Ночи нет конца - Маклин Алистер - Страница 24

Правда, играть такую роль неопределенно долго невозможно. Но ведь это и не требуется.

Положение мое было тупиковое, я это понимал. Я лишь все больше запутывался, чувствовал себя все менее уверенно и все больше подозревал всех. Даже женщин. Возьмем молодую немку, Елену, уроженку Мюнхена, расположенного в Центральной Европе. Атмосфера лжи и обмана, царившая вблизи железного занавеса, допускала все, что угодно. Однако мысль о том, что семнадцатилетняя девушка может оказаться закоренелой преступницей (вряд ли речь идет о новичках), была нелепой. Да и перелом ключицы — подтверждение того, что авария была для нее неожиданностью, — служит сильным аргументом в пользу невиновности девушки. Миссис Дансби-Грегг? Та принадлежала к обществу, которое я знал лишь понаслышке, по рассказам своих коллег, врачей-психиатров, которые ловили крупную рыбу в мутной воде жизни молодых лондонских аристократок. Однако шаткость их положения, неврозы, не говоря об их частых финансовых затруднениях, не носили криминального характера. Кроме того, представителям этого общества недоставало тех качеств, какими в полной мере обладали Зейгеро и Корадзини, — физической силы и решительности, необходимых в таком деле. Однако как обобщать, так и вдаваться в детали одинаково опасно; что собой представляет миссис Дансби-Грегг как личность, мне было абсолютно неизвестно.

Единственной моей опорой, островком безопасности в море неуверенности была Мария Легард. Если я ошибся в ней, то был не одинок. Выходит, миллионы других людей тоже ошиблись в ней, а этого не может быть. Есть вещи, которые просто нельзя себе представить. Это был именно тот самый случай. Мария Легард была вне подозрений.

Во внезапно наступившей тишине я услышал глухой стук лениво вращавшихся чашек анемометра и шипение лампы Кольмана. Собравшиеся уставились на меня со смешанным чувством удивления и любопытства. Внешне бесстрастный и небрежно рассеянный, я тем не менее дал ясно понять присутствующим, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Об этом все догадались, все девять пассажиров авиалайнера. То обстоятельство, что я оказался в центре всеобщего внимания, было мне на руку. Появление Джекстроу с магазинным винчестером под мышкой осталось никем не замеченным. Палец он держал на спусковом крючке.

— Прошу прощения, — произнес я. — Знаю, таращить глаза невежливо.

Правда, теперь ваша очередь это делать. — Я кивнул в сторону Джекстроу. — В каждой экспедиции имеется одна-две винтовки. Чтобы защищаться от медведей и волков и добывать тюленину для собак, если члены экспедиции находятся вблизи побережья. Никогда не думал, что оружие пригодится на вершине ледника. Чтобы защищаться от еще более опасных хищников, чем белые медведи или волки.

Мистер Нильсен удивительно меткий стрелок. Не вздумайте шутить. Руки за голову! Это касается каждого из вас.

Словно по мановению волшебного жезла, глаза присутствующих обратились ко мне. Я успел вытащить «беретту» калибра 9 миллиметров, которую извлек из кобуры полковника Гаррисона. На сей раз я не забыл снять пистолет с предохранителя. В стылой тишине барака щелчок прозвучал неестественно громко.

— Что еще за произвол, черт бы вас побрал? — побагровев, закричал сенатор Брустер, вскочивший на ноги. Он было кинулся на меня, но тотчас остановился как вкопанный. В тесном помещении выстрел из винчестера прозвучал оглушительно. Когда же эхо выстрела стихло и дым рассеялся, все увидели, что сенатор с побелевшим лицом разглядывает отверстие в досках пола. Должно быть, Джекстроу не рассчитал, и пулей пробило рант на обуви сенатора Брустера. Однако эффект превзошел все ожидания. Сенатор, пятясь, с трудом сел на койку. Он настолько перепугался, что забыл положить руки на затылок. Но я не придал этому значения: теперь государственный муж будет смирным.

— 0'кей, вижу, вы не шутите. Мы в этом убедились, — растягивая слоги, произнес Зейгеро, однако руки на затылок положил. — Мы знаем, вы не станете бросать слов на ветер, док. Стряслось что-нибудь?

— Стряслось, — жестко ответил я. — Двое из вас убийцы. У обоих пистолеты. Сдайте ваше оружие.

