Сан-Андреас - Маклин Алистер - Страница 30

— А вам не показалось странным, что второе повреждение корпуса произошло точно в том же самом отсеке, в балластном отделении?

— До данного момента не казалось. Наши любезные — наши, а не ваши — любезные союзники почти наверняка оставили там заряд с достаточно длинным бикфордовым шнуром. Вы правы, лейтенант.

— Так что нам остается только одно: выяснить, кто из членов вашей команды разбирается во взрывчатке. Вам известно подобное лицо, мистер Маккиннон?

— Да.

— Что? — Ульбрихт приподнялся на локте. — Кто же это?

Маккиннон посмотрел в сторону палубы.

— Уже какой-то толк. — Ульбрихт опустился вновь на койку. — Большой толк.

Глава 6

Было чуть позднее десяти часов утра, когда снег пошёл вновь.

Маккиннон провёл в капитанской каюте ещё пятнадцать минут и ушёл только тогда, когда заметил, что у лейтенанта слипаются глаза. Затем он переговорил по очереди с Нейсбаем, Паттерсоном и Джемисоном, который опять руководил работами по укреплению надстройки. Все трое согласились, что Ульбрихт почти прав в своих предположениях, только толку от этого никакого. Когда Маккиннон вернулся на мостик, шёл густой снег.

Он осторожно попытался открыть боковую дверь, но сила ветра была такова, что её вырвало у него из рук. Снег шёл под углом, чуть ли не параллельно палубе. Что-то разглядеть сквозь него было невозможно, но, повернувшись к нему спиной, в сторону носа, боцман смог разглядеть, как меняется характер волн. При первых проблесках рассвета уже было видно, что это не ровные ряды, а вспенивающиеся, вздымающиеся вверх стены, которые, достигнув определённой высоты, рушились, превращаясь в бесформенные пузырьки. Палуба под его ногами задрожала. Холод стал невыносимым. Маккиннон с трудом закрыл дверь, возвращаясь на мостик.

Он перекидывался отрывочными фразами с Трентом, стоявшим за штурвалом, когда раздался телефонный звонок. Звонила сестра Моррисон.

Она сказала, что готова идти к лейтенанту Ульбрихту.

— Я бы не советовал вам этого делать, сестра. Наверху штормит. Время сейчас не для прогулок.

— Должна напомнить вам, что вы мне обещали, — произнесла она голосом благовоспитанной девушки.

— Я это помню. Просто погодные условия несколько изменились.

— Ну, право, мистер Маккиннон...

— Иду, иду. Пеняйте на себя. Когда он проходил через палату В, Джанет Магнуссон посмотрела на него с неодобрением.

— Госпиталь — не место для ряженых.

— Да я просто мимо проходил. Выполняю миссию милосердия. Так, по крайней мере, считает ваша крепколобая подружка.

Выражение лица сиделки Магнуссон несколько смягчилось.

— Значит, идете к лейтенанту Ульбрихту?

— Ну к кому же ещё? Самое главное, что я его уже видел, и он показался мне вполне здоровым. Просто она чокнулась.

— Вся беда в том, Арчи Маккиннон, что вы не способны на тёплые, человеческие чувства. Во всех отношениях, а не только когда дело касается больных. Сестру же вы считаете чокнутой только потому, что она рассказывает о вас разные вещи.

— Обо мне? Да она же не знает меня!

— Это уж точно, Арчи. — Она одарила его нежной улыбкой. — Зато капитан Боуэн знает.

Маккиннон хотел было сказать, что негоже капитанам болтать с сиделками, но не нашёл подходящих слов и молча прошёл в палату А. Сестра Моррисон, тепло одетая, ожидала его прихода. Рядом с нею на столике стоял небольшой медицинский саквояж. Маккиннон кивнул ей.

— Не могли бы вы снять эти очки, сестра?

— А зачем?

— В нём наверняка проснется донжуан, — с несколько развязной интонацией бросил Кеннет, — а без очков вы понравитесь ему ещё больше.

— Полярный день ещё не наступил, медведи спят, мистер Кеннет, а уж донжуаны тем более.

— Кстати, боцман, — вмешался в разговор капитан Боуэн, — какова сила ветра?

— Одиннадцать метров, сэр. Буря. Восемь ниже нуля. Девятьсот девяносто девять миллибар.

— Волна поднялась?

Даже в госпитале чувствовались содрогания судна.

