Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич - Страница 11

Вот же ж зануда! Он мне даст высказаться или где?

— Ещё раз прошу меня не перебивать, Сергей Васильевич…

— Хорошо. Слушаю, — опять перебил меня помещик.

— Понимаете… Молодость, глупость… Я, в своё время вступил в некое общество…

— Масоны?

Да етить твою налево! Он может просто слушать? Обязательно свою "образованность" показывать?

— Нет. Масоны – просто дети по сравнению с ЭТИМ, — "ЭТИМ" было выделено интонацией так, что и ребёнок бы понял, что "ЭТО" – "НЕЧТО".

— Всё-таки тайное общество? Политическое?

Нет, блин – "общество по защите морских свинок от гребнистых крокодилов"!

— Это слабо сказано. Оно практически управляет миром. Вступить в него… Впрочем, в него есть возможность исключительно вступить – получить предложение может только очень неординарная, прошу прощения за нескромность, личность. Отказаться – умереть. Вот так.

— Управляет миром, говорите?..

— Именно. Можете мне не верить, но это факт. Ни Сент-Джемский кабинет, ни Версаль, ни Вена, ни Петербург не влияют на мировую политику столь серьёзно, как "Совет Девяти", — вспомнил я роман Головачёва и втиснул в свою трескучую фразу. Не – всё-таки школа учит импровизировать почище любой театральной сцены…

А ведь вроде верит мне старый вояка… Точно верит! Даже перебивать перестал. Продолжаем врать:

— Ещё в юности я увлёкся химией. Оказалось – не зря: открыл новый элемент и вообще серьёзно разобрался в первопричинах превращений веществ…

— Вы открыли новый элемент? — вновь перебил меня подполковник.

— Да. Практически уверен в этом. Но сделать заявку на него не успел. Пришли представители этого самого "общества". Вернее пришёл… И предложил вступить в его ряды. Прошу меня понять и вспомнить свою молодость – я согласился: таинственность, причастность к власти над миром…

— В молодости я был сержантом Белозёрского мушкетёрского полка, — отрезал мой "гостеприимный" хозяин.

Вот же зараза – так и цепляется к словам.

— Наверное, я менее благороден, чем вы – моё честолюбие это зацепило. К сожалению. Я согласился. И я стал достаточно быстро продвигаться по иерархической лестнице данной организации. И, когда забрался достаточно высоко, узнал такое, что просто не мог реагировать на это спокойно…

— Что именно?

— Сергей Васильевич, я не знаю: стоит ли вам об этом говорить – это тайна, за знание которой могут уничтожить не только вас и меня – всю округу…

Немедленно вспомнился анекдот:

"— Плачу миллион долларов за клиента. Адрес: улица Стаханова, дом восемь, квартира…

— За такие деньги не нужен номер квартиры – достаточно номера дома…"

А, наверное, на основе подсознательного знания именно этой шутки, я и попытался создать у хозяина поместья впечатление о всемогущести этого самого тайного ордена…

— Ещё раз повторяю: меня трудно испугать. Говорите!

— Хорошо. Так вот: организация эта вненациональна, её членам надлежит забыть, что у них есть родина и действовать только на благо Ордена. У меня не получилось. Когда узнал о планах руководства, вспомнил, что я русский.

— А что за планы?

— Если вкратце: их не устраивает растущее могущество Российской империи и планируется вычеркнуть нашу страну из европейской политики, загнать в "допетровское состояние". Понимаете?

Подполковник был, мягко говоря, ошарашен. Выглядел он натурально "огретым пыльным мешком из-за угла". С одной стороны, в его взгляде читалось недоверие, с другой – желание понять, что же всё-таки творится на его усадьбе. Кто я такой и какую мистификацию задумал. Я бы на его месте тоже впал в ступор. Даже в своём времени, даже зная о наличии всевозможных спецслужб…

— И какова во всём этом была ваша роль? — наконец проговорил Соков.

— Я, как уже упоминалось, химик.

— А! "Ямчужных дел мастер"?

— Ну почему сразу о порохе? — улыбнулся я. — Селитру сделать, конечно, смогу – было бы из чего, смогу сделать и значительно более мощную, чем порох взрывчатку, но химия может дать людям не только это: лекарства, краски, да мало ли что ещё…

В общем, я узнал, что приблизительно через два года будет война, Сергей Васильевич. С Францией. Со всей Европой, практически. Только англичане, датчане и шведы не придут на нашу с вами землю с оружием в руках.