— Коротко и ясно, милый юноша, — проговорила Мария Легард. — Короче не скажешь. Вы что, рехнулись?

— Опустите руки, мисс Легард. В число подозреваемых вы не входите. Нет, я не рехнулся. Как и вы, я в здравом уме и твердой памяти. Если же вам нужны доказательства, вы их найдете на борту самолета или в вырубленной во льду могиле. У командира самолета пулей пробит позвоночник, у пассажира на заднем кресле прострелено сердце, второй пилот был задушен. Да, задушен. Смерть наступила от удушья, а не от кровоизлияния в мозг, как вам сообщили. Задушен во сне. Вы мне верите, мисс Легард? Или желаете прогуляться к самолету, чтобы убедиться в истинности моих слов?

Она не сразу ответила. Никто не произнес ни слова. Все были ошеломлены и не успели прийти в себя от услышанного. Все, кроме двух преступников. Но, как ни старался, я не смог заметить в лицах присутствующих ничего, что могло бы обнаружить среди них убийц — ни единого ложного жеста, ни малейших признаков вины. В глубине души я надеялся, что преступники обменяются взглядами. Но надежда не оправдалась. Убийцы умели владеть собой. Я испытывал горечь поражения.

— Приходится верить вам, — так же медленно произнесла Мария Легард.

Правда, в голосе ее звучала неуверенность, а в лице не было ни кровинки.

Взглянув на стюардессу, старая актриса спросила:

— Вы знали об этом, милая?

— Узнала всего полчаса назад. Доктор Мейсон подозревал меня.

— Боже мой! Какой… какой кошмар! Какой ужас! Двое из нас убийцы! Сидя у камелька, Мария Легард оглядела остальных восемь человек, потом поспешно отвела взор. — Может быть… Может быть, вы нам все расскажете, доктор Мейсон?

Я так и сделал. Возвращаясь из похода к самолету, я размышлял, следует ли сохранять свое открытие в тайне. И решил, что не следует. Если бы я промолчал, то все равно не сумел бы обмануть убийц, ведь они уже знали, что мне известно об их существовании. Теперь же пассажиры глаз друг с друга не будут сводить. Мне это будет на руку, а убийцам станет труднее заниматься своими черными делами.

— Вставайте по очереди, — добавил я, закончив свой рассказ. — Мистер Лондон обыщет каждого из вас. Прошу не забывать: я знаю, с кем имею дело. И церемониться не стану. Когда подойдет ваша очередь, стойте спокойно, не делайте резких движений. Стрелок я аховый, поэтому целиться буду в туловище.

— Я так и подумал, — заметил Корадзини.

— Что вы подумали, неважно, — отрезал я. — Но испытывать судьбу не советую.

Джосс начал с Зейгеро. Обыскивал он его старательно. На лице боксера появилось злое выражение; он не спускал глаз с моего пистолета. Не найдя ничего, Джосс занялся Солли Левином.

— Нельзя ли узнать, почему я оказалась вне подозрений? — внезапно спросила Мария Легард.

— Вы? — отозвался я, не сводя глаз с Солли. — Мария Легард? Бросьте ерунду нести!

— Ваш лексикон и тон оставляют желать много лучшего. — Старая актриса была, видимо, тронута, но голос ее все еще дрожал. — Однако лучшего комплимента мне не доводилось слышать. И все же я настаиваю на том, чтобы обыскали и меня. Не желаю, чтобы на меня пала хоть тень подозрения, если оружие не будет найдено.

Оружие действительно не удалось найти. Джосс обыскал мужчин, Маргарита Росс — женщин, причем высокомерная миссис Дансби-Грегг возмутилась. Но ни тот, ни другая ничего не обнаружили. Джосс невозмутимо посмотрел на меня.

— Принеси их багаж, — приказал я. — Чемоданчики, которые они с собой приготовили.

— Вы только зря тратите время, доктор Мейсон, — заметил Ник Корадзини.

— Даже малому ребенку, а не то что преступнику, было бы понятно, что вы станете нас обыскивать. Пистолеты, о которых вы толкуете, можно было спрятать в кузове трактора, в нартах или под тонким слоем снега, чтобы можно было в любой момент достать их. Какой дурак станет держать оружие при себе?

Ставлю тысячу против одного, что вы ничего не найдете.