Горец I - Макнамара Кристофер Лоуренс - Страница 1

Горец I

Начало начал, младенчество времени. Именно тогда появились мы. Мы… Потом, осознав себя, ощутив в себе силу и почувствовав зов бесконечного Пути, мы молча двинулись через века. Вооруженные тяжелой яростью, мы шли все дальше и дальше, погружаясь в душные человеческие джунгли. И в этом будущем калейдоскопе прозрачно-призрачных судеб мы жили своей тайной жизнью и пытались собраться вместе. Даже когда нас осталось совсем мало, мы упрямо шли навстречу друг другу. Шли…

И не только шли. Мы сражались до последнего человека.

Пусть давно никто, подобный нам, не появлялся среди людей — мы сражаемся до последнего человека, до конца, до нынешнего времени.

1

Яркие вспышки ослепительными молниями били в глаза. Казалось, зрители, словно зерно из лопнувшего мешка, сейчас хлынут с переполненных трибун на освещенный белоснежный квадрат ринга, изнывающий под зажигательными па длинноногих блондинок с алыми и голубыми муфтами в руках.

Жизнерадостный комментатор поудобнее уселся в кресле, поправил жиденькие лоснящиеся волосы и поднес к тонким пунцовым губам черную губку микрофона.

Музыка стихла. Медленно угасли лампы, и девушки послушно растворились во мраке зала. С потолка упал узкий голубой луч.

— Дамы и господа! — торжественно произнес комментатор, и его лицо засияло солнечной улыбкой. — Сегодня — впрочем, как и всегда — наш старый, видавший виды «Мэдисон» снова полон. Я не стану попусту задерживать вас никому не нужной болтовней, я скажу только, что сегодня, в этот прекрасный вечер вы сможете увидеть то, чего мы все так ждали и что само по себе является чудом. Итак, финал сезона среди тяжеловесов!

Зал оживился, дрогнул, трибуны захлебнулись восторженными воплями. Почтенная публика ликовала, предвкушая удовольствие.

Динамики изрыгали сенсацию:

— На ринге встречаются два величайших монстра нашего времени: Горилла Лэбс и Красавчик Дэйв!

Возле западной двери возник небольшой водоворот. Толпа забурлила и расступилась. Выставляя вперед дубинки, две колонны полицейских оттеснили беснующихся поклонников, расчищая узкий проход к рингу. И наконец в сопровождении дюжих телохранителей вышел невообразимых размеров чернокожий борец, рядом с которым и телохранители, и полисмены действительно казались сворой макак рядом с гориллой.

Увидев кумира, поклонники Лэбса взвыли. Ряды полицейских дрогнули, но через секунду их каменный порядок был восстановлен благодаря стараниям мускулистых парней из охраны. Сотни рук взметнулись вверх, головы пытались протиснуться сквозь сомкнутые полицейские мундиры, пальцы тянулись к алому шелковому халату борца, стараясь если не оторвать кусочек на память, то хотя бы коснуться ускользающей огненной материи.

Фотовспышка осветила Лэбса. Он тихонько, но грозно зарычал, и мощные мышцы шеи вспухли, поворачивая голову в сторону источника света. Из-за корпуса профессиональной камеры появилось сияющее потное лицо взъерошенного фоторепортера. Лэбс остановился, разминая пальцы рук. Журналист пощелкал затвором и, брызжа слюной, интимно просипел:

— Горилла, одну улыбочку! Всего одну! Лучший снимок!

Физиономия вновь нырнула в фотоаппарат.

— Чи-и-з! — проревел чернокожий громила, впечатывая квадрат кулака в широкую линзу объектива.

Брызнуло стекло — и окровавленное лицо репортера с размазанной улыбкой оказалось под ногами обезумевшей от счастья толпы. Начало было многообещающим.

Горилла Лэбс фыркнул, стряхнул с могучей лапы осколки и, довольно оскалившись, двинулся дальше.

— Дамы и господа! Сейчас! Именно сейчас перед вами предстанет живая легенда! Черный монстр Горилла Лэбс!

Ассистент комментатора подбежал к поднявшемуся на ринг бойцу и ткнул ему в лицо микрофон:

— Мистер Горилла! Пару слов зрителям перед началом боя!

Глаза Лэбса зловеще блестели в свете софитов. Наморщив лоб и нахмурив брови, негр скорчил страшную рожу и, схватив микрофон, заорал:

— Он — покойник, этот Красавчик! Он будет сегодня в морге строить глазки своим вонючим потрохам!

