К югу от Явы (др. перевод) - Маклин Алистер - Страница 8

Когда в дверь постучали, Фарнхолм находился в тусклой сырой каюте кормовой части «Кэрри Дансер», помогая двум медсестрам и мисс Плендерлейт перевязывать раненых. Это была единственная ведущая в каюту дверь. Он выключил свет, шагнул наружу, тщательно закрыл за собой дверь и только потом обернулся к стоявшей в тени расплывчатой фигуре.

— Лейтенант Паркер?

— Да. — Паркер показал рукой в темноту. — Может быть, нам лучше подняться на палубу? Там нас никто не сможет подслушать.

Вместе они поднялись по железному трапу и прошли вперед. Дождь практически перестал, и море было очень спокойным. Фарнхолм наклонился через перила, наблюдая за сверкающими брызгами дорожки позади «Кэрри Дансер» и испытывая сильное желание закурить. Молчание прервал Паркер:

— У меня имеется для вас, сэр, довольно любопытное сообщение. Извините, я не должен говорить «сэр». Капрал сказал вам?

— Он мне ничего не сказал. Он ушел только пару минут назад. В чем дело?

— Кажется, наш корабль был не единственным, причаливавшим сегодня ночью в Сингапуре. Пока мы делали первый рейс к «Кэрри Дансер», подплыла еще одна моторная лодка. Подплыла и причалила меньше чем в четверти мили в стороне от нас. С британской командой.

— Ну, черт бы меня побрал! — тихо присвистнул Фарнхолм. — Кто они были и какого черта они тут делали? Кто их видел?

— Капрал Фрейзер и один из моих солдат. Они услышали звук двигателя моторной лодки — сами мы, ясное дело, ничего не слышали, так как двигатель нашей лодки заглушал другой мотор, — услышали и отправились узнать, в чем дело. В лодке было только двое, вооруженных винтовками. Говорил лишь один из них, горец, парень с Западных островов, как сказал Фрейзер, а уж он-то это знает. Весьма неразговорчивый, хотя сам задал Фрейзеру массу вопросов. Затем Фрейзер услышал, как возвращается лодка с «Кэрри Дансер», и они вынуждены были уйти. Он полагает, что один из двоих проследил за нашими, но не уверен.

— "Любопытное" — это не самое подходящее слово для характеристики вашего сообщения, лейтенант, — Фарнхолм в задумчивости прикусил нижнюю губу и уставился в море. — И у Фрейзера нет никакого понятия о том, откуда они пришли? Или что за корабль, с которого они высадились? Или куда они направляются?

— Он ничего этого не знает, — уверенно сказал Паркер. — Как говорит Фрейзер, они могли прибыть хоть с Луны.

Они поговорили еще несколько минут, и Фарнхолм прекратил обсуждение:

— Нет никакого толка в нашем разговоре, Паркер, поэтому просто забудем обо всем. Никому не нанесено никакого вреда, так что с этим покончено. Мы благополучно убрались, и только это имеет сейчас значение. — Он намеренно переменил тему разговора: — У вас все организовано?

— Да. Более-менее. Сиран намерен сотрудничать. В этом нет никакого сомнения. Его голова поставлена на карту в такой же степени, как и наши. И он это полностью осознает. Бомба или торпеда, которые достанут нас, вряд ли пощадят и его. Один мой солдат постоянно следит за ним, другой солдат следит за его помощником. А один присматривает за дежурным механиком. Большая часть моих людей спит. Бог знает, как уже давно они недосыпают. Четверо спят в каюте на полубаке и могут пригодиться в случае чрезвычайной ситуации.

— Хорошо, хорошо. — Фарнхолм кивнул в знак одобрения. — А две медсестры-китаянки и пожилая малайка?

— Они тоже находятся в центральной каюте корабля. Они очень больны и потрясены всем случившимся.

— А ван Оффен?

— Он спит на палубе под шлюпкой. Прямо у рулевой рубки, не дальше трех метров от капитана, — ухмыльнулся Паркер. — Он больше не злится на вас, но по-прежнему очень здорово настроен против Сирана. Это, по-видимому, хорошее место, раз ван Оффен спит там. Он надежный человек.

— Да, безусловно. А как с едой?

— Еда паршивая, но ее много. Хватит на неделю или даже на десять дней.

— Надеюсь, у нас будет возможность съесть все, — мрачно произнес Фарнхолм. — Еще одно. Вы внушили всем, и особенно Сирану, что я здесь очень маленький человек и единственный важный человек — это вы?

— Не считаю, что о вас думают сейчас так же хорошо, как и раньше, — скромно ответил Паркер.

