Брат твой - Хруцкий Эдуард Анатольевич - Страница 16

Эвальд взял новую обойму, с треском вогнал её в рукоятку пистолета. Посмотрел на часы. Три. Через час. Он сунул оружие в кобуру, натянул фуражку и вышел.

Ночь была тёмной и беззвёздной, и всё-таки он сумел рассмотреть, что до дверей отделения его провожали двое.

— Скажите мне, Вялис. Вы старше, вы больше видели, вы опытнее меня.

— Что сказать вам, Пальм?

— Он мой брат.

— Да, он ваш брат. Но я был знаком с вашим отцом. Когда-то батрачил у Сярга.

— На меня падёт кровь единственного близкого мне человека.

— А чем он близок вам, Пальм? Вы дрались с немцами в Эстонии и под Ленинградом, потом наступали, были ранены. Где был ваш брат?

— В СС.

— Так кто же вам ближе. Мы все или он один? Скажите мне, сын Альфреда Пальма.

— Но он тоже его сын!

— Нет, он сын Сярга. Забудьте оба о нём.

— Но ведь прольётся кровь…

— Она уже пролилась. Давно, в семнадцатом. И одни стали — по эту сторону, другие — по ту.

— Он мой брат.

— Нет, он не ваш брат, Пальм. Он наш враг. А вы чекист, помните об этом.

— Я помню.

— Это хорошо, а то мне показалось, что вы забыли. Знаете, чем занимался ваш брат? Нет Не знаете. Он служил в полицейском батальоне, он и некий Соммер. Вот дело Соммера, в нём есть газета. Прочтите.

 — Я прочёл, но при чём здесь…

— При том, что служащие полицейского батальона переодевались в нашу форму и уничтожали ни в чём не повинных людей. Теперь вы всё поняли?

Ночь раскачивала над городом редкие звёзды. Эвальд стоял у входа в отделение под фонарём, и ему казалось, что темнота пронизана ненавистью и болью. И хотя он ждал машину, свет фар словно ударил его, и в нём всё замерло в предчувствии конца.

Машина — зелёный «додж» — затормозила рядом с ним.

— Майор Пальм?

— Да.

Из машины выпрыгнули пятеро. Старший, с лейтенантскими погонами на плечах, подошёл к нему вплотную. «Лоб низкий, дуги бровей развитые, нос хрящеватый, чуть искривлённый, губы тонкие, подбородок заострённый. Рост 185–187». Автоматически сработала память: Соммер.

— Где брат?

— Ждёт. — Соммер поправил автомат.

— Пошли. — Эвальд поглядел на машину. За рулём сидела женщина.

Он повернулся и шагнул к отделению. Дверь скрипнула, охнули ступени под тяжестью людей. Первая комната была пустой. Эвальд повернулся и прижал палец к губам. Соммер понимающе кивнул. Теперь ещё одна дверь. Дежурная часть. На лавке спал милиционер. Дежурный младший лейтенант вскочил, застёгивая воротник и поправляя фуражку.

 — Конвой из Таллина, — коротко бросил Эвальд. — Где задержанные?

— Здесь, товарищ майор, — дежурный говорил хрипло, слов но спросонья, лицо его было помятым, как у людей, которые спят, положив голову на стол.

— Приведите.

— Надо расписаться, товарищ майор, — робко сказал лейте нант.

— Где?

— В книге, вот здесь и заполнить бланк.

— Хорошо. — Эвальд шагнул за барьер. — Где книга?

— Вот. — Дежурный наклонился.

Эвальд на секунду взглянул на Соммера, тот глядел насторожённо, рука сжимала рожок автомата. Эвальд наклонился к барьеру и положил руку на ППШ. Ну вот, надо немного успокоиться, и всё. Совсем немного. Он рванул автомат.

— Стоять! Бросай оружие.

Двери распахнулись, из них глядели стволы автоматов. Соммер попытался, сдёрнуть с плеча оружие.

Гулко ударила очередь, звеня покатились по полу гильзы. Соммер осел у стены.

На улице взревел двигатель. И словно в ответ из окна ударил пулемёт. «Бум-бум-бум».

— Бросайте оружие, — повторил Эвальд.

Автоматы падали на пол, глухо ударяясь о доски. Оперативники обыскивали задержанных.

— Ну как? — В дежурку вошёл Вялис.

— У нас всё. — Эвальд положил автомат.

— Пришлось стрелять по машине. Шофёр убит, Это была Инга Лаур.

— Я знаю, но иного выхода не было.

— Их осталось двое, — сказал Эвальд. — Всего двое.

Конвой из Таллина приехал в шесть часов. Две машины. «Автозак» и «студебеккер» с автоматчиками. Эвальд из окна видел, как выводили Юхансена, Тиллека и Пыдера, как один за другим исчезали они в закрытом фургоне.

— Их осталось двое, — подумал он вслух.

— Что вы сказали? — Вялис поднял от бумаг красные от бессонницы глаза.

— Я сказал, что их всего двое.

— Да, вы можете ехать, товарищ Пальм, мы обезвредили их.

— Нет, я останусь.

— Зачем? О базе на болоте нам известно, дороги перекрыты. Уезжайте, так будет лучше. Приказ вы выполнили.

— Нет. Пока нет.

— Они могут убить вас.

— Всё равно нет. — Эвальд двумя пальцами привычно за правил за ремень гимнастёрку. — Я пойду побреюсь. — Он шагнул к двери, толкнул её, прошёл мимо вскочившего дежурного, вышел на улицу.

Над городком повисло солнце. И он стал нарядный и радостный, маленький одноэтажный, городок, проснувшийся и вступивший в новый день. Эвальд шёл по деревянным упругим тротуарам, мимо домов с весело распахнутыми окнами, мимо узорчатых калиток и плотных заборов. На маленькой лесопилке пронзительно и тонко пела пила, ей вторило однообразное уханье локомобиля, где-то натужно стучал старенький дизель.