Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer" - Страница 65


65
Изменить размер шрифта:

В ходе первых английских крупномасштабных налетов на то, чтобы сбросить 1500 тонн бомб, уходило полтора часа времени, при новом способе атаки для сбрасывания такого же количества бомб потребовалось всего 20 минут. В связи с применением усовершенствованных моделей бомбардировщиков количество самолетов, нужных для несения такой бомбовой нагрузки, сокращалось наполовину. к тому же высота подлета и высота сброса бомб были выше. Подведем итоги: что же изменилось? Для нападавшей стороны усилия и риск стали меньше, а шансы активной обороны на успех сократились, как для зенитной артиллерии, так в особенности и для ночных истребителей. Последствия первого налета нового типа были из ряда вон выходящими. Были отмечены многочисленные малые и большие пожары, с которыми с трудом справлялась гражданская оборона, но в то время, когда в городе еще занимались тушением пожаров, уже на следующий день, 25 июля, американцы совершили дневной налет. Ночью того же дня над Гамбургом снова появились английские бомбардировщики. Атаковавшие силы и соответствовавший им эффект не были столь велики, как при нанесении первоначального удара, по ведь и сама противовоздушная оборона резко ослабела. В центре Гамбурга бушевали огромные пожары. С этого момента и впредь американские дневные и английские ночные налеты, различавшиеся по силе, непрерывно возрастали вплоть до 28 и 29 июля, когда английские ВВС со всей силой обрушили на город два сокрушительных удара.

Гамбург стал адом. В своем секретном сообщении начальник гамбургской полиции сообщал: "Ужас показал нам свое лицо в стонущих и ревущих пожарах, в дьявольском грохоте рвущихся бомб, в смертельных криках мучающихся людей. Язык не в силах описать размеры страха, потрясшего население за десять дней и ночей. Следы, оставленные на теле города и на лицах людей, никогда не будут изглажены".

Впервые в этой войне была воплощена на деле англо-американская идея круглосуточной бомбежки с целью разрушить крупный немецкий город. Такая ограниченность во времени плюс концентрированная бомбовая нагрузка на одну цель имели решающее значение. Здесь материальный эффект сочетался с моральным воздействием. Оборона, бомбоубежища и весь образ действий организаций по противовоздушной защите столкнулись с задачей, которая явно была им не по плечу. На город обрушилось несчастье. Союзное командование военно-воздушных сил могло записать на свой счет огромный успех.

После того как на Гамбург в ночь со 2 на 3 июля упали последние бомбы из этой серии налетов мы начали подводить итоги: всего было сброшено примерно 80 000 бомб со взрывчатыми веществами, 80 000 зажигательных бомб плюс 5000 жестяных коробок с фосфором; было разрушено 250 000 домов, то есть почти половина города; 1 000 000 человек-остались без жилья или спасались бегством. Судоходству, промышленности и электроснабжению были нанесены тяжелые повреждения. Список погибших, окончательно завершенный в 1951 году, шесть лет спустя после войны, составил 40 000 человек, из них 5000 — дети.

Волна страха от пострадавшего города растекалась по всей Германии. Приводящие в ужас подробности огромного пожара детально пересказывались, а их зарево можно было наблюдать несколько дней на расстоянии 200 километров. Поток измученных, перепуганных беженцев распространялся по соседним областям. В каждом большом городе люди говорили: "То, что вчера случилось с Гамбургом, завтра может произойти и с нами". Люди покидали Берлин почти в панике. Несмотря на строгую сдержанность и немногословность официальных сообщений, ужас от того, что случилось в Гамбурге, быстро достиг самых отдаленных уголков рейха.

С психологической точки зрения, возможно, в этот момент война достигла своей критической отметки. В Сталинграде было гораздо хуже, однако Гамбург ведь не находился за сотни километров на Волге, а располагался на Эльбе, почти в сердце Германии.

С военной точки зрения из всего происшедшего необходимо было извлечь разумные выводы. Ибо союзники на деле доказали возможность нанесения уничтожающих ударов во время стратегических по своему значению налетов на территорию Германии. Слагающими успеха являлись:

1. Концентрация сил, совершающих налет, на одной цели.

2. Сочетание дневных и ночных налетов.

3. Одновременное применение новых средств и методов, таких, как радиолокационные помехи, "поток бомбардировщиков" и т. д.