— Отлично. — Почти машинально Фарнхолм дотронулся до пояса под своей рубахой. — Но не переигрывайте. Просто игнорируйте меня, когда представится случай. Между прочим, кое-что вы можете для меня сделать на своем пути вперед. Знаете, где радиорубка?

— Это за рулевой рубкой? Да, я видел ее.

— Радист по имени Вилли Лун — или что-то в этом роде — спит в ней. По-моему, он довольно приличный парень. Бог знает, почему он служит на этом плавучем гробу, но я не хочу обращаться к нему сам. Разузнайте у него, каков радиус работы его передатчика, и сообщите мне до рассвета. Возможно, мне потребуется кое с кем связаться приблизительно в то время.

— Да, сэр. — Паркер поколебался, желая задать вопрос, но потом изменил свое решение. — Самое время этим заняться. Пойду сейчас и все выясню. Спокойной ночи.

Абсолютное большинство людей очень сильно возмущались бы, приведись им быть разбуженными в половине четвертого утра, чтобы отвечать на чисто технические вопросы, касающиеся их работы. Но только не Вилли Лун. Он просто сел на койке, улыбнулся лейтенанту Паркеру, сообщил рабочую дальность своего передатчика, составлявшую всего пятьсот миль, и снова улыбнулся. На его круглом приятном лице улыбка была средоточием доброй воли и бодрости. Паркер не сомневался, что Фарнхолм был на сто процентов прав в своей оценке характера Вилли Луна. Тому здесь было не место.

Паркер поблагодарил его и повернулся к выходу, но заметил на столе возле передатчика то, что никак не ожидал увидеть на корабле, подобном «Кэрри Дансер», — круглый глазированный торт, не слишком умело изготовленный. Верхушка торта была утыкана маленькими свечками. Паркер поморгал и снова посмотрел на Вилли Луна:

— Что это, черт возьми?

— Это праздничный торт, — гордо улыбнулся ему Вилли Лун. — Его испекла моя жена. Вот ее фотография. Она сделала торт два месяца назад, чтобы он наверняка был у меня в день рождения. Красиво, правда?

— Очень красиво, — чистосердечно сказал лейтенант Паркер и посмотрел на фотографию. — Красиво, как и девушка которая этот торт сделала. Ты, должно быть, очень везучий человек.

— Да, я такой и есть. — Он снова радостно улыбнулся. — Я действительно очень везучий, сэр.

— А когда день рождения?

— Сегодня. Поэтому я и поставил торт. Мне сегодня исполнится двадцать четыре года.

— Сегодня... — Паркер покачал головой. — Ты выбрал удивительное время, чтобы отпраздновать день рождения. Удивительное со всех точек зрения. Но ведь когда-то день рождения все равно надо праздновать. Удачи, и наилучшие поздравления с днем рождения.

Он повернулся, перешагнул через комингс и тихо закрыл за собой дверь.

Глава 3

Вилли Лун умер, когда ему исполнилось двадцать четыре года. Он умер в свой двадцать четвертый день рождения, в самый разгар дня, под жестокими лучами тропического солнца, сиявшего над его головой. Белый свет, яркий беспощадный свет солнца будто насмехался над единственной свечкой, все еще горящей на праздничном торте. Желтый огонек вспыхивал и затухал, вспыхивал и затухал с монотонной регулярностью, а корабль покачивался с одного борта на другой. Тень то появлялась в окне крыши радиорубки, то исчезала. Потом опять появлялась, падала на свечу, на праздничный торт и на фотографию Анны Мей — робко улыбавшейся девушки с острова Батавия, испекшей этот торт.

Но даже умирая, Вилли Лун не мог видеть ни фотографии своей молодой жены, ни торта, ни свечки, так как он ослеп. Он не понимал, почему это случилось, ведь последний из этих сильных ударов, настигших его десять секунд назад, пришелся ему по затылку, а не по лицу. Он не видел солнечного света, не видел ключа своего радиопередатчика, но последнее вовсе не было обязательным, ибо мистер Джонсон из радиошколы Маркони всегда твердил, что никто не станет настоящим радистом, если не сможет передавать радиопослания так же хорошо в темноте, как и при свете дня. Еще мистер Джонсон говорил, что радист должен последним оставлять свой пост, покидать корабль вместе с капитаном. Вот почему рука Вилли Луна, двигаясь вверх и вниз, вверх и вниз в ритме стаккато, как это делает тренированный радист, работая с ключом, посылала один и тот же сигнал снова и снова: «SOS. Атакуют самолеты противника, 0°45' северной широты, 104°24' восточной долготы. Мы горим. SOS...»