Повелитель блох - Комарова Ирина Михайловна - Страница 3

Но с теорией тоже было плохо. Старинный трактат «Некоторые пояснения к сущности важнейших постулатов магии», казалось, решил поиздеваться над своим хозяином. Сначала тяжелый том попытался соскользнуть на пол, но Джузеппе успел поймать его. Правда, при этом книга захлопнулась, а когда он стал отыскивать нужную страницу, большие листы никак не желали переворачиваться. Потом они словно склеились все вместе, а стоило Джузеппе немного ослабить хватку, трактат все-таки вывернулся из его рук и не просто упал на пол, а умудрился при этом залететь глубоко под кресло, что противоречило всем законам поведения физических тел. А в том, что при всем своем важном магическом содержании эта книга являлась физическим телом, сомневаться у Джузеппе Трио не было оснований.

Магистр истинной магии откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза. Неудачи. Два года неудач. Можно было бы уже привыкнуть. Наверное, он зря уехал тогда из столицы. В конце концов, никто его не гнал, даже место в Университете оставалось за ним… Все проклятая гордость! Как высокомерно говорит эта смешная девочка из Эсмерры: «третья в списке выпускников!». А он был в своей области не третьим, не вторым и даже не первым! Он был единственным! Нет, разумеется, оставаться было невозможно, тут нечего и думать. Но как хочется пройтись по широкой мощеной улице, зайти в большой опрятный магазин, в котором продают только продукты, а потом в тот, где продают одежду и в третий, где продают обувь… В единственном магазинчике Имолы с одним длинным, во весь зал, прилавком, кроме продуктов, одежды и обуви, продавались еще и самые разнообразные инструменты, простенькие игрушки и посуда, табуретки, веники, лошадиная упряжь, чернила, иголки, мыло, в общем все, что могло понадобиться не слишком привередливому горожанину.

Но магазины и мощеные улицы это так, ерунда. Главное в том, что Нюрбург его родной город. Да, бывает и так, человек родился в столице, не всем же рождаться в захолустье вроде Имолы. И никогда не уезжал оттуда раньше, просто не было причины. Учился в Университете, занимался научной работой…

Скамеечка дрогнула и отъехала в сторону, пятки магистра гулко стукнулись об пол. Джузеппе резко выпрямился. Это уже не могло быть случайностью. Внешнее воздействие?

Он расслабился, положил руки на колени, снова прикрыл глаза, прочитал короткое заклинание, замер прислушиваясь… ничего. Странно, очень странно… Если это не внешнее воздействие, а отражение его реакций… на что? Какой должна быть магическая сила, которая в состоянии пробить эту скорлупу и добраться до него?

Кресло под ним слабо шевельнулось, магистр вскочил и нервно зашагал по комнате. Девочка? Как ее… Арра Даман? Нет, невозможно. И потом, она здесь уже несколько дней, а ЭТО началось только сегодня… утром? Даже не с самого утра, а ближе к обеду. Джузеппе вытянул перед собой руки, растопырив пальцы, внимательно посмотрел на них. Пальцы дрожали.

Сомневаться не приходится, это магия. Чужая, враждебная, она была совсем рядом. Защемило сердце, а это уж вовсе ни к чему. Магистр наклонился, пошарил рукой под креслом и старинный фолиант сам прыгнул ему в руку, раскрылся на нужной странице. Джузеппе кивнул, положил раскрытую книгу на стол, небрежно отодвинув в сторону блюдце с горохом, склонился над ней. Ведя пальцем по строке, медленно и тщательно прочитал заклинание.

Яркая вспышка отбросила его к стене, слабый запах серы быстро рассеялся в воздухе. Джузеппе поднялся с пола, потер ушибленный локоть, сказал несколько слов, которым его научил, во время душевной беседы за кружкой пива, местный бондарь и, схватив с полки шляпу, торопливо вышел из дома.

Щенки, набегавшись, жадно лакали воду из лужи – магистр, не глядя, прошел мимо них. Куры испуганно шарахнулись в разные стороны, но он не обратил на них внимания, даже не дал пинка той, которая сама кинулась ему под ноги.

Теперь он знал, что случилось и что надо делать.

