Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Маклин Чарльз - Страж Страж

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Страж - Маклин Чарльз - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Заперев дверь и погасив свет на первом этаже, я сказал доброй ночи Цезарю и Клаусу, сидящим за деревянной решеткой в своем отсеке под лестницей. Я поднялся к Анне. Она сонно улыбнулась мне, а я поцеловал ее и поздравил с днем рождения. Затем быстро разделся и скользнул под одеяло. Анна выглядела так невинно и трогательно. Полупроснувшись — и то не сразу, — она прильнула ко мне, обвила мою шею руками и что-то прошептала мне на ухо.

Я не расслышал и попросил ее повторить, но она только рассмеялась в ответ:

— Ты сделал все, что намеревался?

— Но что ты сказала перед этим? Я не расслышал.

Как всегда, она поспешила ответить вопросом на вопрос:

— Дорогой, как ты думаешь, не купить ли нам жалюзи или что-нибудь в том же роде для окошка в ванной?

— Жалюзи? Уж не хочешь ли ты сказать, будто знала, что я за тобой наблюдаю?

— Конечно, знала. А с чего бы я, как ты думаешь, не задернула занавеску?

— Ах ты развратница! Нет, я просто не могу поверить... Но почему же ты ее тогда все-таки задернула?

— Потому что, идиот ты несчастный, мне хотелось, чтобы ты ко мне пришел.

Я обнял ее.

— Ты едва не получила больше, чем рассчитывала.

— Правда?

— Я собирался сыграть с тобой скверную шутку, — я чуть надавил большими пальцами ей на горло. — Представь себе, что весь дом внезапно погрузился во тьму, — начал я загробным голосом, подражая актеру из фильма ужасов. — И вдруг снизу, из-под лестницы, доносится какой-то странный шум. Но вроде бы не о чем беспокоиться. Это, должно быть, твой муж что-то ищет. Ты окликаешь его по имени. И как только прозвучал твой голос, странный шум затихает. В доме воцаряется могильная тишина. Где собаки? Ты зовешь их — и никакого ответа. Холодная лапа ужаса ложится тебе на грудь. Тебя начинает угнетать чувство, будто что-то произошло, причем что-то чрезвычайно неприятное. И тут ты слышишь шаги — кто-то поднимается по лестнице...

— Но я бы ведь все равно знала, что это ты, — перебила меня Анна.

— В темноте? Я бы сорвал с тебя одеяло, задрал...

— Милый, — вступила она вновь, — почему бы тебе не показать, что именно ты намеревался со мной сделать?

3

В четверть седьмого, когда я пошел выпустить собак, лил дождь. Я по привычке проснулся так рано, проснулся с чувством, будто мне предстоит сделать нечто важное, будто я обязан сделать это. Я даже надел пиджак. И только потом вспомнил, что сегодня суббота и мне не надо спешить на поезд.

Я отпер черный ход, и Клаус с Цезарем рванулись под дождь на улицу. Утро было хмурое и туманное, я с трудом разобрал очертания порога собственного дома. Гряда небольших холмов за дорогой казалась гигантской волной, обрушивающейся на темные деревья в конце сада и грозящей захлестнуть наш дом. Мало того что туман, было еще и зябко, и все пропахло утренней росой.

Я начал готовить Анне завтрак. Даже кухонный поднос был сырым и каким-то липким на ощупь. Я заварил ей чай, закутал чайник и сделал себе чашку растворимого кофе.

В пять минут восьмого я понес завтрак в спальню.

Стараясь не беспокоить Анну, я поставил поднос на ночной столик и положил рядом розу, взятую из вазы в гостиной. Анна мирно спала, положив голову на руку. Во сне она выглядела сущим ребенком, — ребенком, доверившимся взрослому. Осторожно я закрыл за собой дверь спальни и запер ее снаружи. Затем, чудом вспомнив, запер и выход из ванной. А потом уже спустился по лестнице.

Запах росы проник в кухню. Хотя я и прикрыл черный ход после того, как выпустил собак, здесь стало довольно сыро и значительно похолодало. Я взял свою чашку с кофе, оставленную на ручке кресла, сделал глоток и едва не поперхнулся — настолько успел он за эти минуты остыть.

Оглядевшись по сторонам, я обнаружил, что стены, пол, потолок и все поверхности на кухне были покрыты тонкой пленкой влаги. Я провел пальцами по крышке валлийского шкафчика — и она намокла! Я посмотрел, не протекает ли потолок, но никакого конкретного источника влажности мне обнаружить не удалось. Влага была повсюду, как будто все помещение плавало в липком поту.

