Благословение небес (История любви леди Элизабет) - Макнот Джудит - Страница 5

Вопрос Элизабет заставил его очнуться от мрачной задумчивости:

– Что вы хотели обсудить со мной, дядя Джулиус? Враждебность и негодование, прозвучавшие в голосе Элизабет, грозили обернуться взрывом с ее стороны, поэтому он постарался быть еще более кратким, чем всегда.

– Я приехал сюда сегодня, чтобы обсудить твое предстоящее замужество.

– Мое… мое… что? – ахнула Элизабет, настолько потрясенная, что крепкая стена ее невозмутимости рухнула, и на какую-то секунду она почувствовала себя ребенком, – заброшенным, растерянным и загнанным в угол.

– Полагаю, ты меня слышала.

Откинувшись на стуле, Джулиус отрывисто заговорил:

– Я сузил круг предполагаемых женихов до трех человек. Двое из них имеют титул, у третьего его нет. Поскольку для твоего отца титул имел первостепенное значение, я выберу человека самого высокого ранга из тех, что сделают тебе предложение, тем более что мне есть из кого выбирать.

– Как… – Элизабет пришлось сделать паузу, чтобы собраться с мыслями прежде чем она будет в состоянии заговорить, – …каким образом вы отобрали этих людей?

– Я попросил Люсинду сообщить мне имена всех, кто после твоего дебюта приходил к Роберту просить твоей руки. Она дала мне эти имена, и я послал к каждому из них посыльного, чтобы поставить их в известность, что ты и я – как твой опекун – мы оба хотели бы пересмотреть их кандидатуры в качестве претендентов на твою руку.

Элизабет вцепилась руками в подлокотники, пытаясь сдержать ужас.

– Вы хотите сказать, – сказала она задыхающимся шепотом, – что вы как бы публично предложили мою руку любому, кто захочет ее принять?

– Да! – отрезал Джулиус, рассвирепев от высказанного ею обвинения, что он вел себя неподобающим для своего и ее положения образом. – И более того, возможно, тебе будет полезно узнать, что твоя легендарная привлекательность для противоположного пола, судя по всему, осталась в прошлом. Только трое из пятнадцати выразили желание возобновить знакомство с тобой.

Осознав всю глубину своего унижения, Элизабет тупо смотрела на стену за его спиной.

– Я не могу поверить, что вы действительно сделали это. Удар ладонью по столу прозвучал громовым раскатом.

– Я действовал в пределах своих прав, племянница, и в соответствии со специфическими указаниями твоего отца-расточителя. Позволь тебе напомнить, что, когда я умру, к твоему мужу и впоследствии к сыну перейдут мои деньги. Мои.

Впервые за много месяцев Элизабет попыталась понять своего дядю, и где-то в глубине своего сердца она постигла причину его горечи и даже смогла посочувствовать ей.

– Мне очень жаль, что Господь не подарил вам собственного сына, – произнесла она сдавленным голосом. – Но я в этом не виновата. Я не сделала вам никакого зла, не дала вам никакого повода ненавидеть меня настолько, чтобы так обойтись со мной… – у нее сорвался голос, когда она увидела, как при этих словах ожесточилось его лицо, дядя подумал, что она упрашивает его. Элизабет тут же вздернула подбородок и собрала остатки своей гордости. – Кто, эти люди?

– Сэр Фрэнсис Белховен, – коротко сказал он. Элизабет в изумлении взглянула на него и покачала головой.

– Я познакомилась с сотнями людей в тот сезон, но этого имени не помню.

– Второй претендент лорд Джон Марчмэн, граф Кэнфордский.

И снова Элизабет покачала головой.

– Имя кажется мне знакомым, но лица я не помню.

Явно разочарованный ее ответами, дядя раздраженно закончил:

– У тебя, похоже, слабая память. Если ты не в состоянии запомнить пэра и графа, – саркастически добавил он, – то сомневаюсь, что ты вспомнишь какого-то мистера.

Уязвленная его незаслуженным упреком, Элизабет холодно поинтересовалась:

– И кто же третий?

– Мистер Ян Торнтон. Он…

Это имя заставило Элизабет вскочить на ноги, в голове у нее зашумело, и ужас сковал все ее тело.

– Ян Торнтон! – вскрикнула она, ухватившись ладонями за стол, чтобы не упасть. – Ян Торнтон! – повторила она высоким голосом, в котором смешались ярость и истерический смех. – Дядя, если Ян Торнтон и говорил когда-либо Роберту, что женится на мне, то только под дулом пистолета! Его интерес ко мне никогда не подразумевал женитьбу, и Роберт вызвал его из-за меня на дуэль!

