Горец I - Макнамара Кристофер Лоуренс - Страница 27

Грохот разрывов и свист пуль стали стихать. Рассел поднялся на ноги и, подойдя к горе обломков, прислушался. Обостренное чутье подсказывало ему, что в доме есть кто-то живой и испуганный. Кто это — человек, собака? Рассел откинул дверцу тумбочки для белья, на которой стояла чудом уцелевшая вазочка. Из темноты на него смотрели огромные перепуганные глаза. Пятилетняя девочка, скрючившись, сидела в маленьком деревянном пространстве. Она слабо пискнула, инстинктивно закрывая голову руками.

— Тихо! — Рассел приложил указательный палец к губам и попытался улыбнуться. — Не бойся меня. Как тебя зовут?

Он протянул к девочке руки. Она часто заморгала и, шмыгнув курносым носиком, еле слышно произнесла:

— Рейчел.

— Красивое имя, — кивнул Рассел. — А меня зовут Рупперт Шеллингтон. Не бойся. Почему ты здесь?

— Они всех убили, — всхлипнула Рейчел, размазывая слезы по черному от сажи и пыли круглому личику.

— Тихо, — как можно спокойнее проговорил Рассел. — Пойдем, я возьму тебя с собой.

Девочка протянула к нему дрожащие ладошки, и он, подняв ее на руки, пошел прочь из дома. Как только он сделал несколько шагов, автоматная очередь сзади обожгла его спину. Глухо охнув, он повалился вперед, стараясь не обрушиться своим весом на девочку. Они лежали не шевелясь, прислушиваясь к звуку приближающихся шагов. Рассел вздохнул.

— Ты жив? — удивленно прошептала Рейчел. — А я думала, ты умер.

Не шевелясь, он ответил:

— Тихо. Это волшебство.

Человек подошел и остановился над ними. Рассел, спружинив на руках, ударил вверх ногой, отбрасывая в сторону одетого в черную форму эсэсовца, из рук которого выпал автомат. Через мгновение оружие имело нового хозяина.

Испуганный немец с трудом удержал равновесие и, увидев перед собой ствол собственного автомата в руках вскочившего на ноги застреленного человека, удивленно произнес:

— Я же тебя убил!

— Ты меня — нет, — ответил Рассел, — зато я тебя убью.

— Тебе придется стрелять, — предупредил немец.

— Как скажешь, — согласился Нэш и открыл огонь.

Автомат забился в его руках, выплевывая свинцовую начинку магазина. Удары пуль подбросили эсэсовца в воздух, разрывая черный френч в клочья.

Рейчел вскрикнула и поползла к груде обгоревших фанерных коробок.

— Все в порядке, детка, — Рассел опустил автомат. — Теперь пойдем, быстро. Здесь нельзя больше оставаться…

Рассел и Рейчел спустились в холл офиса. Взяв со стола большой сверток, перевязанный блестящей лентой, Рассел сунул его под мышку. Рейчел протянула ему коробку с бутылкой старого коньяка.

— Спасибо, милая. Я пошел.

— Ну останься со мной хоть на мгновение, — жалобно произнесла Рейчел, проводя пальцем по его небритой щеке, — пожалуйста.

Рассел облокотился на сфинкса и внимательно посмотрел на нее.

— Послушай, — она подошла к нему, — ты не можешь скрыть от меня своих чувств. Я слишком давно знаю тебя. Давай поговорим.

— О чем же ты хочешь говорить со мной сейчас?

— О твоем одиночестве.

— Я не одинок, Рейчел.

— Ты одинок. Ты даже на свидание к девушке идешь, как на войну.

— Ну, ты сама знаешь, что это за свидание. И кроме того, тебе это только кажется.

— Нет, не кажется. Тебе не хватает человека, который…

— У меня есть «человек, который», и еще у меня есть все, что мне нужно, — перебил ее Рассел.

— Нет, — Рейчел покачала головой, — ты отказываешь людям в праве любить тебя.

— Я оставляю эту возможность поэтам, — высокопарно произнес он и улыбнулся.

— Вы жестокий и мерзкий тип, мистер Нэш!

— Рейчел, ты всегда была такой романтичной! Ладно, детка, на войне как на войне. Пока!

Он поцеловал ее в лоб и быстро вышел.

