кто-то поделился с приятелем, а потом все стало достоянием репортеров. Обычно так и бывает. Но как бы то ни было, я выиграла! И обогнала барона фон Альта!

Девушка весело тряхнула головой, однако голос Ники негодующе зазвенел:

— Я запрещаю вам впредь проделывать подобные вещи!

И заметив, как застыла Уитни, смущенная и рассерженная одновременно, покачал головой.

— Простите мой тон, cherie! Надеюсь увидеть вас на сегодняшнем маскараде в доме Арманов, если, конечно, вы не измените решения и не позволите сопровождать вас?

Уитни улыбнулась, принимая извинения, но решительно отвергла его предложение проводить ее к Арманам.

— Думаю, будет лучше, если я поеду с тетей и дядей. Многие дамы уже и так косятся на меня за то, что я отнимаю слишком много вашего времени, Ники.

Ники уже в который раз проклял себя за то, что позволил ей занять место в своем сердце. Целых три года интуиция подсказывала ему держаться от нее подальше. И тут несколько месяцев назад после одного совершенно отвратительного вечера, проведенного с дамой, некогда занимавшей его, теперь же лишь раздражавшей своей навязчивостью, Ники повстречал Уитни в театре и, повинуясь дурацкому порыву, пригласил в оперу.

К концу вечера он был совершенно очарован. Девушка просто опьяняла сочетанием красоты, острого ума, тонкого чувства юмора и обезоруживающего здравого смысла. И кроме того, она оказалась чертовски неуловимой и постоянно ускользала от всех попыток завоевать ее!

И теперь он молча смотрел на нее. Уголки чувственных губ чуть приподняты в легкой усмешке, именно такой, какую дарят любимому брату и, уж во всяком случае, не будущему мужу. Раздражение побудило Ники к немедленным действиям.

Прежде чем Уитни успела разгадать его намерения, сильные руки сжали ее, а лицо Ники почему-то оказалось совсем рядом с ее собственным.

— Ники, не надо! Я…

Но его рот немедленно заглушил испуганные протесты, а язык обвел контуры ее губ, словно пробуя их на вкус. Раньше лишь неуклюжие, потерявшие голову поклонники пытались поцеловать ее, и Уитни легко отделывалась от них, но страстный поцелуй Ники возбудил в ней новые чувства, пугающие и тревожные. Уитни ухитрилась остаться внешне холодной и равнодушной, но, как только его хватка ослабла, поспешно отступила.

— Очевидно, — с притворным спокойствием объявила она, — мне следовало бы дать вам пощечину.

Она выглядела столь бесстрастной, что Ники неожиданно для себя, потрясенный ощущением этих нежных губ и прикосновением упругих холмиков к его груди, пришел в бешенство.

— Дать мне пощечину? — саркастически переспросил он. — С какой стати? Думаю, я не первый и даже не сотый мужчина, сумевший украсть у вас поцелуй.

— Вы так считаете? — вскинулась Уитни, уязвленная до глубины души намеком на ее распутное поведение. — По всему видно, что именно я имела честь быть вашей первой женщиной!

Слова не успели слететь с губ, но Уитни уже увидела, Как гневно исказилось лицо Ники, и поняла, что зашла слишком далеко и сделала серьезную тактическую ошибку, усомнившись в его мужских достоинствах.

— Ники, — шепнула она, осторожно шагнув назад. Но Ники надвинулся на нее. Она нырнула под письменный стол дяди и встала лицом к Ники, настороженно опираясь о крышку, готовая в любую минуту бежать. они стояли друг против друга, разделенные столом, две воюющие стороны, причем каждый ожидал, пока другой сделает первый выпад. Внезапно юмор ситуации дошел до Уитни, и она начала смеяться.

— Ники, интересно, имеете ли вы хоть малейшее представление о том, что собираетесь делать, когда поймаете меня?

