Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer" - Страница 22

По видимому, только бомбардировщик "Штука" решал эту проблему. Именно таким образом и появился на свет "Ju-87", который в значительной мере способствовал успешному блицкригу в Польше и во Франции, хотя на самом деле само его появление не встретило сильных возражении. Вплоть до окончания войны этот самолет постоянно доказывал свою значимость в роли тактического оружия поддержки армейских действий, в особенности против танков. Хотя его недостатки явно сказывались уже в ходе битвы за Англию.

Но это не отпугнуло немецкое командование от самой идеи продолжить использование бомбардировщика "Штука". Сопровождавшие бомбардировщики летчики истребители — вот кто нес всю ответственность за болезненно высокие потери, хотя ограниченные возможности применения "юнкерсов" стали очевидны уже во время битвы за Англию. Так что виновными оказались летчики-истребители, а отнюдь не конструкторы, которые продолжали производство средних и тяжелых бомбардировщиков, основываясь на идее "Штуки". Они не только собирались дальше производить двухмоторные "Ju-88" и "Do-217", но, помимо этого, настаивали на приспособлении к пикированию всех последующих типов бомбардировщиков, включая даже четырехмоторные "Не-177", что неизбежно влекло за собой высокий уровень устойчивости в полете, установку тормозных решеток для пикирования и автоматического устройства для вывода из пике, прицелы с "юнкерса" для точного попадания в цель и т. д. Из-за подобного скудоумия — нельзя назвать это как-то иначе — конструирование и производство немецкого бомбардировщика дальнего действия очень существенно задерживалось. Позже я еще вернусь к этой проблеме.

Следующая, начавшаяся 8 августа стадия битвы за Англию, третья по счету, имела перед собой несколько задач. Когда стало ясно, что истребительная авиация не сумела добиться господства в воздухе, бомбардировочной авиации было приказано атаковать места базирования английских истребителей, бомбить авиастроительные предприятия и заводы по производству двигателей. В это же время подвергались бомбовым ударам Портсмут, Портленд и другие бесчисленные цели на восточном английском побережье, кроме того, по-прежнему продолжались налеты на морские конвои и свободная охота истребителей.

Бомбовые удары по английским базам истребителей не достигли ожидаемого эффекта. Не стоит даже упоминать о том — в любом случае это было бы чистым совпадением, если бы упомянутые эскадрильи истребителей оставались на земле во время налетов, да и само количество бомб, сброшенных на каждую цель, отнюдь не было достаточным. Обычно наносились незначительные повреждения только подъездным путям и аэродромным строениям, которые можно быстро починить и восстановить. Тем не менее кто-нибудь в штаб-квартире люфтваффе брал в одну руку сводки сообщений о налетах бомбардировщиков или "Штук", а в другую руку толстый синий карандаш, после чего помечал крестиком на тактических картах условные места расположений авиаполков и баз как уничтоженные. Так, как будто их уже не существовало — во всяком случае, на бумаге. Рапорты летчиков-истребителей, да и других пилотов относительно сбитых вражеских самолетов также преувеличивались, как это часто случается во время крупномасштабных воздушных сражений с обеих сторон. Таким обрезом, в один прекрасный день согласно расчетам, сделанным в Берлине, получилось так, что английских самолетов-истребителей больше не осталось, одновременно с этим предполагалось, что мы достигли определенного преимущества, хотя по-прежнему были все еще далеки от достижения реального превосходства в воздухе. Одной из главных причин этому был малый радиус действия "Ме-109", позволявший только незначительно проникать в глубь территории противника, что, в свою очередь, ограничивало сферу деятельности бомбардировщиков.

Способ, который позволил бы увеличить дальность полет с 200 до 320 км, с успехом применявшийся позже с обеих воюющих сторон и, кстати, уже опробованный в Испании, состоял в дополнительных баках с горючим, которые после их использования могли быть отсоединены и сброшены вниз. Как раз в то время, вероятно, это имело бы решающее влияние на расширение собственно радиуса глубины нашего проникновения. Ведь мы ежедневно сталкивались с обороной англичан, то там, то здесь прорываясь сквозь нее и неся при этом значительные потери, но, тем не менее, наша конечная цель не становилась существенно ближе.