Бренда открыла замочек крепления и, провернув ладонью полный барабан тяжелого полицейского «бульдога», вернула его в исходное положение. Еще мгновение она любовалась матовой вороненой сталью оружия. Это, конечно, не клинок искусно выполненного кинжала и не меч старинной работы, которые приводили ее в благоговейный трепет совершенством формы, мастерством исполнения, красотой души, вложенной в изделие мастером, — но тем не менее тоже оружие. Этот кусочек огнедышащего железа придавал уверенности и решимости, необходимых для осуществления предстоящего дела.

Она сама толком не знала, зачем подготавливает оружие в тот момент, когда к ней в гости должен был прийти этот странный торговец антиквариатом, этот Рассел Нэш. Но что-то говорило ей, что лишняя предосторожность не повредит. В конце концов, она же может и не воспользоваться пистолетом… А этот тип запросто способен оказаться маньяком. Или, например, фанатиком одной из многочисленных псевдорелигиозных сект, которые помешаны на применении холодного оружия. По данным статистики, почему-то вспомнила она, на долю таких психов приходится до восемнадцати процентов убийств… И пускай в этом деле женских голов еще не находили, но…

Ход размышлений Бренды оборвало мелодичное пение дверного звонка, что избавило ее от необходимости вооружаться еще чем-нибудь, баррикадировать двери и устраивать в прихожей что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее минное поле.

Вздрогнув, она положила пистолет в ящик секретера и, развернувшись лицом к прихожей, громко прокричала, так, чтобы ее было хорошо слышно за входной дверью:

— Сейчас, сейчас! Одну минутку!

Подняв с дивана портативный магнитофон, она нажала на его панели клавишу «запись» и, убедившись в его исправности, поместила маленький серебристый аппарат в плоскую резную шкатулку, стоящую на книжных полках, которые, в свою очередь, располагались возле двух пузатых кресел. Поставив на шкатулку мелкую статуэтку, она сказала:

— Уже иду!

Быстро поправив прическу перед зеркалом, Бренда открыла замки и распахнула входную дверь. На пороге стоял Рассел со свертками в руках.

Поймав на себе настороженный взгляд девушки, он расплылся в широкой доброжелательной улыбке и, кивнув, произнес:

— Добрый вечер. Вы меня узнали?

— Привет. — Бренда улыбнулась в ответ, прислоняясь к дверному косяку.

— Ты так быстро открываешь дверь… И даже не спрашиваешь, кто пришел. Смелая девушка. А если бы это был не я?

— А кто? — настороженность в ее глазах не пропадала, а голос немного подрагивал. — У меня нет врагов.

— Счастливая ты женщина. Такая красивая и без врагов. Не верю. Ну, может быть, хоть для порядка есть один — два…

— Так уж получилось, — она лукаво опустила глаза.

— Извини, можно задать тебе один неуместный вопрос? — попросил Рассел. — Всего один.

— Пожалуйста.

— Мы будем ужинать здесь?

— О-о-о, — Бренда смутилась, — конечно, нет. Проходи.

Рассел вошел в прихожую, ярко освещенную бра и ажурной люстрой, висевший высоко под потолком. Возле стены на полированной крышке тумбочки стояла фарфоровая статуэтка улыбчивого китайского болванчика, укоризненно качавшего круглой лысой головой.

Бренда закрыла дверь и указала на свертки в его руках:

— Ты не хочешь отдать мне все это и снять плащ?

— Нет, — Рассел покачал головой. — Пожалуй, пока я подержу это при себе.

— Ну, как хочешь.

Она задумчиво окинула его взглядом и направилась в спальню, не говоря ни слова.

— Куда ты?

Бренда обернулась и, смущенно улыбаясь, произнесла:

— Я сейчас. Я там кое-что забыла, — она указала на закрытую дверь комнаты. — Ты пока проходи, располагайся.

С этими словами она протянула руку в сторону дверного проема, за которым виднелась какая-то большая комната, очевидно, гостиная.

— Как скажешь, — пожал печами Рассел.

Бренда плотно закрыла за собой дверь и, подойдя в высокому зеркалу, стоящему прямо возле кровати, посмотрела на свое отражение. Лицо, которое она увидела в зеркале, было испуганным, неуверенным, и выглядело просто отвратительно.

— Ты знаешь, что делаешь? — спросила она у отвратительного лица. Оно ничего не ответило хозяйке, только как-то нервно насупило брови. Бренда пожала плечами и принялась надевать большие темно-синие серьги в виде остроконечных треугольников, свисающих длинным углом вниз.