Пушки Острова Наварон - Маклин Алистер - Страница 13

— В чем дело? — вызывающе проговорил он, растягивая слоги, как коренной островитянин. — Какого хрена тебе надо?

Заметив, как побелели пальцы, сжимавшие автомат, Мэллори решил, что перегнул палку. За себя он не опасался. Стук в машинном отсеке стих, видно, в руках у Дасти Миллера его пистолет с глушителем. Но лезть на рожон нельзя. Во всяком случае, сейчас. Ведь на сторожевой башне по крайней мере два крупнокалиберных «шпандау».

Солдат взял себя в руки. Капитан заметил, что с лица автоматчика исчезла краска гнева, взамен появилась какая-то растерянность. На это-то и рассчитывал Мэллори. Солдат решил, что у пьяницы-грека есть покровители, иначе он не стал бы говорить с ним таким тоном.

— Что за судно? — спросил солдат по-гречески, хотя и с запинкой. — Куда курс держите?

Мэллори снова наклонил бутылку и шумно зачмокал.

Оторвавшись от бутылки, уважительно посмотрел на нее.

— Что мне в вас, немцах, нравится, — доверительно и громко проговорил он, — так это то, как вы делаете вино. Бьюсь об заклад, тебе такое пить редко доводится, разве не так? А дрянь, которую изготавливают наверху, то бишь, на материке, годна разве очаг растапливать, столько в ней смолы. Помолчав, Мэллори продолжал:

— Конечно, если знаешь, к кому обратиться на островах, то тебе достанут озо. Ну а мы можем достать не только озо, но и хок да и мозельские вина.

Автоматчик брезгливо поморщился. Как большинство фронтовиков, он презирал квислингов, хотя те и помогали немцам.

Правда, в Греции таких нашлось немного.

— Я вас спрашиваю, — холодно проговорил солдат, — как называется судно и куда оно направляется?

— Каик «Ангиом». Идем в балласте на Самос, — надменно ответил Мэллори и добавил многозначительно:

— Согласно приказу.

— Чьему приказу? — спросил солдат, на которого слова эти произвели впечатление.

— Герра коменданта Вати, генерала Гребеля, доверительно сказал Мэллори. — Вы ведь знаете, кто такой герр генерал Гребель? — Мэллори понял, что попал в точку. Молва о генерале Гребеле, командовавшем воздушно-десантной дивизией, поборнике железной дисциплины, распространилась далеко за пределы Архипелага.

При этих словах солдат побледнел, но продолжал упорствовать:

— Документы есть? Вздохнув, Мэллори оглянулся через плечо:

— Андреа!

— Чего тебе? — высунулся из люка плечистый грек, слышавший весь разговор. Как и у Мэллори, в руке у него была откупоренная бутылка вина. Недовольно скривившись, Андреа сказал:

— Не видишь, я занят. — Увидев солдата, он замолчал, потом сердито спросил:

— Какого хрена надо этому заморышу?

— Документы и пропуска, которые выдал нам герр генерал.

Они в каюте.

Андреа, ворча, спустился вниз. Заведя на берег конец, преодолевая течение, они подтянули корму и протянули солдату бумаги. Предъявленные документы отличались от тех, какие, в случае нужды, они предъявят на острове Навароне. Качество их было отменное. И бумаги, и факсимиле подписи генерала Гребеля были мастерски изготовлены в конторе Дженсена.

Сложив бумаги, солдат буркнул что-то вроде «спасибо».

Совсем мальчишка, не больше девятнадцати. Славное, открытое лицо, очень худенький. Не то что громилы из «Панцер-СС», подумал с облегчением Мэллори. Такого пацана не хотелось бы убивать. Но выведать все, что можно, не мешает. Он кивнул Стивенсу, чтобы тот передал ему ящик с мозельвейном. Молодец Дженсен, ничего не упустил из виду… Ткнув пальцем в сторону сторожевой башни, капитан спросил:

— Сколько вас там?

Солдат сразу насторожился.

— Зачем вам это надо знать? — спросил он враждебно.

— Ну, что за люди? — всплеснул руками Мэллори. — Никому не верят. Думают, кругом одни враги… — Капитан умолк, потом стал продолжать:

— Неохота, чтоб всякий раз повторялась одна и та же история, — объяснил он. — Через пару деньков мы снова пойдем на Самос. А у нас есть лишний ящик мозельвейна. Генерал Гребель хорошо снабжает своих… своих помощников… Вас, верно, там припекает на солнце-то. На, по бутылке на нос.

