Королевство грез - Макнот Джудит - Страница 21

Более забавляясь, чем сердясь на то, что он по ошибке счел царственным согласие принять его милость, Ройс скрестил на груди руки и присел на краешек стола, поведя бровью в задумчивом любопытстве.

— Скажите, Дженнифер, — заговорил он, когда она уселась на шкурах, подобрав под себя стройные ноги, — когда вы принимали послушание, вас не предупреждали о необходимости избегать семи грехов?

— Да, разумеется.

— В том числе и гордыни? — мурлыкнул он, отвлекаясь из-за того, что пламя свечи заиграло в золотых нитях рассыпавшихся по ее плечам волос.

— А я вовсе не горделивая, — возразила она с чарующей улыбкой, прекрасно понимая, что он намекает на ее неохотное и не слишком любезное согласие принять его предложение. — Я, может быть, своевольная. И упрямая. И безрассудная. Но, по-моему, совсем не горделивая.

— Слухи и собственный опыт общения с вами заставляют меня думать иначе.

Кислый тон рассмешил Дженни, и Ройс ощутил, что его захватывает заразительное веселье и прелесть ее смеха. Он никогда раньше не слышал такой мелодичности, никогда не видел, как смех сверкает в ее чудесных глазах. Сидя на куче мохнатых шкур, хохоча над ним, Дженнифер Меррик являла собою незабываемое зрелище; Он понимал это столь же ясно, как и знал, что, если подойдет и сядет рядом, наверняка встретит непреодолимое сопротивление. Он колебался, глядя на нее, мысленно перечисляя все доводы, почему ему лучше оставаться на месте, а потом, тщательно скрывая свои намерения, совершил прямо противоположное.

Протянув руку, прихватил со стола, на котором сидел, две кружки и графин с вином и понес все это к Дженнифер. Налил в кружки вино, предложил одну ей.

— Вам известно, что вас называют «гордячкою Дженнифер»? — спросил он, ухмыляясь в ее колдовское лицо.

Не ведая, что в сей миг она ступает на опасную и неизведанную стезю, Дженни передернула плечиками, весело играя глазами.

— Это всего лишь сплетни, как я полагаю, результат одного моего свидания с лордом Болдером. Вас, например, прозвали «бичом Шотландии»я болтают, будто вы режете младенцев и пьете их кровь.

— В самом деле? — преувеличенно содрогнувшись, переспросил Ройс, усаживаясь рядом с ней, и полушутя добавил; — Тогда нечего удивляться, что я — персона нон грата в лучших домах Англии.

— Правда? — с любопытством проговорила она, борясь с неожиданным и нелепым приливом сочувствия. Он враг Шотландии, но сражается за Англию, и в высшей степени несправедливо, если свой же народ отвергает его.

Поднеся к губам кружку, Дженни сделала несколько глотков, чтобы привести нервы в порядок, потом опустила тяжелый сосуд, разглядывая Ройса в мерцающем свете высоких свечей. Юный Гэвин сидел в противоположном углу палатки, с виду погруженный в нескончаемую работу по полировке доспехов своего господина с помощью уксуса и песка.

Поистине, решила она, английское дворянство весьма странное, ибо в Шотландии сидящий с ней рядом мужчина считался бы необычайным героем-красавцем и с распростертыми объятиями был бы принят в любом замке, где есть дочка на выданье! В самом деле, есть в нем какая-то мрачная притягательность — твердые, резкие очертания скул и подбородка выражают непоколебимую решимость и непререкаемую властность, но все вместе взятое являет смелое, мужественное и привлекательное лицо. Возраст его угадать невозможно; жизнь под ветром и солнцем прочертила морщинки в уголках глаз и заложила складки у рта. Она считала, что он должен быть гораздо старше, чем кажется, ибо не припоминала поры, когда не слышала бы легенд о подвигах Волка. Ей вдруг пришла в голову загадочная мысль: почему он, проведя жизнь в захватнических сражениях, не позаботился ни жениться, ни завести наследников, которым, безусловно, достались бы все добытые им богатства?

— Почему вы так и не решились жениться? — неожиданно выпалила она и сама не поверила, что могла задать подобный вопрос.

Изумление отразилось на лице Ройса, сообразившего, что она явно считает его, двадцатидевятилетнего, давным-давно вышедшим из подходящего для женитьбы возраста. Справившись с собой, он, потешаясь, спросил:

— А вы как думаете?

