Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Чиков Владимир - Страница 9

Питер грустно улыбнулся:

— Но на его покупку тоже нужны деньги, и немалые! Если они даже появятся у нас, то это может вызвать подозрения со стороны налоговой инспекции.

— Вам надо купить его с рассрочкой платежей лет на двадцать… Вы же все равно долго в Англии не пробудете…

— А где же мы будем? — удивленно посмотрела на него Хелен.

— Мир велик… Но не об этом сейчас речь. Так вот, о покупке дома… В случае вашего отъезда из Лондона его всегда можно продать без финансовых потерь и погасить все долгосрочные платежи.

Питер смотрел на Бена и думал: «Арни прекрасно разбирается в том, о чем говорит. А еще он умеет предвидеть события и их возможные последствия…»

— Да, это неплохая идея, но у нас нет необходимой суммы для ее реализации.

— И сколько же нужно под эту необходимую сумму?

— Честно говоря, я не могу назвать точную цифру… Но тысячи три, наверно, надо… — Подумав, Питер твердо добавил: — Да, не меньше.

— Хорошо, вопрос о деньгах будем решать в Центре и потом сообщим вам обязательно. А сейчас… — Бен посмотрел на часы, — извините, друзья мои, нам пора расставаться.

Хелен и Питер понимающе кивнули.

— Лучше бы ты, Арни, остался с нами работать. Нам бы намного легче было, — заметила Хелен.

— А главное — мы увереннее чувствовали бы себя, — добавил Питер.

— Спасибо за такую оценку. Но я убежден, что все у вас сложится так, как намечалось в Москве. Уверен еще и потому, что темная полоса в жизни всегда сменяется светлой. Жизнь — это тельняшка…

Из отчета Бена о командировке в Париж

…В процессе встречи с Крогерами дополнительно проработаны каналы связи с Центром. Чтобы максимально обезопасить работу с ними, подобрано несколько новых почтовых адресов в Париже и Вене, куда они могут направлять свои тайнописные сообщения.

Для срочной связи желательно обеспечить их контакт с нашим представителем в посольстве.

В целом Крогеры нормально вживаются в новые условия. Однако они все еще испытывают определенные трудности, связанные с адаптацией к обстановке в Англии. Но, невзирая на это, они полны решимости поскорее реализовать первый этап легализации. В этом направлении ими уже проделано следующее: в центре Лондона арендовано помещение, в котором будут размещаться их офис и книжный склад, получены необходимые рекомендации, дающие право на открытие собственного банковского счета.

Задачи, которые поставлены Центром перед Крогерами, решались бы более оперативно, если бы они не испытывали в настоящее время финансовые затруднения…

По возвращении из Франции Питер и Хелен, по рекомендации Бена, активизировали свою работу: они чаще стали посещать аукционы — почти ни один аукцион не проходил без них, там они завязывали нужные знакомства, устанавливали полезные контакты с известными в Лондоне книготорговцами. Питеру со свойственным ему упорством и терпением удалось сломать ледок недоверия и преодолеть характерную для англичан сдержанность по отношению к новым знакомым. Способствовали этому и необыкновенные природные данные Питера вызывать к себе чувство уважения и симпатии. Он всегда строго следил за своим внешним видом: носил светлый клетчатый пиджак и дорогие сорочки с пуговками на воротничке, золотой перстень и часы с золотым браслетом. И почти никогда не расставался с толстой курительной трубкой, как у Уинстона Черчилля. Стройный, сухопарый, как настоящий англичанин, и моложавый, несмотря на солидный возраст, он своими благовоспитанными манерами и независимостью суждений производил самое благоприятное впечатление на окружающих. Умея прятать личные амбйции, он всегда довольствовался своей скромной ролью в тени крупных лондонских бизнесменов. Те в свою очередь, проникаясь к нему доверием и уважением, начали приглашать его на книжные аукционы Ходсона и Ченсери-Лейна, а затем и на Сотби. Одновременно с этим англичане с присущей им хитростью делали все, чтобы этому скромному, деликатному «новозеландцу» не доставались редкие фолианты. И невдомек им было, что у Питера Крогера не было тогда даже денег для закупки дорогостоящих книг. Невдомек им было то, что он и его несколько экзальтированная супруга являлись советскими разведчиками-нелегалами. Да и могли ли они так подумать об этих совершенно не похожих на суперменов-шпионов обыкновенных людей, ничем не выделяющихся из уличной толпы?!