— Да, сэр. Немного.

— Проблемы есть?

— Кроме присутствующей здесь сестры, жаждущей совершить самоубийство, нет.

Нет, подумал он, пока надстройка находится на своём месте.

Сестра Моррисон в ужасе ахнула, когда они поднялись на верхнюю палубу. Как бы мысленно она ни готовилась к тому, что её ожидает, она даже представить себе не могла, что ветер может дуть с такой ураганной силой и сопровождаться снежной бурей. Маккиннон не терял времени. Одной рукой он с силой притянул сестру Моррисон к себе, другой ухватился за леер. Их в буквальном смысле пронесло над предательски скользкой палубой в сторону надстройки. Оказавшись в укрытии, сестра, сняв капюшон, долго не могла отдышаться.

— В следующий раз, мистер Маккиннон, если, конечно, он будет, я обязательно прислушаюсь к вашим словам. Даю слово! Я представить себе не могла... мне даже в голову не приходило, что подобное возможно. А мои ребра! — Она осторожно провела руками по бокам, как бы убеждаясь, что всё на месте. — Вы же переломали мне все кости!

— Весьма сожалею, — с мрачным видом произнёс Маккиннон, — но, думаю, вам бы не понравилось, если бы вы вдруг свалились за борт. И следующий раз, к сожалению, будет. Не забывайте, что нам ещё придется возвращаться. И идти против ветра, а это значительно тяжелее.

— В данный момент я не спешу возвращаться. Благодарю вас покорно.

Маккиннон поднялся с ней по трапу наверх, к каютам экипажа. Она остановилась и в шоке уставилась на изогнутый коридор, сломанные перегородки и искорёженные двери.

— Так вот, где они все погибли, — хриплым голосом произнесла она. — Когда подобное видишь, нетрудно представить, как это всё произошло. Но сперва надо это видеть, иначе не поймёшь. Ужас! Просто ужас — иного слова и не найдёшь. Слава богу, что я не видела, как это всё произошло. А вам пришлось всё это приводить в порядок.

— Я делал это не один.

— Знаю, но самое ужасное выпало на вашу долю. Мистер Спенсер, мистер Ролингс, мистер Бейтсман пострадали больше всех. Это ведь так? Мне известно, что вы запретили к ним прикасаться. Джонни Холбрук рассказал об этом Джанет, а она — мне. — Она вздрогнула. — Я не могу больше стоять здесь. Пойдемте к лейтенанту.

Маккиннон отвел её к капитанской каюте, где Нейсбай не спускал глаз с лежащего на койке лейтенанта.

— Ещё раз доброе утро, лейтенант. Я только что имела удовольствие испытать на себе погоду, которой вы подвергались благодаря любезности мистера Маккиннона. Это было ужасно. Как вы себя чувствуете?

— Плохо, сестра. Очень плохо. Думаю, мне необходимы уход и внимание.

Она сняла с себя штормовку и пальто с капюшоном.

— По-моему, на больного вы совсем не похожи.

— Это только внешне. Я чувствую себя очень слабым. Конечно, я не собираюсь назначать себе какое-нибудь лекарство, но мне кажется, что мне просто необходимо какое-нибудь тонизирующее средство, восстанавливающее силы. — Он протянул безжизненную руку. — Вы, случайно, не знаете, что находится в том стенном шкафчике?

— Нет, не знаю, — резко ответила сестра, — но догадываюсь.

— Вы знаете, я подумал, что, может быть... при сложившихся обстоятельствах...

— Это личные запасы капитана Боуэна.

— Капитан просил передать, — вмешался в разговор Маккиннон, — что лейтенант Ульбрихт, пока занимается навигацией, имеет право опустошать его запасы. Клянусь, он так и сказал.

— Но я не вижу, чтобы он сейчас занимался навигацией. Ну, ладно. Только немного.

Маккиннон налил и протянул лейтенанту стакан виски. По выражению лица Моррисон было видно, что она совершенно по-иному, в отличие от боцмана, понимает слово «немного».

— Пойдёмте, Джордж, — сказал Маккиннон. — Здесь для нас места нет.

Сестра Моррисон даже не стала скрывать своего удивления.

— Вы можете остаться.

— Мы не выносим вида крови. Или страданий, если уж на то пошло.

Ульбрихт опустил свой стакан.

— Вы хотите оставить нас на милость Невидимки?