Сколько всего надо?

Упоминание о том, что греки еще вернутся, имя грозного генерала, мысль о том, что скажут товарищи, узнав, что он отказался от столь заманчивого предложения, перевесили чашу весов. Забыв о принципиальности и бдительности, солдат нехотя ответил:

— Нас всего трое.

— Получай свои три бутылки! — весело воскликнул Мэллори.

— Следующий раз хок привезу. — Запрокинув недопитую бутылку, он произнес:

— Prosit! — И, гордый тем, что умеет изъясняться по-немецки, прибавил:

— Aufwiedersehen![2]

Солдат что-то пробормотал. Постояв в нерешительности, смущенно поглядел на бутылки, круто повернулся и неторопливо пошел вдоль берега.

— Их всего трое, — задумчиво проговорил новозеландец. Это меняет дело…

— Поздравляю, сэр! — перебил его Стивенс. В голосе его звучало восхищение. — Отличное представление!

— Отличное представление! — передразнил его, высунувшись из машинного люка, Миллер. — Я ни хрена не понял, но это было потрясно, шеф! Будь моя воля, я в вам «Оскара» присудил!

— Благодарю, но, думаю, поздравления преждевременны, пробормотал Мэллори и с озабоченным видом ткнул указательным пальцем в сторону.

Молодой немец метрах в двухстах остановился и свернул в лес. Оттуда вышел еще один солдат. Он что-то говорил, с сердитым видом показывая в сторону судна. Минуту спустя оба исчезли в тени деревьев.

— Началось! — негромко произнес Мэллори и отвернулся. Хватит глазеть. Возвращайтесь на свои места. Им покажется подозрительным, если мы не обратим внимания на эту перебранку.

Но еще хуже, если будем обсуждать ее у них на виду.

Миллер с Брауном спустились в машинный отсек, Стивенс прошел в носовую каюту. Мэллори с Андреа остались на палубе, у каждого в руке бутылка.

Дождь перестал, но усилившийся ветер гнул вершины самых высоких сосен. Однако пока утес надежно защищал каик. Не хотелось думать, каково сейчас в открытом море, но уходить придется. Если «шпандау» не помешают.

— Как думаете, что случилось, сэр? — донесся из полумрака голос Стивенса.

— Разве не ясно? — громко ответил Мэллори. — Немцев предупредили. Каким образом, не знаю. Это уже второй случай.

Дальше будет хуже. Ведь до сих пор нет известий с катера, который послали осмотреть наш каик. На мачте у него была антенна, помните?

— А с чего это они вдруг всполошились? — спросил Миллер.

— Я этого никак не возьму в толк.

— Очевидно, пост имеет связь со штабом. По радио. Или телефонную. Приказано держать ухо востро.

— Может, ихний штаб выслал против нас небольшую армию? невесело пошутил Миллер. Подумав, Мэллори решительно помотал головой.

— Ни в коем случае, — уверенно сказал он. — Сюда семь миль напрямик, а через горы и лесные тропы и все десять. Да еще в такой темноте. Они не настолько глупы, — рукой, в которой он держал бутылку, он указал в сторону башни. — Сегодня для них будет трудная ночь.

— Выходит, по нас в любую минуту могут открыть пулеметный огонь? — донесся голос Стивенса, снова звучавший ненатурально спокойно.

— Не откроют. Я в этом уверен, — вновь покачал головой Мэллори. — Даже если они подозревают нас, даже если они уверены, что мы-то и есть те самые серые страшные волки, они будут до глубины души потрясены, узнав от мальчишки, что у нас есть документы и пропуска, подписанные самим Гребелем. Им известно, с генералом шутки плохи, и к стенке может поставить.

В общем, вы поняли, о чем я. Поэтому эти парни свяжутся со штабом. Комендант такого маленького острова не посмеет задержать людей, которые могут оказаться агентами самого герра генерала. Как он в таком случае поступит? Пошлет шифровку в Вати, что на Самосе, и будет кусать ногти в ожидании ответа.

Генерал сообщит, что в глаза нас не видел, и спросит, почему нас не расстреляли к чертовой матери. — Взглянув на светящийся циферблат, Мэллори добавил: