Ночной дозор - Маклин Алистер - Страница 22

«Мерседес» остановился у «Парк-отеля». Водитель выскочил, открыл багажник и вытащил складное инвалидное кресло на колесах, сконструированное специально для Раста. Водитель быстро разложил его и развернул к задней дверце. Швейцар, на глазах которого все это происходило, поспешил вниз и открыл заднюю дверь.

— Сэр, разрешите помочь вам.

Раст отшатнулся, выставив перед собой руки:

— Я еще и сам на что-то способен!

— Простите, сэр, — сказал швейцар.

Раст печально улыбнулся:

— Non[13], это мне надо извиниться перед вами. Я знаю, вы действовали из лучших побуждений, но я и сам справлюсь. Во всяком случае, спасибо.

Раст оперся руками о сиденье и придвинулся к открытой двери. Затем он потянулся к ручке кресла, но только оттолкнул его. Хотя и на тормозах, кресло чуть отъехало в сторону. Он выругался и перевел дыхание. Швейцар рванулся, чтобы поставить кресло на место, но водитель удержал его за руку и сказал, чтобы тот не вмешивался, его порыв не будет оценен по достоинству. Раст подцепил кресло за край, подтянул его к себе кончиками пальцев, ухватился крепче и, опершись на вторую руку, передвинулся ближе к креслу, сжав зубы, перекинул себя на него и с облегчением откинулся на спинку. Затем нажал на кнопку, вмонтированную в подлокотник, включил мотор, находящийся под сиденьем, и развернул кресло к гостинице.

— На самом деле это легче, чем кажется, — сказал он швейцару.

Швейцар усомнился, восхищенно приподнял фуражку и поспешил к такси, которое остановилось за «мерседесом».

— Я не надолго, — сказал Раст, беря свой кейс у водителя.

— Да, сэр, — ответил водитель и забрался в машину.

Раст направил кресло к дверям, которые автоматически открылись перед ним; в вестибюле он поискал глазами регистратуру и у хорошенькой девицы, которая там сидела, спросил, какой номер занимает Сабрина. Она назвала его и вызвала коридорного, который подошел к лифту, чтобы нажать нужную кнопку.

— Non, non, — воскликнул Раст, перегнулся через боковину коляски и вытащил пластиковую палочку, которой и нажал на кнопку.

От лифта до номера Сабрины было недалеко. Он постучал.

Сабрина открыла.

— Bonjour, cherie, comment vas-tu?[14]

Она поцеловала его в обе щеки и отошла в сторону, давая ему дорогу.

— Tres bien, et toi?[15]

— Ah, bien, bien![16] Как всегда, когда я вижу тебя.

— Льстец, — сказала она, бросая на него насмешливо-укоризненный взгляд. — Как долетел?

— К счастью, без происшествий.

Он подъехал к небольшому бару рядом с телевизором и налил себе немного пепси.

— Ну а где же наша неустрашимая парочка?

Она усмехнулась:

— Сейчас позову.

Грэхем пришел первым.

Они пожали друг другу руки, затем Раст распахнул воротник Грэхема, обнажив синяки на его горле.

— Выглядит отвратительно, Майк.

Грэхем пожал плечами:

— Риск — неотъемлемая часть нашей работы.

— И не говори, — пробормотал Раст и оглянулся на стук в дверь. — Это, должно быть, К.В. Джентльмен до мозга костей.

— Входи, К.В., — сказала Сабрина.

Витлок вошел и широко улыбнулся при виде Раста.

— Жак, ну как ты?

— Как обычно, К.В., как обычно.

Поздоровавшись с Растом, Витлок сел на краешек двуспальной кровати.

— Сергей ввел тебя в курс дела?

— И это называется ввести в курс дела! — улыбнувшись, воскликнул Раст. — Если бы ты видел телекс, который он прислал мне сегодня утром! Жизни не хватит, чтобы его прочесть!

Он открыл кейс, достал папку, снова закрыл его и поставил на пол у инвалидного кресла.

— Покопавшись в личной жизни Шредера и Драго, мы наткнулись на интереснейшие вещи. Хорст Кепплер служил начальником охраны у Шредера, а его охранная фирма в Амстердаме является собственностью Шредера.