И результаты, в том числе и моих исследований, планируется использовать именно в военных целях. Против России.

Отказаться я не мог, покинуть ряды Ордена можно только в гробу. Наверное, мой случай – единственное исключение: бросил всё своё имущество и пропал. Прошу разрешения не рассказывать сейчас все подробности, но если вкратце: чтобы как следует запутать следы, мне, практически в образе бродяги, пришлось объехать полмира…

— Запутать, говорите? — подозрительно прищурился подполковник. — А тот человек?

— Я его не знаю. Просто одежда на нём знакомая.

— Весьма странная одежда, надо сказать…

— Для этих мест – несомненно, а в Америке – самое обычное дело.

— И как в нашей округе могло появиться это самое "обычное для Америки дело"?

— Совершенно искренне вас заверяю: не знаю. Но это точно не тайный агент Ордена. Не такие там дураки, чтобы надевать костюмы не соответствующие времени и месту. Откуда здесь взялся этот человек и с какой целью появился в этих местах, для меня такая же загадка как и для вас.

— Пожалуй… — Соков на мгновенье задумался. — Пожалуй, я могу вам поверить, Вадим Фёдорович. Но что вы собираетесь делать дальше?

— Могу только сказать о своих планах в, так сказать, стратегическом направлении: поставить на службу России свои знания. Как это сделать практически – пока не представляю. Я, на данный момент, никто. Бродяга. Как сделать так, чтобы меня услышали и дали возможность проявить себя власти империи – не знаю. Не смею рассчитывать на вашу поддержку…

— Напрасно, — огорошил меня хозяин усадьбы. — Ничего обещать не могу, я должен крепко подумать… В общем, поговорим завтра. Доброй ночи!

— Доброй ночи! Только, Сергей Васильевич, не смею ставить вам условия, но очень хотел бы попросить держать наш разговор и сведения, которые я вам сообщил…

— Совершенно излишняя просьба. Я, во-первых, не сумасшедший, чтобы делиться таким с кем бы то ни было – меня упрячут в бедлам вместе с вами, — мой собеседник даже улыбнулся. — Во-вторых, вы спасли мою дочь, а я умею быть благодарным.

— Да не спас я Анастасию Сергеевну. Не могла она умереть от укуса гадюки. Я просто постарался уменьшить возможные проблемы от этого укуса и ускорить выздоровление. Кстати, если вы позволите, я всё-таки навещу её перед сном.

— Разумеется. И… Ступайте!

Ну вот. Вроде всё не так плохо. Может действительно поверит?

Я ещё, естественно, заглянул к Насте, дал на ночь ещё одну таблетку обезболивающего, прихваченного из рюкзака, который самому тащить обратно в комнату было "несолидно". Пощупал лоб пациентки – жарок присутствовал, но вполне терпимый. Жаль, что нет у меня с собой снотворного – никогда не было актуальным. Ну да ладно. Пожелал девушке спокойной ночи и, провожаемый неодобрительным взглядом сиделки, отбыл в свою комнатёнку. Нужно было о многом подумать.

Не спалось. Да кто бы удивлялся. В такой ситуации у кого угодно крыша поедет: за один день событий… Пятерым на всю жизнь хватит, если экстримом особо не увлекаться. Мысли хороводили в голове как сумасшедшие и все на разные темы. Нужно было собраться и отсечь не самое актуальное на данный момент. Как ни дико это прозвучит, но в первую очередь я стал гнать от себя воспоминания о своих жене и сыне. Хоть не было и нет на земле никого дороже и роднее, но… А может утром я проснусь уже дома? Или хотя бы в своём времени? Прочь! Когда это произойдёт, тогда и радоваться буду.

Предположим всё-таки, что попал я крепко и застрял надолго… Необходима хоть какая-нибудь легализация. Даже если Соков мне поверил или поверит, это будет нелегко. Хотя кто его знает. Не помню я в упор местные порядки и законы. К тому же этот труп… Каким лешим сюда занесло моего современника, да ещё и угораздило получить чем-то по башке. Может с этого завтра и начать? Хоть какая-то ясность нарисоваться может…