Золотое рандеву - Маклин Алистер - Страница 7

— Добрый вечер, мистер Картер, — в противоположность своей дочери, он не старался заставить своего собеседника поверить, будто разговором ему оказывают величайшее благодеяние. — Как прекрасно снова выйти в море, не правда ли? А где наш капитан?

— Трудится, мистер Бересфорд. Мне поручено передать его извинения обществу. Он не мог покинуть мостик.

— Он на мостике? — сидевшая напротив мужа миссис Бересфорд повернула голову. — Мне казалось, что в это время обычно вы несете вахту, мистер Картер?

— Это так, — я улыбнулся ей. Не знавшая меры в драгоценностях и неуместном роскошестве нарядов, миссис Бересфорд, полная крашеная блондинка, прилично в свои пятьдесят сохранившаяся, постоянно находилась в добром расположении духа, мило шутила и относилась ко всем с равной добротой. Это была ее первая поездка, но она уже успела стать моей любимой пассажиркой. — К сожалению, здесь вокруг столько отмелей, рифов и коралловых островов, что капитан Буллен не решается кому-либо передоверить штурвал, — я не стал добавлять, что будь это ночью, когда пассажиры мирно почивают, капитан Буллен не преминул бы улечься спать, нисколько не волнуясь за компетентность своего старшего помощника.

— А я думала, что старший помощник обладает достаточной квалификацией, чтобы вести корабль, — в очередной раз с очаровательной улыбкой поддела мисс Бересфорд, невинно уставив на меня взгляд неправдоподобно огромных зеленых глаз. — А если с капитаном что-нибудь случится? У вас же есть удостоверение на право вождения судов?

— Есть. У меня также есть шоферские права, но тем не менее вы не заставите меня сесть за руль автобуса в час пик в Манхэттене.

Старик Бересфорд усмехнулся. Мисс Бересфорд задумчиво созерцала меня некоторое время, затем склонилась над салатом. Человек, сидевший подле нее, положил вилку, установил голову в такое положение, чтобы выдающийся орлиный нос не мешал ему меня лицезреть, и высоким голосом, нарочито отчетливо произнося слова, сказал:

— Должен заметить, старший помощник, что ваше сравнение совсем не кажется мне уместным.

Обращение «старший помощник» должно было поставить меня на место. Герцог Хартуэльский значительную долю проводимого на борту «Кампари» времени тратил на то, что ставил людей на место. С его стороны это было довольно неблагодарно, принимая во внимание, что путешествие не стоило ему ни пенса. Против меня лично он ничего не имел, просто демонстративно оказал поддержку мисс Бересфорд. Даже тех, весьма значительных сумм, что он зарабатывал, заманивая стадо досужих туристов в свое родовое поместье, никак не хватало, чтобы расплатиться с долгами. В то же время женитьба на мисс Бересфорд разом и навеки ликвидировала бы все материальные затруднения. Бедному герцогу приходилось тяжело. Хотя умом он и понимал желанность мисс Бересфорд, непослушные глаза то и дело косились на экстравагантные, изобильные прелести и неоспоримую красоту платиновой блондинки, в очередной раз разведенной кинодивы, соседствовавшей с ним с другого боку.

— Мне тоже так кажется, сэр, — признался я. Капитан Буллен отказывался обращаться к нему «Ваша светлость», и будь я проклят, если соглашусь на подобные слова. — Я просто ничего лучшего в тот момент не смог придумать.

Он кивнул, удовлетворенный, и продолжил атаки на свой салат. Старый Бересфорд наблюдал за ним оценивающе, миссис Бересфорд — с улыбкой, мисс Харкурт, киноактриса, — с восхищением, а мисс Бересфорд так и не подняла головы с затейливо растрепанной прической.

Блюда сменяли одно другое. В этот вечер на камбузе командовал Антуан. Блаженная тишина, повисшая в салоне, была лучшим свидетельством его искусства. Легконогие индийцы-официанты бесшумно двигались по пушистому темно-серому ворсу персидского ковра, еда появлялась и исчезала, как в сказке. В самый подходящий момент возникала рука с бутылкой самого подходящего вина. Не для меня, правда. Я пил содовую. Так было записано в контракте.