У Ники так и вертелось на языке объяснить, что бы ему хотелось сделать, когда он ее поймает, но совершенная глупость происходящего была очевидна. Он выпрямился, и гнев мгновенно растаял. — Выходите из-за стола, — хмыкнул он. — Даю слово, что буду вести себя как подобает джентльмену.

Вглядевшись в его лицо, Уитни решила, что ему можно верить, и, послушно выполнив приказ, взяла его под руку и проводила до двери.

— Увидимся на маскараде, — пообещала она.

Глава 6

Лорд Эдвард Джилберт стоял в гостиной перед зеркалом в костюме чешуйчатого зеленого крокодила, выбранном женой для маскарада в доме Арманов.

Он с омерзением переводил взгляд с широко раскрытой, готовой сомкнуться пасти на устрашающие лапы и длинный толстый хвост, волочившийся по полу. Именно в том месте, где должно было находиться узкое зеленое тело крокодила, величественно вздымался животик сэра Эдварда.

Повернувшись спиной к зеркалу, он оглянулся через плечо и попробовал повращать бедрами, с брезгливым любопытством наблюдая, как извивается хвост.

— Какая пакость! — поморщился он. — Совершенно непристойно!

Леди Энн и Уитни вошли в комнату как раз в этот момент, и Эдвард в отчаянии воззвал к жене.

— Черт возьми! — взорвался он, сорвал с себя голову крокодила и, угрожающе помахивая ею, направился к леди Энн, не обращая внимания на тащившийся за спиной хвост. — Как, спрашивается, я смогу выкурить сигару в этой штуке?

Леди Энн невозмутимо улыбнулась, обозревая костюм, который выбрала, не потрудившись посоветоваться с мужем.

— Я не смогла достать твой любимый костюм Генриха Восьмого и была совершенно уверена, что ты не пожелаешь быть слоном…

— Слоном?! — с горечью повторил сэр Эдвард. — Удивительно, что ты не купила мне это одеяние! Представляю, как бы ты потешалась, видя меня на четвереньках, виляющего задом и норовящего исподтишка ткнуть кого-нибудь клыками! Мадам, в конце концов, я обязан поддерживать репутацию, достоинство…

— Тише, дорогой, — нежно упрекнула жена. — Что подумает Уитни?

— Я скажу тебе, что она подумает! Она посчитает, что я выгляжу настоящим ослом! Любой и каждый именно так и подумает! Ну же, племянница, объясни тете, что я похож на осла!

Уитни с веселым сочувствием оглядела дядю.

— Твой костюм очень оригинален, дядя Эдвард! — дипломатично ответила она и немедленно успокоила его, упомянув имя старого соперника:

— Кроме того, я слышала, что Юбер Гранвилль явится в обличье лошади.

— Неужели? — мгновенно развеселился лорд Джилберт, забыв обо всем. — Голова или хвост?

— Забыла спросить, — усмехнулась Уитни.

— Сейчас попробую угадать, кем же будешь ты, — хмыкнул дядя.

Уитни медленно повернулась под критическим взглядом сэра Эдварда. Ее костюм в греческом стиле из прозрачного шелка был застегнут на левом плече аметистовой брошью, оставляя другое сливочно-белое плечико соблазнительно голым. Бесчисленные складки маняще льнули к полным грудям и узкой талии и изящно ниспадали на пол. Густые пряди блестящих волос были перевиты лютиками и фиалками.

— Венера, — решил дядя. Уитни покачала головой.

— Нет… присмотрись получше. Она накинула пурпурную атласную мантию на плечи и выжидающе улыбнулась.

— Венера! — снова объявил он, на этот раз еще решительнее.

— Нет, — ответила Уитни, целуя его в щеку. — Модистка попыталась приукрасить мифологию. Я должна была предстать Прозерпиной, но она одевалась куда проще и скромнее.

— Кем? — удивился Эдвард.

— Прозерпиной, богиней весны, — пояснила Уитни. — Вспомни, дядя! Ее всегда рисовали с лютиками и фиалками в волосах и с пурпурной мантией вроде этой.