Неудача в достижении какого-либо заметного успеха, постоянно изменявшиеся и явно несообразные приказы, явно неправильная оценка ситуации командованием и несправедливые обвинения в наш адрес — все это оказывало большое деморализующее воздействие на нас, летчиков-истребителей, духовные и физические силы которых и так уже были на пределе. Мы винили во всем наше начальство и бомбардировщики, а более всего были недовольны сами собой. Мы видели, как наши товарищи, старые и проверенные друзья по оружию, одни за другим выпадали из наших рядов. Не проходило и дня, чтобы не пустело чье-то место за обеденным столом. Появлялись новые лица, они становились знакомыми, а потом однажды вдруг исчезали, сбитые где-то там, в ходе битвы за Англию.

В те дни я часто встречался со своим младшим братом Вильгельмом, который был адъютантом в противовоздушном учебном лагере, располагавшемся на побережье Ла-Манша. Самый младший в нашей семье, Пауль, проходил подготовку в качестве летчика-истребителя. Самый старший, Фриц, ожидал перевода из противовоздушной части в истребители. Вильгельм тоже решил присоединиться к нам. В конце концов, все мы четверо были летчиками-истребителями, причем трое из нас часто летали вместе в одной и той же группе. Однажды я открыто высказал Вильгельму свое твердое убеждение, что так не может долго продолжаться. Можно спокойно подсчитать на пальцах, когда наступит твоя очередь. Логика теории вероятности неопровержимо доказывала, что в результате стольких-то боевых вылетов обязательно наступит наша очередь, для кого-то чуть раньше, а для кoro-тo — чуть позже.

Упреки, шедшие из штабных верхов, становились все более невыносимыми. У нас создавалось впечатление, что любой наш поступок непременно будет признан неправильным. Истребительное прикрытие создавало много проблем, которые необходимо было решать по ходу действия. Как и раньше в Испании, летчики-бомбардировщики предпочитали плотное прикрытие, в котором их соединения окружали пары истребителей, летевших рядом с ними зигзагообразным курсом. Было очевидно, что близость и видимое присутствие истребителей прикрытия создавало у летчиков-бомбардировщиков чувство безопасности. Тем не менее это было обманчивое впечатление, потому что истребитель может выполнять чисто оборонительные задачи, только беря инициативу в свои руки, то есть занимая наступательную позицию. Он никогда не должен ожидать того момента, когда на него нападут, потому что при этом им теряется сама возможность действовать активно и самостоятельно. Истребитель должен сам искать в воздухе сражения, должен находить своего противника, атаковать и сбивать его. Бомбардировщик же должен избегать таких сражений, он вынужден действовать от обороны для того, чтобы выполнять свою задачу — проводить атаки наземных целей с воздуха. При взаимодействии бомбардировщика и истребителя эти две фундаментально различные ментальности, по всей видимости, приходят в столкновение. Слова Рихтгофена, высказанные им во время Первой мировой войны, в которых содержалась обобщающая задача истребителей, часто приходили нам на память: "Летчики-истребители должны блуждать в воздушной части пространства, принадлежащей им, так, как это им больше нравится, а когда они замечают противника, то атакуют его и уничтожают, все прочее - вздор и чепуха".

Конечно мы летчики-истребители, предпочитали вести "свободную охоту как во время приближения к заданному району, так и во время полетов над заданным районом". На самом деле ведь именно это приносит большую свободу и наилучшую защиту для бомбардировочной авиации, хотя возможно, отнюдь не непосредственное чувство безопасности. Компромиссным решением между двумя этими возможностями являлась "расширенная зашита", во время которой истребители по-прежнему летели на расстоянии видимого контроля за бомбардировщиками, но им было позволено атаковать вражеские истребители, если те появлялись возле основных сил.