Подали кофе. С этого момента мне надо было отрабатывать свое жалованье. Когда на камбузе нес вахту Антуан и был в форме, застольная беседа сводилась в основном к одобрительному мычанию да бессвязным возгласам восторга, которые только и нарушали благоговейную тишину, царящую в этом храме пищи. Торжественное молчание длилось обычно минут сорок, редко дольше. Я до сих пор не встречал еще богатого человека, который бы не любил поболтать дружески, весело и предпочтительно о собственных достоинствах. А первым партнером для поддержания подобной беседы неизменно оказывался сидящий во главе стола офицер.

Я осмотрелся, желая угадать, кто первый закрутит шарманку. Миссис Харбрайд — настоящая ее скандинавская фамилия была совершенно непроизносимая — худая, костлявая, прямая, как жердь, шестидесятилетняя дама, сколотившая состояние на безумно дорогих и до изумления бесполезных косметических средствах, которые благоразумно предпочитала не употреблять сама? Мистер Гринстрит, ее муж, бесцветная личность с серым, невыразительным лицом, женившийся на ней по одному богу известной причине, будучи сам весьма состоятельным человеком? Тони Каррерас? Его отец, Мигель Каррерас? За моим столом, вместе с Кертисами, которых, как и Гаррисонов, столь неожиданно отозвали из Кингстона, всегда сидело шестеро, но сейчас старик на коляске к общему столу не выходил, а ел в каюте в компании своих сиделок. Четверо мужчин и одна женщина — неудачное соотношение за столом.

Первым заговорил Мигель Каррерас.

— Цены «Кампари» совершенно чудовищны, мистер Картер, — он спокойно раскурил свою сигару. — Грабеж на большой дороге — только так их можно назвать. С другой стороны, кухня соответствует рекламе. У вашего шефа божественный дар.

— «Божественный», сэр, пожалуй, самое точное слово. Искушенные путешественники, которые останавливались в лучших отелях по обе стороны Атлантики, утверждают, что Антуану нет равных ни в Европе, ни в Америке. За исключением, возможно, Энрике.

— Энрике?

— Нашего второго шефа. Его вахта завтра.

— С моей стороны, пожалуй, невежливо, мистер Картер, давать оценку правдивости рекламы «Кампари»? — судя по улыбке, фраза не таила никакого подвоха.

— Напротив. Но лучше всего это сделать через двадцать четыре часа. Энрике вас убедит скорее, чем я.

— Один-ноль в вашу пользу, — он снова улыбнулся и протянул руку к бутылке «Реми Мартэна». Во время кофе официанты исчезали из зала. — А как насчет цен?

— Они ужасны, — я говорил так всем пассажирам, и всем это, по-видимому, нравилось. — Мы предлагаем то, что не может предложить ни один корабль в мире, но цены у нас все же скандальные. Мне говорили это примерно десять человек из присутствующих здесь. Кстати, большинство из них по меньшей мере третий раз на борту.

— Вы можете убедить любого, мистер Картер, — вмешался Тони Каррерас. Говорил он именно так, как и можно было ожидать: неторопливо, взвешивая каждое слово, низким, звучным голосом. Он посмотрел на отца: — Помнишь список очередников в конторе «Голубой почты»?

— А как же. Мы были в самом низу списка, и какого списка. По крайней мере, половина всех миллионеров Центральной и Южной Америк. Нам просто повезло, мистер Картер, что мы единственные смогли воспользоваться столь внезапно представившейся возможностью после отъезда с Ямайки наших предшественников по каюте. Не могли бы вы, хотя бы схематично, ознакомить нас с маршрутом?

— Предполагается, что это одно из наших достоинств, сэр. Нет установленного маршрута. Расписание зависит в основном от наличия груза и пункта его доставки. Одно могу сказать: мы придем в Нью-Йорк. Большинство наших пассажиров поднялось на борт именно там, а пассажиры любят, когда их привозят обратно, — насчет Нью-Йорка он и сам знал, потому что туда везли гробы. — Может быть, мы остановимся в Нассау. Все зависит от того, как пожелает капитан. Компания предоставила ему большие права в смысле выбора маршрута с учетом просьб пассажиров и сводок погоды. Сейчас сезон ураганов, мистер Каррерас, или совсем скоро наступит. Если сводки будут плохие, капитан Буллен уйдет в открытое море и сделает Нассау ручкой, — я улыбнулся. — Среди других достоинств теплохода «Кампари» немаловажно то, что мы не мучаем наших пассажиров морской болезнью, разве только когда это совершенно неизбежно.