— Вы не можете обвинить Шредера в плохих замыслах, — сказала Сабрина.

— А нашли что-нибудь о служащих Кепплера, которые участвовали в деле? — спросил Грэхем. — Хоть что-нибудь.

— Да, — ответил Раст и открыл папку. — Эрнст де Вере, тридцать два года. Был осужден за ограбление банка, приговорен к двадцати годам тюремного заключения, отсидел всего семь лет. К Кепплеру поступил два года назад.

— Грабитель работает в охранной фирме? — Витлок поморщился. — Уму непостижимо!

— Слушай дальше, К.В., — сказал Раст и вновь заглянул в папку. — Второй — Руди Остерхейз, тридцать пять лет. Осужден за угон бронированного фургона. Из восемнадцати лет отсидел девять. Поступил в контору Кепплера одиннадцать месяцев назад. Спустя четыре дня после выхода из тюрьмы.

— Похоже, им было известно, что Кепплер пригреет их у себя сразу после освобождения.

— Похоже, так, cherie[17], — согласился Раст. — По имеющимся сведениям, они начали отбывать наказание в тюрьме как отъявленные дебоширы, а потом вдруг превратились в образцовых заключенных. Остерхейз даже стал доносчиком и работал на тюремщиков. В результате их пребывание в тюрьме превратилось в пустую формальность. Начальник тюрьмы заявил, что это заслуга существующей исправительной системы.

— Вешают лапшу на уши, — пробормотал с возмущением Грэхем.

— С Леммером и Тойсгеном я все устроил. Их тела всплывут перед судом. А пока полиция по-прежнему числит Леммера в бегах. Что касается Тойсгена, то с ним сложнее. Правда, он всегда слыл затворником и у него не было друзей. Один из наших людей несколько дней будет приглядывать за квартирой на случай, если ему доставляют, скажем, молоко или газеты.

— Я знаю одного человека, который заметит отсутствие Тойсгена, — вспомнил Грэхем и рассказал о бармене Бохемере.

Раст отметил наблюдательность Грэхема:

— Мы учтем это, Майк, хотя пока я не представляю себе, что делать. Правда, если бармен заявит об исчезновении Тойсгена, Шредер об этом не узнает.

Зазвонил телефон.

Сабрина сняла трубку.

После некоторой паузы раздался голос:

— Сабрина?

— Слушаю.

— Это Питер де Йонг. Жак у вас?

— Минутку.

Сабрина, прикрыв трубку рукой, назвала Расту имя звонившего.

Раст подъехал к телефона и взял трубку. Лицо его нахмурилось, затем он поблагодарил де Йонга за звонок и положил трубку.

— Ван Дехн мертв.

— Мертв? — воскликнула Сабрина. — Каким образом?

— Самоубийство. Повесился в ванной. Конечно, мы проведем расследование, как он протащил туда веревку, но из разговоров с охранниками понятно, почему он пошел на самоубийство. Он говорил им, как его страшит перспектива оказаться в тюрьме, что вообще он теперь ходячая мишень. И все-таки, что его подтолкнуло к петле?

— Он был не так уж потрясен домашним арестом, правда, я ему сказал, что, если он не будет сотрудничать с нами, он превратится в ходячую мишень. — Грэхем встал и подошел к окну. — Я его просто припугнул.

— Очевидно, это и было причиной, — коротко резюмировал Раст.

— У нас не было другого выхода, Жак, — вскинулся Витлок, посчитавший слова своего бывшего партнера по группе несправедливыми. — Раздел Четыре "в" Устава гласит: «Оперативник ударной группы вправе произвести домашний арест подозреваемого, если он чувствует, что подозреваемый может каким-то образом поставить под вопрос успешное выполнение операции». Юридически у нас нет права держать подозреваемого под арестом в его же собственном доме, однако в данном случае мы должны были это сделать. И не надо нас за это упрекать. Конечно, всегда находится ретивый адвокат, который кричит о неправомерности действий ЮНАКО и угрозе обществу, которую она представляет.

— Да я никого не упрекаю, К. В. И прекрасно знаю раздел Четвертый "в". Я когда-то тоже был оперативником, забыл? Меня больше беспокоит реакция полковника на доклад, который я ему должен буду послать. Ты же понимаешь, что методы Майка он может принять в штыки.