— Потому, что ни одна подходящая леди не попросила об этом? — отважно предположила она, таинственно улыбаясь уголками губ, и Ройс счел эту улыбку в высшей степени очаровательной.

Несмотря на факт получения великого множества таких просьб, он только хмыкнул;

— По-моему, вы считаете, что для меня это уже слишком поздно.

Она с улыбкой кивнула:

— — Похоже, мы оба обречены на безбрачие.

— Ах, но ведь вы-то самостоятельно предпочитаете оставаться в девичестве, вот в чем разница. — Невероятно забавляясь, Ройс прилег, опершись на локоть, и стал наблюдать, как розовеют ее щеки от выпитого, кружащего голову вина. — В чем же моя ошибка, по вашему мнению?

— Этого я, конечно, не знаю. Но полагаю, — продолжала она после минутных раздумий, — что мало шансов встретить достойную леди на поле брани.

— Верно. Я почти всю жизнь провел в сражениях ради того, чтобы принести мир.

— Единственная причина отсутствия мира в том, что вы постоянно его нарушаете своими дьявольскими набегами, — мрачно уведомила она его. — Англичане ни с кем не способны ужиться.

— В самом деле? — сухо спросил он, наслаждаясь ее выпадом точно так же, как минуту назад наслаждался ее смехом.

— Конечно. Смотрите, ведь вы со своей армией только что возвратились после битвы с нами в Корнуолле…

— В Корнуолле я сражался на английской земле, — кротко напомнил он, — потому только, что ваш возлюбленный король Иаков — у которого, кстати сказать, безвольный подбородок — напал на нас, пытаясь усадить на трон мужа своей кузины.

— Что ж, — негодующе парировала Дженни, — Перкин Уорбек4 был бы хорошим королем для Англии, и королю Иакову это известно! Перкин Уорбек — давно пропавший сын Эдуарда IV.

— Перкин Уорбек, — спокойно возразил Ройс, — давно пропавший сын фламандского лодочника.

— Это всего лишь ваше мнение.

Он не выказывал намерения продолжать обсуждение этой темы, и Дженни украдкой окинула взглядом твердые, чеканные черты его лица.

— Правда, что у короля Иакова безвольный подбородок? — не выдержала она, — Правда, — ухмыльнувшись, подтвердил Ройс.

— Ну мы начали говорить вовсе не о его внешности, — строго заметила она, переварив сведения о своем короле, про которого шла молва, будто он красив как бог. — Мы говорили о ваших бесконечных войнах. До нас вы сражались с ирландцами, потом…

— Я сражался с ирландцами, — перебил Ройс с насмешливой улыбкой, — потому только, что они короновали Ламберта Симнела, а потом напали на нас с целью усадить его на трон вместо Генриха.

Он преподнес это так, словно не правы были Шотландия с Ирландией, и Дженни не сочла себя достаточно осведомленной, чтобы поспорить на эту тему. Она вздохнула и проговорила:

— По-моему, нет никаких сомнений в причине вашего пребывания здесь, в такой близости от наших границ. Вы ждете прибытия новых солдат, а потом Генрих намеревается послать вас в Шотландию и затеять с нами кровавую битву. В лагере все это знают.

Решившись вернуть беседу в прежнее легковесное русло, Ройс молвил:

— Помнится, мы вели речь о моих неудачных поисках подходящей супруги на поле битвы, а не о результатах самих этих битв.

Радуясь возможности сменить тему, Дженни охотно вернулась к прежнему разговору, помолчала минутку и полюбопытствовала:

— Вы ведь бывали при дворе Генриха и встречались там с леди?

— Бывал и встречался.

В задумчивом молчании она потягивала вино, созерцая высокого мужчину, который растянулся рядом, чувствуя себя так же свободно и хорошо, как и в палатке на поле боя. Все выдавало в нем воина. Даже сейчас, в минуту отдыха, тело его излучало хищную силу — невероятно широкие плечи, бугрящиеся под темно-синей шерстяной туникой мускулы, четко обрисованные черными шерстяными рейтузами мышцы ног и бедер. Годы, проведенные в латах, с палашом в руках, закалили и подготовили его к битвам, но Дженни не представляла, чтобы такой образ жизни пошел ему на пользу при дворе или подготовил к общению с царедворцами.