Зарик осторожно протянул палец и слегка коснулся темно-серой поверхности. Ничего не произошло, только пара комьев земли, задетые рукавом, упали на дно колодца. Тогда он, так же осторожно, подсунул левую ладонь под дно шкатулки и потянул на себя. Снова ничего. Придерживая правой рукой, Зарик поднес находку к лицу, разглядывая, чуть ли не обнюхивая. Да, точно шкатулка. Вдруг, крышка замерцала и он, испуганно вскрикнув, отшвырнул ее от себя подальше. Шкатулка глухо стукнула о стенку колодца и, по осыпающейся земле, съехала к ногам Зарика. Он боязливо отступил, насколько сумел, назад, словно опасаясь, что она сейчас кинется на него, но странная вещица лежала смирно, ни движения, ни подозрительного звяканья, ни пугающих огоньков. Может ему показалось? Просто солнечный луч заглянул в колодец и отразившись от крышки брызнул в глаза? Зарик присел на корточки, поводил над шкатулкой одной рукой, потом двумя. Тусклая, жемчужно-серая поверхность, никаких бликов. Он снова рискнул взять ее в руки. А что это там, наверху за шум?

– Зарик! Я тебя спрашиваю, собачий сын! Сдох ты там что ли, червям на радость?!

Ах ты! Это же дядюшка Корадо! Наверное давно уже его зовет, раз так ругается! Что же делать? Сказать ему про находку или нет? Сказать, значит делиться… а вдруг там золото? С другой стороны, если не сказать, то как объяснишь потом, где взял золото? В степи нашел? Никто не поверит. «Посмотрите, какой у нас Зарик счастливчик, под лопухом золотишко находит, что-то больше никому так не везет!» Мало того, что все отберут, так еще и в тюрьму посадить могут, это запросто. А дядюшка Корадо, он человек приличный. Он поделится, отблагодарит за находку, хоть бы горсть золота отсыплет, а то и две. Потом, колодец-то на его земле, значит и шкатулка по закону будет его. Не признаться, так он же первый скажет: «Зарик у меня украл!». Нет, как ни крути, а дядюшке Корадо сказать придется. Да что ж он так разорался то! Жаль прямо здесь шкатулочку открыть не получится, а то сначала можно было бы поделить, а потом уж и рассказывать. Взял бы он свои две горсти золота, ну может три, а остальное дядюшке Корадо отдал бы, все-таки он здесь хозяин, его и право.

– Да не надрывайся так, дядюшка Корадо, сейчас я.

– Ах ты ведьмин корень, ты что, шутки задумал со мной шутить?! Ты, сопляк эдакий, думаешь у меня сил не хватит тебя уму-разуму научить? Только высунь свою дурную башку, я тебе покажу!

– Не надо, господин Корадо, я ведь к вам всегда со всем уважением! Просто тут кое что появилось.

– Вода пошла? – сразу перестав ругаться и отбросив в сторону приготовленную уже палку, обрадовался тот.

– Нет, до воды еще далеко. А вот не слыхали вы такого, может ваши благородные предки здесь клад зарыли?

– Клад? – почти на минуту, наверху наступила тишина. – А ну-ка, вылезай.

Зарик еще раз оглядел шкатулку, обтер ее полой рубахи. Что-то маловата она, есть ли там четыре горсти золота? Сунул за пазуху и полез из колодца.

Арра лежала в своей комнате на кровати, полностью одетая и в сапогах. Спать она не хотела, есть тоже, местное пиво ей опротивело, местные жители… нет, про них лучше даже не вспоминать. Полубородый маг, который подсел к ней за столик пару дней назад, больше не появлялся. Не то, что бы очень жаль, но все-таки, хоть какая-то была бы компания.

Магистр истинной магии, столичная штучка. Пообтрепался, конечно, в здешней глуши, шляпа такая, словно он ее у пугала одолжил, но порода все равно видна. Да, с ним хоть поговорить было бы можно. Глаза у него настоящие, живые, умные. Не то, что оловянные пуговицы, которыми таращатся здешние придурки.

Даже интересно, каким ветром его сюда из Нюрбурга занесло. Что-то он говорил о своей научной работе, не иначе в Университете там служил. Было у них в школе несколько преподавателей с нюрбургскими университетскими дипломами, так у них такие же повадки. Попросить что ли у него тоже рекомендательное письмо? Так, на всякий случай, вдруг пригодится. Ха, а может этот магистр сидит в Имоле, потому что завел себе могучего врага из тамошних, столичных магов? Тем более, что он как-то невнятно говорил, и на отдыхе он здесь и научной работой занимается… Возьмешь у такого рекомендацию, потом неприятностей не оберешься. И вообще, неизвестно, какая у него там, в Университете, репутация. Нет уж, хватит ей тех писем, что уже лежат в потайном кармашке.