Лэбс грозно заревел, затем разинул пасть, засунул внутрь микрофон и медленно сжал челюсти. Стоваттные динамики под потолком разразились предсмертным микрофонным воплем. А на черном лице лишь раздулись широкие ноздри — и белозубый рот выплюнул на пол обломки пластика.

Трибуны выли и пенились бешеным восторгом. Такого не помнили даже болельщики-ветераны.

Сбросив халат, Лэбс немного поиграл полированным глянцем черных мышц и замер в своем углу, предоставив спину стараниям усердных массажистов.

Ассистенту перебросили новый микрофон, и неутомимый раб рекламы, подождав, пока затихнут приветственные вопли, продолжил:

— Это был Горилла Лэбс! А теперь… — Зал застыл в ожидании. — Дамы и господа! В синем углу сейчас появится очаровательный белокурый разрушитель, этот Красавчик Дэйв! Дэйв! Мы все ждем тебя!

Вой, полиция, телохранители, поклонники… Все, как положено.

Из восточного входа появился длинноволосый блондин в голубом плаще, украшенном сверкающими серебряными звездами. Раскачиваясь и ворча, как потревоженный гризли, он вразвалку шел к рингу, время от времени потрясая над головой глыбами сжатых кулаков. На лице Красавчика Дэйва застыла непроницаемая угрюмая маска.

Зрители волнами накатывались на охрану — и вдруг та не выдержала. Прорвав цепь полицейских, фанаты бросились к Дэйву, топя в своем бушующем море телохранителей. Подняв обожаемого кумира на руки, толпа понесла его к рингу и как пушинку перебросила через канаты. Невозмутимый Красавчик приземлился так, словно только что встал с кресла после ленча.

Ассистент, широко разведя руки, немедленно подбежал к белокурому гиганту и привычным жестом протянул микрофон.

— Вонючим черномазым обезьянам отрывают хвосты и головы! — четко проговорил Дэйв и скрипнул зубами. — Это ты, ниггер, который трахнул собственную задницу! Ты мертв! Понял?!

С этими словами он отшвырнул в сторону микрофон и рекламщика, чуть не оторвав последнему руку, и лишь потом снял халат.

Спружинив на канатах, толстяк ассистент подхватил здоровой рукой услужливо протянутый звукоусилитель и, смело влетев на середину ринга и задыхаясь от восторга, заверещал:

— Это был Красавчик Дэйв! Все-таки больно он дерется, господа!

Появившийся на ринге рефери выгнал толстяка за канаты, жестом остановил овации и торжественно, приняв величественную позу, произнес:

— Приготовились…

«Мэдисон» замер. Тишина становилась все более тонкой и хрупкой; секунды ползли, словно пьяные улитки с вечеринки…

Гонг! И трибуны взревели с новой силой.

— Ты готов умереть, сукин сын? — заорал Горилла Лэбс и бешеным быком набросился на Красавчика Дэйва.

Размашистая оплеуха звонко обрушилась на щеку блондина, разбрызгивая во все стороны искрящиеся капли пота. Дэйв отшатнулся и стал медленно заваливаться на спину, вращая огромными ручищами, словно мельница крыльями. Тяжелое тело с грохотом рухнуло под визг и свист публики.

Лэбс довольно ухмыльнулся и шагнул вперед.

Синие в звездах борцовки внезапно взлетели вверх — и дальше Лэбс продолжал двигаться лишь по инерции. Сильнейший удар, обрушившийся на его шею и уши, лишил чернокожего борца возможности что-либо предпринять. Ноги Красавчика Дэйва, сплясав на лоснящемся загривке Гориллы свой разрушительный танец, неумолимо влекли несостоявшегося победителя на пол. Тем не менее, падая, Лэбс успел выставить вперед руки.

На западной трибуне человек по имени Рассел Нэш — крепко сбитый мужчина средних лет в строгом сером плаще — устало прикрыл глаза, до того равнодушно взиравшие на ринг. Шум зала отдалился, затих, и в сознании Нэша гнусаво зазвучала тягучая мелодия шотландской волынки…

…Звуки волынки утонули в конском топоте. Малиновые стяги трепетали под холодными влажными поцелуями ветра, приносившими запах конского пота и разгоряченных человеческих тел. Коричневые фигуры, по пояс погруженные в молоко утреннего тумана, медленно надвигались на черно-серые шеренги, ощетинившиеся длинными пиками.