Впрочем, все так и должно было быть: сила разведчика-нелегала в его незаметности, в неброскости, в умении маскироваться и растворяться среди обычных людей.

В радиограмме, поступившей из Центра после встречи с Беном, Хелен предписывалось прибыть в Берн для связи с курьером из Москвы. Но Хелен к тому времени была больна и потому поехать в Швейцарию не смогла. В Берн вылетел Питер. В тот же день он встретился в обусловленном месте со связником. Тот передал ему толстый сверток в фирменном пакете и предупредил, что в свертке находятся деньги в закамуфлированной упаковке.

Вернувшись в гостиницу, Питер закрыл номер на ключ, развернул сверток и не смог сдержать улыбки: «камуфляж» явно предназначался для его супруги, поскольку представлял собой розовый дамский корсет, размер которого был рассчитан на маленькую, изящную Хелен. Что же делать: корсет есть, но нет Хелен? Распороть и вынуть деньги? Или положить корсет в чемодан и открыто везти его в Лондон, а в случае досмотра в аэропорту сказать, что купил в Берне подарок жене? Но на корсете нет ценника, да и по его внешнему виду вполне можно было догадаться, что он не местного производства. Естественно, это могло вызвать подозрение у таможенников и сотрудников службы безопасности. Выход один: попробовать надеть корсет на себя. Он долго вертел его в руках, потом разделся до пояса, просунул в корсет голову, затем левую руку, а вот правая не шла: корсет был явно мал и на его теле начал потрескивать.

Нервничая, Питер решил надеть его снизу: разулся, снял брюки, натянул чуть выше колен, а дальше пришлось прилагать немалые усилия. Сопя и кряхтя, он начал подтягивать корсет то с одной, то с другой стороны, но делать это с каждым разом становилось все труднее. В сердцах рванув его на себя, Питер дернулся от резкой боли в паху. Застонав, он выругался и со злостью стал стаскивать его с себя: «Черт побери, почему их начали делать без шнуровки! То ли дело раньше: взял бы да и расшнуровал на сколько надо!»

Когда корсет наконец сполз, Питер плюхнулся в кресло. В этот момент в дверь постучали. Вскочив, он спрятал корсет под подушку и начал торопливо надевать брюки и рубашку. Пока одевался, стук прекратился и кто-то отошел от двери. Снова раздевшись, Питер опять задумался: что же делать с этим несчастным корсетом? Потом догадался: «Вспорю-ка я его по шву, наложу на грудь лифом назад, а затем перемотаю бинтом!» Так он и сделал. Упаковавшись, Питер подошел к зеркалу и стал разглядывать себя с разных сторон. Чувствовал он себя в этой «упаковке» весьма неудобно: жесткие пластины, вшитые в корсет, сдавливали бока, затрудняли дыхание, делали его неуклюжим, как рыцаря в тяжелых доспехах, а чаши корсета, выпиравшие в районе лопаток, напоминали прорастающие ангельские крылышки. Но что поделаешь: зато так было намного безопаснее.

Благополучно доставив деньги в Лондон, Питер использовал их на закупку редких букинистических книг, а также на изготовление собственных рекламных каталогов. Понимая, что для закрепления своей легализации надо вступить в пользующуюся мировой известностью Ассоциацию букинистов Великобритании, Питер для начала оформил членство в клубе британской национальной книги. Лишь после этого асы книжного бизнеса, оказывавшие снисходительное покровительство Питеру, стали включать его фамилию в торговые каталоги. О появлении нового магазинчика на Стрэнде сообщили некоторые лондонские газеты.

В Центре это расценили как успешное выполнение «Дачниками» первого этапа легализации. В сообщении, исполненном тайнописным текстом и направленном Крогерам из Вены, говорилось: