Ночной дозор - Маклин Алистер - Страница 38

Грэхем освободил руку Сиобан и погрозил Лажесу пальцем:

— Я не говорю по-португальски, но, по-моему, совершенно ясно, что она не хочет с вами танцевать. Оставьте ее в покое.

— А, аферист-благотворитель. — Лажес глумливо усмехнулся. — Что это ты так беспокоишься о ней? Она не твоя. Или твоя? Надо бы перемолвиться с твоей женой, и если она свободна...

Грэхем размахнулся и ударил Лажеса в висок, тот упал прямо в бассейн. Драго оттолкнул двух господ, с которыми беседовал, и поспешил к бассейну, изрыгая проклятия на португальском. Слуги бросились к бассейну и вытащили Лажеса из воды. Левая бровь у него была разбита, из нее текла кровь, заливая всю левую сторону лица. Над ним склонилась его жена, исследовав рану, она приказала ближайшему официанту принести салфетку с кубиками льда. Драго отменил ее распоряжение и подозвал их к себе. Шредер и Сабрина, заметив суматоху, протолкались через толпу зевак, и Сиобан рассказала, что произошло.

Драго, поговорив с тремя очевидцами, повернулся к Лажесу:

— Если ты не уйдешь в течение пяти минут, я буду вынужден тебя арестовать.

— А как же тот?

— Заткнись, Мария! — взорвался Лажес, когда его жена указала пальцем на Грэхема, и посмотрел на Шредера: — Не стоит рвать дружбу из-за такого пустяка, Мартин.

— Не говори со мной о дружбе, ты злоупотребил моим гостеприимством, — гневно выпалил Шредер. — Ты слышал, что сказал Андре. Уходи.

— Ты же ничего не видел, Мартин, — воскликнула Мария. — Ты веришь всему, что говорит тебе Драго.

— Мария, прекрати! — закричал Лажес.

— Ну нет, я скажу, раз у остальных кишка тонка открыть тебе глаза на этого человека. — Мария поймала взгляд Шредера. — Драго обманывает тебя, Мартин, неужели ты не понимаешь? Ты дал ему понюхать запах власти, и у него теперь мания величия. Пока ты не избавишься от него, ты не вернешь себе уважения, которое мы испытывали к тебе до того, как ты взял его к себе на службу. Избавься от него, или он погубит тебя!

Она подхватила своего мужа под руку и устремилась к выходу. Шредер с досадой покачал головой, глядя, как они исчезают в лифте.

— У Марии всегда был длинный язык. И она еще пытается выгородить мужа.

— А он всегда начинает буянить, стоит ему немного выпить, — поддакнул Драго.

— Мне он не показался пьяным, — сказал Грэхем.

— Он здорово набрался, — ответил Шредер. — Просто Рауль относится к тем людям, по которым это не сразу видишь. Единственное проявление — агрессивность, особенно по отношению к женщинам.

— Мария держит его под каблуком, — объяснила Сиобан. — А когда он выпьет, все накопившееся раздражение выплескивается наружу, он смелеет и пытается доказать себе, что у него тоже есть мужское достоинство.

— Ладно, хватит о Рауле и Марии, — сказал Шредер и посмотрел на Сиобан. — Потанцуем?

— Конечно.

Она подмигнула Сабрине:

— Увидимся позже.

Драго извинился и пошел к бару.

— Ну, надо было тебе ввязываться? — накинулась Сабрина на Грэхема, как только они остались одни. — Неужели ты не можешь смирить себя даже в такой ответственный момент?

— У меня были причины ударить его. Давай не будем об этом. Я пойду извлекать из сейфа радиопередатчик, а ты на это время займи Шредера.

— Ты до сих пор не рассказал мне, как ты думаешь проникнуть в его комнату. В дверь не войти, она на дистанционном управлении.

— Это верно, судя по чертежам Силвы. И кроме того, все помещения, по которым разрешено ходить посторонним, просматриваются телекамерами. Так что дверью я в любом случае не смогу воспользоваться.

— Ты уклоняешься от ответа на вопрос.

— Расскажу позднее, — сказал он.

Сабрина горестно всплеснула руками:

— Мы же работаем с тобой вместе, Майк. Что еще я должна сделать, чтобы ты доверял мне?