Время было кормить собак.

Я достал две жестянки консервов из кладовки под мойкой. С полки над плитой снял одинаковые синие пластмассовые миски, на которых было выведено: «Цезарь» и «Клаус», — подарок Анны ребятам на прошлое Рождество. Открыв жестянки, я взболтал их содержимое и вывалил в миски. Затем подлил в каждую из них воды и добавил собачьих галет. Теперь кушанье достигло должной консистенции. Я поставил миски на расстояние фута друг от друга на резиновый мат, лежащий у очага. Затем помыл руки под краном. Вода из него струилась ледяная, но сейчас я уже едва замечал это.

Каждое мое движение было быстрым и точным, я старался производить как можно меньше шума. В гостиной я встал на колени и достал из-под стола свой сюрприз, ухитрившись не потревожить хитроумный натюрморт, устроенный мной вчера. Коробка практически ничего не весила, но, вместо того чтобы унести ее, я принялся подталкивать ее по ковру в гостиной, затем по коридору и, наконец, вытолкнул ее на середину кухни. Я взял с полки нож, разрезал на коробке ленточку и снял упаковку.

Так она и стояла: обыкновенная картонная коробка, резко выделявшаяся своей белизной на терракотовом линолеуме. Я открыл ее и откинул крышку.

Коробка была пуста.

Кажется, до этого момента я и впрямь верил в то, будто в коробке припасен какой-то подарок для Анны. И все же, сам не могу объяснить, почему я нисколько не удивился, обнаружив, что она пуста. Я не мог вспомнить, что должно или могло находиться в коробке, не мог вспомнить, куда я спрятал ее содержимое и когда. Единственное, что мне было понятно, — в коробке должно было непременно находиться что-то, и этого чего-то там не было.

Могу повторить — и могу повторять это без конца: единственным, что я планировал заранее, был шуточный сюрприз ко дню рождения моей жены.

Как-то вдруг мне пришло в голову, что в коробку необходимо положить подстилку, хотя мне пока было непонятно, с какой целью. Я нашел куски черного линолеума и выстлал ими дно коробки, покрыв его целиком. Через пару минут я заметил, что и внутри начала сочиться какая-то влага, это заставило меня поторопиться, как будто я понял, что жребий наконец брошен.

Обувшись в резиновые сапоги и надев пару желтых резиновых кухонных перчаток, я снял с крючка на двери передник Анны — мясницкий, строго говоря, передник, в крупную полоску и с надписью «Босс» на груди, — и надел его поверх пиджака. Затем отправился в угол, где у нас хранились инструменты.

К электроножу был еще приложен ценник. Электронож был одним из тех экономящих физические усилия приспособлений, которыми мы никогда не пользовались. Я включил его, чтобы проверить аккумулятор. Нож зажужжал и задрожал у меня в руке. Я опробовал острие на испеченном Анной домашнем хлебе. Резал нож быстро и безупречно — куда лучше, чем самый остро заточенный обыкновенный нож. Я выключил его и оставил на столе рукояткой к печке.

Не желая будить Анну, я позвал собак не привычным криком, а тихим и тонким свистом. Они примчались из сада почти сразу же, выскочив из-за сарая. Уши у них стояли торчком, а пышные хвосты радостно виляли из стороны в сторону. Увидев меня в дверном проеме, они бросились внутрь. Как всегда, когда наступала пора кормежки, шествие возглавлял старший партнер, а Цезарь бежал чуть сбоку и сзади, молчаливо, хотя и не без сомнений, признавая право отца заняться пищей первым. Их длинные золотые гривы намокли под дождем. Прежде чем впустить их, я дал им время стряхнуть с себя воду. Затем распахнул дверь пошире, и они, минуя меня, ворвались в кухню. Запах росы стал как будто еще сильнее, чем раньше.

Собаки даже не удосужились посмотреть, что это за незнакомая белая коробка лежит посредине кухни — настолько они проголодались. Они рванулись прямо к мискам. Зарывшись в еду носами и виляя хвостами, они всецело сконцентрировались на своем занятии и не обращали внимания ни на что иное. Подобное безразличие как нельзя лучше соответствовало моим планам. Я взял электронож и, заложив его за спину, включил моторчик.