Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии 1939-1945 - Лихачев Д. А. - Страница 32

Вскоре после этого я встретил командира армии генерал-полковника Листа. По дороге ему попадались части 1-й бронетанковой дивизии, и он недовольно заметил мне, что многие танкисты сняли кители, а некоторые даже позволили себе купаться в реке. Далее генерал-полковник сердито вопрошал меня, почему мы до сих пор не пошли в атаку через предмостные укрепления. На основе только что полученных мной лично данных я ответил, что невозможно наступать через предмостные укрепления, которые до сих пор не захвачены или не расширены до нужных размеров. Далее я указал на то, что захват предмостных укреплений не входил в задачу моих танковых подразделений. Верный своей рыцарской природе, Лист тотчас же протянул мне руку в знак примирения и спокойно перешел к обсуждению текущих вопросов.

В штабе своей группы я пробыл недолго и вернулся к предмостным укреплениям в Шато-Порсьен, чтобы лично проконтролировать размещение моих танков и пообщаться с командиром действовавшей там пехотной дивизии. Генерала Лоха из 17-й пехотной дивизии я встретил на дальнем берегу, и мы согласовали с ним свои действия. На передовой я оставался до часу ночи, а затем навестил раненых бойцов из моих танковых и разведывательных подразделений, ожидавших отправки обратно через предмостные укрепления, и поехал обратно в свой штаб в Беньи, чтобы отдать распоряжения.

За день было возведено два небольших предмостных укрепления к западу и востоку от Шато-Порсьен. По ним можно было перебросить за реку 2-ю бронетанковую дивизию вместе с частями 1-й.

Наступление моих танков должно было начаться 10 июня в 6.30. Я находился к тому времени на передовой, подгоняя 1-ю стрелковую бригаду, которая отстала от наступающих войск. К моему удивлению, пехотинцы на передовой узнавали меня, и, когда я спросил откуда, выяснилось, что и офицеры и рядовые помнили меня еще с тех пор, когда я командовал 2-й бронетанковой дивизией, находясь в Вюрцбурге, этом некогда прекрасном, а ныне полностью разрушенном городе. Мы были очень рады увидеться вновь. Танки и пехота пошли в атаку одновременно, и все могли полностью полагаться друг на друга. Мы быстро продвинулись через Авансон и Таньон до Нёфлиза, что на реке Ретурн. На открытой местности танки практически не встречали сопротивления, поскольку, согласно своей новой тактике, французы сконцентрировали оборону в лесах и деревнях, а с открытой местности войска убрали вообще, пасуя перед нашими танками. Поэтому нашей пехоте приходилось ожесточенно сражаться на забаррикадированных улицах и среди деревенских домов, а танки, которым лишь доставлял небольшое неудобство эпизодический обстрел французской артиллерии с позиций, все еще удерживаемых французами на Ретельском фронте – в нашем тылу, – прошли до Ретурн и под Нёфлизом форсировали эту заболоченную реку, перегороженную дамбой. 1-я бронетанковая уверенно наступала теперь по обоим берегам Ретурн; южнее реки двигалась 1-я бронетанковая бригада, а севернее – стрелки Балка. Днем мы достигли Жюнивиля, где противник встретил нас контратакой силами крупного танкового соединения. Южнее Жюнивиля завязалось сражение, закончившееся часа через два в нашу пользу. Ближе к вечеру был взят и сам Жюнивиль, причем Балк лично захватил знамя французского полка. Неприятель был отброшен до Ла-Нёвиль. В ходе танкового сражения я лично пытался подбить французский танк модели «В» из трофейного 47-миллиметрового противотанкового орудия, но тщетно; все снаряды просто отскакивали от его толстой брони. Наши 37– и 20-миллиметровые орудия были против этого противника тем более беспомощны. В результате мы завершили этот бой с тяжелыми потерями.

Вечером произошла еще одна жестокая битва с вражескими танками, на этот раз – севернее Жюнивиля. Французы двигались со стороны Аннель на Перт с твердым намерением начать контрнаступление, но нам удалось разбить их.

2-я бронетанковая между тем пересекла Эну к западу от Шато-Порсьен и наступала в южном направлении. К вечеру ее подразделения дошли до линии Удилькур – Сент-Этьен. Подразделения корпуса Рейнхардта, которым удалось переправиться еще не во всех намеченных точках, двигались вслед за частями 1-й бронетанковой. Данные разведки позволяли предположить, что взятие Жюнивиля в скором времени положит конец сопротивлению противника в Ретеле, и тогда корпус Рейнхардта вновь обретет свободу действий.