Чуть задумавшись над ее словами, он сказал:

— Ну ладно. По-моему, телекамер нет в ванных комнатах и в комнатах Шредера. Всему же должен быть предел! По планам Силвы, ванная примыкает к комнатам Шредера, и теоретически есть возможность пробраться из ванной в его комнаты незамеченным.

— Может, это и глупый вопрос, но как? Насколько я понимаю, единственный путь... — Она осеклась и в ужасе замотала головой, осознав, что уже готово было сорваться с ее языка.

— Есть только один путь. Через окно ванной по скале на балкон спальни.

— Это же полное безумие!

— Тише, — яростно зашептал он. — Поэтому я и не люблю что-либо обсуждать с тобой заранее. Ты похожа на кудахтающую от страха мамашу: как бы ее сыночек не упал на травку.

— Я просто беспокоюсь за тебя. — Она взглянула на него и продолжила тихим, спокойным голосом: — У тебя же нет никакого снаряжения. Малейшая ошибка, и ты падаешь.

— Главное в этом упражнении — сделать его без ошибок, — сказал он с плохо скрытым сарказмом. — Я уже проделывал подобные трюки, когда служил в «Дельте», и никогда не рассчитывал на страховочные веревки.

— Но, во всяком случае, они были и в случае чего могли бы выручить.

— Ты упускаешь один момент, Сабрина. Мне они были не нужны, неужели ты не понимаешь? Это все психология. Ты сказала «ошибка». Ошибки случаются из-за нерешительности, неуверенности, даже глупости. Одним словом, от страха. А, как я тебе уже говорил, я не подвержен страху. С этой химерой может справиться любой человек, который абсолютно верит в себя. Я верю, что смогу пройти по скале и не сорваться. Если бы у меня было хоть малейшее сомнение, я даже не стал бы и думать о такой возможности.

Он улыбнулся:

— Все будет в порядке, обещаю.

— Будь осторожен, — сказала она и легко поцеловала его в щеку.

— Конечно. А теперь иди и не спускай глаз со Шредера.

— А Драго?

— А он будет не спускать глаз с меня, можешь быть уверена.

Незадолго до того как они разошлись, Драго, который исподтишка наблюдал за ними из бара, включил закрепленный на ремне передатчик и приказал дежурному офицеру на посту наблюдения следить за Грэхемом.

Грэхем подошел к двери во внутренние помещения. Дверь была покрашена в бело-красную полоску; по чертежам Силвы, она вела в игорный зал. Хотя оба стола были заняты, никто из игроков не обратил на него внимание, когда он прошел мимо них и скользнул в следующую дверь, которая вела в зал кремового цвета. На стенах его висела целая коллекция очень похожих на оригиналы картин Рембрандта и Вермера, на самом деле это были прекрасные копии, сделанные известными мастерами. Он снова мысленно воспроизвел схемы Силвы — винтовая лестница вела вниз в большой зал, куда выходила спальня Шредера. Ему пришлось пройти мимо сидящей в середине лестницы рука об руку парочки, которая, судя по озорным улыбкам на лицах, встретилась здесь втайне от своих половин. Его догадка подтвердилась, когда чуть подвыпивший мужчина, приложив палец к губам, издал звук «тссс». Грэхем подыграл ему: украдкой осмотрелся, тоже приложил палец к губам и стал на цыпочках спускаться вниз. Парочка захихикала. В зале он сунул руки в карманы и сделал вид, что страшно заинтересовался картинами, которые висели на стенах. Было чрезвычайно важно держаться естественно, он знал, что скрытые телекамеры фиксируют каждый его шаг. Он медленно прошел вдоль зала со множеством нищ, часто останавливался и внимательно рассматривал ту или иную картину, изо всех сил изображая искренний интерес. Ему вспомнились первые несколько недель знакомства с Керри. Она любила балет, оперу — и к тому и к другому он был совершенно равнодушен, но поскольку он был полон решимости произвести на нее впечатление, ему пришлось провести несколько утомительных вечеров в Нью-йоркском Государственном театре и «Метрополитен-опера», но скоро терпение его лопнуло, и он вынужден был признать свое поражение. Оказалось, Керри прекрасно знала о его мучениях, но не хотела отговаривать его, полагая, что он сам виноват, так как был не до конца честен с ней. Тогда они пришли к компромиссу — он будет заниматься спортом со своими друзьями, а она будет ходить на балет и в оперу со своими друзьями, более развитыми в эстетическом отношении. Такое решение устраивало обоих.