После Гамбурга в широких кругах политических и военных деятелей можно было услышать слова: "Война проиграна". Сам ход событий подтверждал верность этих слов. Война была проиграна, но не из-за того, что Гамбург разрушен. События в Гамбурге стали лишь следствием развития процесса, который начался задолго до этого, и были неизбежны. Гамбург вызвал удивление только у тех, кто закрывал свои глаза на общее развитие хода войны в воздухе и слепо следовал своему оптимизму. Теперь же и они упали духом. Но ведь для этого было вполне достаточно оснований и в 1941-м, и в 1942 годах! Летом 1943 года Германия по-прежнему обладала значительными потенциальными возможностями, учитывая большие размеры оккупированных территорий, по сравнению с теми возможностями, с помощью которых она добилась своих стратегических успехов в первые годы войны. Ее армии до сих пор воевали за сотни километров вдали от ее границ. Однако наступательные кампании против Азии и Африки побуждали нас к решительным действиям, поскольку тут затрагивались интересы крупных держав — России, Америки и Англии. Время работало на союзников, и они вынуждали нас все более и более прибегать к обороне. В плане обороны европейской крепости воздушное пространство было самым важным, самым необходимым и вместе с тем самым уязвимым местом. Всем и каждому это стало ясно на примере Гамбурга.

Но ни одна из составляющих успеха союзников не представляла собой нечто такое, чего мы не могли бы преодолеть. Немецкое подразделение высокочастотной связи, безусловно, было в состоянии противостоять новым методам радиолокационных помех. Они много работали над этим и вскоре нашли удовлетворительное решение проблемы, их инициатива по исследованию, разработке и производству, а также все их действия в целом не могут не заслуживать одобрения. Не являлся проблемой и поток бомбардировщиков при условии, что мы усиливали нашу обороноспособность. Были разработаны высокоэффективные и достаточно успешные средства и методы борьбы с ночными налетами англичан. Если бы только они смогли не отставать от неприятельских сил и способов нападения, то они принесли бы такие потери неприятелю, что последний не выдержал бы их. Не чувствовали мы себя беспомощными и против американских дневных налетов, хотя нам во многом следовало наверстывать упущенное, и все из-за предыдущих игнорирований и глупости. Совместное действие англо-американских дневных и ночных налетов могло иметь катастрофические последствия только в том случае, если бы сохранялся наш низкий уровень активной обороны. Огромный прирост продукции в авиационной промышленности, который был достигнут в 1944 году, причем скорее при неблагоприятных условиях, на мой взгляд, был вполне достаточен, чтобы восстановить безопасность рейха от совершаемых союзниками крупномасштабных воздушных налетов.

Радикальная реорганизация обороны, абсолютный приоритет авиационной промышленности при возрастании доли производства истребителей — вот каковы были требования времени. Они, так сказать, витали в воздухе, когда Геринг созвал своих ближайших сподвижников на совещание в Восточную Пруссию, в "Волчье логово". Поводом послужила трагедия в Гамбурге, а целью — предотвратить второй Гамбург. Городские руины еще дымились, еще не были сброшены последние бомбы в ходе этих налетов. Геринг в Гамбурге не показывался. Он только послал телеграмму с соболезнованиями гауляйтеру и тяжело пострадавшему населению, текст которой никогда не был опубликован. Это вызвало бы народный бунт. Вместо него в Гамбург поехал Боденшац. Как только он вернулся, полный острых впечатлений, так сразу доложил обо всем Гитлеру. В приемной Геринга при штаб-квартире фюрера он все время говорил нам о том, что необходимо принимать какие-то решительные меры для того, чтобы подобное несчастье никогда больше не повторилось. Это не встретило ни одного возражения, разногласий тоже не было. Возникшие в результате налетов на Гамбург проблемы обсуждались в кругу таких лиц, как начальник Генерального штаба Кортен, преемник Иешоннека, главный руководитель авиационной промышленности Мильх, командующий военно-воздушными силами Центрального округа, начальник воздушной связи, командующий бомбардировочной авиацией Пельтц, командующий истребительной авиацией, а также среди многих высших офицеров Генерального штаба люфтваффе. Геринг подвел итог: после наступательного периода, в ходе которого были достигнуты замечательные достижения теперь люфтваффе должно перейти к обороне против Запада. Сконцентрировав все силы и все усилия на этой цели, вполне возможно было воспрепятствовать налетам союзников против рейха. Сейчас важнейшей задачей люфтваффе было не только защитить жизнь и благосостояние немецких людей, живущих под постоянной угрозой, но также сохранить потенциал военной промышленности. Находясь под зашитой сосредоточенных на воздушной обороне сил, люфтваффе вскоре могли бы восстановить еще раз свою наступательную мощь и подготовились бы к нанесению контрударов. Он не сомневался в том, что занимается второстепенными вопросами, но был убежден, что его род войск оправдает доверие, которое он испытывал к нему.