Теперь штаб танковой группы расположился в лесу Буа-де-Севиньи, на Эне, к юго-востоку от Шато-Порсьен. Там я и заночевал. Я был полностью вымотан, рухнул на сноп соломы и уснул, не сняв даже фуражки. Заботливый, как всегда, Рибель поставил надо мной тент и выставил часовых, чтобы мне дали спокойно поспать хотя бы часа три.

Рано утром 11 июня я был в Ла-Нёвиль, командуя наступлением 1-й бронетанковой дивизии. Атака продвигалась как на учениях: артиллерийская подготовка, наступление танков и пехоты, окружение деревни и прорыв через Бетенвиль, – я хорошо помнил эту деревню по Первой мировой войне. Сопротивление неприятеля было наиболее стойким вдоль реки Сюипп. Противник предпринимал тщетные попытки контратаки, используя для этого около 50 танков, скорее всего, из 7-й легкой дивизии французов. Мы захватили деревни Норуа, Бен и Сен-Илер-ле-Пти.

Вторая бронетанковая дошла до Эпуа, 29-я мотопехотная углубилась в леса юго-западнее этой деревни. XLI армейский корпус Рейнхардта, продвигавшийся восточнее XXXIX, отразил нападение французов с фланга, совершенное силами 3-й механизированной и 3-й бронетанковой дивизий, переброшенных с Аргонн. Расправившись с врагом, корпус продолжил движение на юг.

Днем я получил сообщение, что главнокомандующий армией собирается посетить нашу танковую группу, и поспешил обратно. Когда я прибыл в штаб, генерал-полковник фон Браухич был уже там. Я рассказал ему о ситуации на фронте и о наших планах. Никаких новых указаний я не получил. Вечером штаб переместился в Жюнивиль.

12 июня мы продолжили наступление. XXXIX армейский корпус получил приказ продвигаться на Шалон-на-Марне силами 2-й бронетанковой дивизии и на Витри-ле-Франсуа силами 1-й бронетанковой и 29-й мотопехотной. XLI армейский корпус должен был на своем правом фланге пробиваться через Сомму – Пи на Сюипп.

Наше продвижение затруднялось стремительным движением следовавшей за нами пехоты. Пехотные подразделения добрались уже до Эны и местами упирались прямо в танковые части. Разграничительные линии между дивизиями не были достаточно ясно определены, из-за чего возникали недоразумения. Мы посылали в штаб армии просьбы разобраться с этой ситуацией – ответа не было. На всех точках переправы через Сюипп наблюдались оживленные сцены. Все хотели идти первыми – и танкисты и пехота. Храбрые пехотинцы шли маршем день и ночь – так им хотелось добраться до врага. Утром мы прошли столь памятные мне по осени 1917 года Шампанские горы. Я побывал в 29-й мотопехотной, которая только что появилась на фронте. Командовал ею генерал барон фон Лангерман; я застал его на северном краю лагеря Мурмелон-ле-Гран за отдачей разведывательному батальону приказов о наступлении на лагерь. Присутствовали все командиры подразделений, и приказы были четкими и ясными. Впечатление на меня это произвело очень хорошее. Со спокойной душой я поехал во 2-ю бронетанковую в Шалон-на-Марне.

Когда я прибыл на место, дивизия только что дошла до Шалона. Авангард наших разведчиков захватил нетронутым мост через Марну, но, ко сожалению, они не проверили мост на предмет мин, хотя и имели на этот счет строгие предписания. В результате мост взорвался под нашими войсками, и мы понесли потери, которых могло бы и не быть.

Обсуждая планы дальнейшего наступления с генералом Фейелем, я получил вызов обратно в штаб, где ждали прибытия главнокомандующего группой армий генерал-полковника фон Рундштедта.

К вечеру 1-я бронетанковая достигла Бюсси-ле-Шато. Солдаты получили приказ наступать на Этрепи, на канале Рейн – Марна.

В этот день корпус Рейнхардта вел оборонительные бои с врагом, нанесшим удар с запада, с Аргонн. Во второй половине дня я побывал в дивизиях этого корпуса, в окрестностях Машо, и смог таким образом лично одобрить принятые меры. Мы захватили Суэн, Таюр и Манр. По дороге обратно в штаб танковой группы я снова стал свидетелем того, как продвижению наших наступающих войск мешает рвущаяся вперед пехота. И вновь мои попытки решить эти проблемы через командование 12-й армии оказались тщетными.