Фактически он стрелял в него!

Вместо того, чтобы смягчиться или расстроиться, дядя встретил это известие с полным равнодушием.

– Вы не понимаете меня? – яростно спросила Элизабет.

– Я понимаю то, что он ответил на мое письмо утвердительно, в очень сердечной форме, – закипая, ответил он. – Возможно, он сожалеет о своем поведении в прошлом и теперь хотел бы загладить его.

– Загладить! – вскричала она. – Я понятия не имею, испытывает он ко мне ненависть или просто презрение, но, уверяю вас, он ни раньше, ни сейчас и в мыслях не имел жениться на мне! Это из-за него я не могу показаться в обществе!

– На мой взгляд, тебе только на пользу быть вдали от разлагающего влияния Лондона, но речь не о том. Он принял мои условия.

– Какие условия?

Уже попривыкший к тревожным вскрикам Элизабет, Джулиус бесстрастно изложил, что ее ждет в дальнейшем:

– Каждый из трех претендентов согласился, чтобы ты приехала к нему с кратким визитом для того, чтобы выяснить, подходите ли вы друг другу. Люсинда поедет с тобой в качестве опекунши. Первым будет Белховен, потом – Марчмэн, потом – Торнтон.

Комната поплыла перед глазами Элизабет.

– Я просто не могу этому поверить! – выкрикнула она и в своем несчастье уцепилась за самую незначительную из проблем. – Люсинда отправилась в отпуск, это ее первый отпуск за все годы! Она в Девоне у своей сестры.

– Тогда возьми Берту, а Люсинда присоединится к тебе позже, когда ты будешь у Торнтона в Шотландии.

– Но Берта – моя горничная! Моя репутация будет разорвана в клочья, если я проведу неделю в одном доме с мужчиной с одной только горничной в качестве компаньонки.

– Тогда не говори, что она горничная, – отрезал Джулиус. – Поскольку я уже указал в письмах, что твоей опекуншей будет Люсинда Трокмортон-Джонс, ты скажешь, что Берта твоя тетя. И больше никаких возражений, мисс, – закончил он, – вопрос решен. Пока все. Можешь идти.

– Вопрос не решен! Говорю вам, это какая-то ужасная ошибка. Ян Торнтон никогда не захочет видеть меня, даже в большей степени, чем я хочу его увидеть!

– Никакой ошибки, – сказал Джулиус, завершая беседу. – Ян Торнтон получил мое письмо и принял наше предложение. Он даже послал указания в свое шотландское поместье, чтобы его приготовили к твоему приезду.

– Ваше предложение, – закричала Элизабет, – а не мое!

– Я не буду обсуждать с тобой эти подробности, Элизабет. Дискуссия закончена.

Глава 4

Элизабет медленно сошла в холл и завернула за угол, намереваясь вернуться к Александре, но у нее так сильно тряслись колени, что она была вынуждена остановиться и опереться рукой о стену, чтобы удержаться на ногах. Ян Торнтон… Пройдет сколько-то дней, и она предстанет перед ним.

От этих мыслей у нее закружилась голова, страх, ненависть и унижение душили ее. В конце концов она развернулась и пошла в маленькую гостиную, где упала на диван, уставившись пустым взглядом на кусок обоев, где когда-то висела картина Рубенса.

Ни на секунду Элизабет не поверила, что Ян Торнтон хочет жениться на ней, и не могла себе представить, что подтолкнуло его принять немыслимое предложение ее дяди. Она была наивной, доверчивой дурочкой в той области, которая его интересовала.

Теперь, запрокинув голову и прикрыв глаза, Элизабет с трудом верила, что могла быть когда-то такой безрассудной – или беспечной, – какой она была на том уик-энде, где повстречала его. Она была так уверена в том, что ее будущее ясно, но тогда у нее и не было причин думать иначе.

Ей исполнилось всего одиннадцать лет, когда погибли ее родители. Это было ужасное время, но потом приехал Роберт, чтобы утешить и подбодрить ее, и пообещал, что вскоре все снова будет хорошо. Роберт был на восемь лет старше Элизабет, и, хотя он был всего лишь сводным братом – по матери, от ее первого брака, – она любила его, как родного, и полагалась на него всегда и во всем. Родители так часто оставляли ее одну, что она воспринимала их как приятных гостей, которые три-четыре раза в году прилетали домой, чтобы надарить ей подарков и снова упорхнуть, весело помахав рукой на прощание.