Полярная станция “Зебра” - Маклин Алистер - Страница 8

Из столовой Бенсон провел меня в соседнее маленькое помещение.

– Отсек для очистки воздуха. А это техник Харрисон. Как тут играет наша волшебная шкатулка, Харрисон?

– Прекрасно, док, просто прекрасно. Окись углерода постоянно держится на уровне тридцати частей на миллион. – Он занес какие-то цифры в вахтенный журнал. Бенсон поставил там свою подпись, они обменялись ещё парой реплик, и мы отправились дальше.

– Итак, половину дневных трудов я свалил с плеч одним росчерком пера, заметил Бенсон. – Полагаю, вас не особо интересует осмотр мешков с крупой, окороков, пакетов с картошкой и консервов самых разных наименований.

– Честно говоря, нет. А что?

– Там у нас, под ногами, вся носовая часть – фактически, наш трюм заполнена этими припасами. Страшное количество, я понимаю, но ведь на сотню человек и еды требуется страшное количество, если учесть, что в случае необходимости мы должны быть готовы сидеть под водой как минимум три месяца.

Стало быть, проверять наш НЗ мы не будем, а то для меня это сплошное расстройство. Отправимся лучше туда, где эту пищу готовят.

Мы заглянули в камбуз, маленькое квадратное помещение, сверкающее кафелем и нержавеющей сталью. Рослый, дородный кок в белой куртке встретил Бенсона улыбкой.

– Решили снять пробу сегодняшнего ленча, док?

– Ничего подобного, – холодно возразил Бенсон. – Доктор Карпентер, перед вами наш главный кок и мой злейший враг Сэм Макгуайер. Так в какой форме вы собираетесь пропихнуть эти вреднейшие калории в глотки наших парней?

– Пропихивать ничего не придется, док, – весело заверил Макгуайер. – В меню сегодня ни больше ни меньше как молочный суп, говяжье филе, жареная картошка и каждому по куску яблочного пирога – кто сколько осилит. Пища свежая и очень питательная.

Бенсона передернуло. Он ринулся было прочь из камбуза, но тут же остановился и ткнул в массивную медную трубу десяти дюймов диаметром, которая торчала над палубой фута на четыре. Трубу закрывала сверху откидная крышка, плотно затянутая болтами.

– Вот это может вас заинтересовать, доктор Карпентер. Что это, по-вашему?

– Герметичный котел для приготовления пищи под давлением?

– Похоже, не правда ли? Это наш мусоропровод. В давние времена, когда субмарина то и дело выныривала на поверхность, с отходами проблем не возникало: свалил за борт – и все дела. Но когда вы неделями сидите на глубине трехсот футов, тут уж на верхнюю палубу не прогуляешься, и отходы становятся проблемой. Эта труба уходит вниз до самого днища «Дельфина». Там находится прочный водонепроницаемый люк, связанный с этой крышкой, а специальное устройство исключает возможность того, что оба люка будут открыты одновременно. Если это, не дай Бог, случится, «Дельфину» крышка. Сэм или кто-то из его подчиненных собирает отходы в нейлоновый мешок или полиэтиленовый пакет, сует туда кирпичи для веса…

– Вы говорите – кирпичи?

– Да, именно кирпичи. Сэм, сколько у нас кирпичей на борту?

– Когда считали последний раз, было чуть больше тысячи, док.

– Прямо как на строительном складе, а? – ухмыльнулся Бенсон.

Кирпичи дают гарантию, что мешок с мусором пойдет ко дну и не всплывет на поверхность: даже сейчас, в мирное время, мы стараемся действовать скрытно.

В трубу помещается три или четыре мешка, крышка закрывается и стягивается болтами, а потом уже мешки выбрасываются под давлением. После этого нижний люк тоже закрывается. Просто, верно?

– Да-а…

Уж не знаю почему, но это хитроумное приспособление меня заинтересовало. Пройдет всего несколько дней, и мне припомнится этот необъяснимый интерес, и я даже подумаю, не стал ли я с годами ясновидящим. – Впрочем, эта ерунда не стоит особого внимания, жизнерадостно объявил Бенсон. – Подумаешь – та же канализация, только слегка усовершенствованная. Давайте двигаться дальше, а то путь впереди ещё долгий.

Но, скажу вам, по-прежнему интересный.

Прямо из камбуза мы направились к массивной стальной двери в поперечной переборке. Чтобы пройти в эту дверь, нам пришлось отвинтить, а затем завинтить за собой восемь зажимов. – Носовой торпедный склад. – Бенсон понизил голос, потому что из шестнадцати коек, прикрепленных к переборкам или подвешенных между стеллажами с торпедами, почти половина была занята спящими или просто отдыхающими людьми. – Как видите, мы прихватили с собой только шесть торпед.

А вообще-то у нас здесь обычно хранится двенадцать, да плюс шесть прямо в торпедных аппаратах. Но сейчас вот эти шесть – это все, что мы взяли. На учениях НАТО, которые только что закончились, с двумя или тремя торпедами пришлось повозиться, они у нас самоновейшие и что-то там не ладится в радиоуправлении. Вот адмирал Гарви и приказал после возвращения на базу в Холи-Лох выгрузить их все для проверки. На «Ханли», это наша плавучая база, есть специалисты по таким вещам. Однако они взялись за дело только вчера утром, а тут эта операция по спасению станции «Зебра». Ну коммандер Свенсон и приказал прихватить с собой хотя бы шесть штук… – Бенсон улыбнулся. Знаете эти подводные шкиперы терпеть не могут выходить в море без торпед.

Они считают, что тогда уж лучше сидеть дома и никуда не соваться.

– Так эти торпеды не готовы к запуску?

– Понятия не имею… Вот это наше спящее воинство трудится изо всех сил, чтобы привести их в божеский вид.

– А сейчас они почему не работают?

– Потому, что ещё до возвращения на базу шестьдесят часов подряд, без сна и отдыха, пытались найти причину неполадок, а заодно установить, исправны ли другие торпеды. Вот я и заявил шкиперу, что если ему охота подождать, пока они разнесут «Дельфин» в клочья, пусть тогда разрешит нашим славным торпедистам работать и дальше. А они, между прочим, уже гуляют вокруг, как зомби, так сами скажите, можно ли позволить, чтобы зомби ковырялись в начинке этих суперсовременных машинок. Словом, капитан разрешил им отдыхать.

Бенсон прошагал вдоль тускло поблескивавших торпед и остановился у следующей стальной двери в поперечной переборке. Он открыл её, но за ней, на расстоянии четырех футов, виднелась ещё одна массивная дверь в точно такой же переборке. Порожк и комингсы возвышались дюймов на восемнадцать над палубой.

– Вижу, строя такие корабли, вы на авось не надеетесь, – заметил я. Сюда забраться не проще, чем в Английский банк.

– Так ведь под водой что современная ядерная субмарина, что старинная дизельная – один черт. Риск одинаковый, – пояснил Бенсон. – Да, мы стараемся предусмотреть все. Ведь сколько кораблей было потеряно раньше из-за того, что при столкновении не выдерживали переборки. Корпус «Дельфина» устоит под страшным давлением, но сравнительно слабый удар острого предмета может вскрыть его, как нож консервную банку. А чаще всего удар приходится в носовую часть. Вот на случай такого столкновения и устанавливаются специальные аварийные переборки. Кстати, наша лодка первая, где их поставили. Конечно, это затрудняет движение по кораблю, зато вы и представить себе не можете, насколько громче мы храпим по ночам.

Он закрыл кормовую дверь, открыл носовую, и мы очутились в торпедном отсеке, узком и тесном помещении, где с трудом можно было развернуться, чтобы зарядить или разрядить торпедные аппараты. Сами аппараты, похожие на трубы с массивными задними крышками, стояли по три штуки на двух вертикальных стойках. Над ними виднелись направляющие с прочными такелажными цепями. Больше здесь ничего не было, в том числе и коек. И неудивительно: кому охота спать вне защиты аварийных переборок…

Мы стали продвигаться обратно к корме и уже добрались до столовой, когда нас перехватил матрос, пригласивший меня к капитану. Я последовал за ним по широкому главному трапу в центральный пост, а доктор Бенсон чуть приотстал, чтобы не показаться чересчур навязчивым. Коммандер Свенсон ждал меня у радиорубки.

– Доброе утро, доктор. Как спалось?

– Пятнадцать часов без просыпа. Как вам это нравится? А завтрак выше всяких похвал… Так что случилось, коммандер?