Черный крестоносец - Маклин Алистер - Страница 20

— Еще через миллион лет?

— Миллионом раньше, миллионом позже... По-видимому, этот большой коралловый риф глубокого залегания подвергся сильной тряске, совпадающей, вероятно, с началом новой эры. Сюда слетались в поисках убежища неисчислимые полчища птиц, оставшихся здесь на неисчислимые годы. В конце концов образовался пласт гуано толщиной футов в пятьдесят.

Миллионы тонн гуано! Миллионы! Потом остров погрузился в воду.

— Пестрая история сложилась у этого острова.

— Со временем он снова гтоднимется на поверхность. За истекшие годы морская соль превратила гуано в вещество, весьма насыщенное фосфатами.

Далее развернулся затяжной процесс формирования почвы, появилась растительность: трава, кустарники, деревья. Расцвел настоящий тропический рай! Затем, приблизительно к концу ледникового периода, это идиллическое местечко заселили люрские бродяги, выходцы из Юго-Восточной Азии.

— Коли оно оказалось столь прекрасным, на грани идиллии, почему они отсюда испарились?

— Вовсе они отсюда не испарились! Они отсюда не исчезали по той же причине, какая тормозила открытие этих баснословных фосфатных залежей последнего времени. А ведь другие полезные ископаемые региона были вычерпаны к концу прошлого столетия. Эти места, мистер Бентолл, характеризуются высокой сейсмической активностью. На близлежащих островах Тонга есть еще действующие вулканы. За несколько часов однажды здесь прямо из моря прорезался гигантский вулкан, поглотив половину острова и накрыв вторую — коралловые рифы, фауну, фосфаты и несчастных туземцев — потоком лавы. Извержение 79-го года нашей эры, разрушившее Помпею, — закончил профессор, — пустяковое происшествие в сравнении со здешними катаклизмами.

Я посмотрел на гору, решительно подымавшуюся у нас за спиной:

— Об этом вулкане идет речь?

— Именно о нем.

— А куда подевалась вторая половина?

— Можно предположить, что грунт был подточен изнутри. В один прекрасный — или не столь уж прекрасный — момент суша раскололась надвое, и часть ее обрушилась в воду, увлекая за собой рифы в северной стороне. Обратите внимание: лагуна там обнажена.

Он шествовал бодрой походкой, как бы подавляющей тревожные мысли о приверженности здешней природы к катастрофам наивысшего накала. Он держал курс вперед и выше. Не пройдя и трехсот ярдов за камнедробилку, мы напоролись на зияющую в склоне горы щель: семьдесят футов высоты, тридцать — ширины, вертикальные края и вертикальный же тыл, наклонная плоскость, поднимающаяся к круглой дырке в толще горы. Эту геометрию дополняли рельсы узкоколейки. Они выползали из отверстия, обегали горизонтальные подступы к расщелине и поворачивали на юг, а там уже пропадали с глаз долой. Два-три небольших сарая, или, точней, ангара, расположились поблизости от дыры. Один из них источал жужжание, которое доносилось до меня еше в минуты подъема. Генераторы электричества, работающие на нефти. Прежде я и не задумывался о том, что профессору с помощником, когда они прочесывают недра горы, нужен ток. Допустим, для освещения или вентиляции.

— Ну вот, — провозгласил профессор, — мы прибыли туда, где некий любознательный и наблюдательный изыскатель, снаряженный компанией, обратил внимание на специфическую аномалию геологических структур, начал раскопки и буквально в трех футах от поверхности, прямо под наносным грунтом, обнаружил фосфаты. Одному Богу ведомо, сколько тонн породы извлекли они из-под земли. Эта гора — поистине медовые соты. Добытчики уже завершали свой труд, когда кому-то на глаза попались осколки гончарных изделий и камешки диковинной формы. Показали эти находки веллингтонскому археологу, а тот мигом переправил их мне... — Профессор скромно закашлялся. — Остальное, разумеется, стало достоянием истории.

Следуя за новоявленным творцом истории, я миновал вход и двинулся вперед по коридору, который привел нас к огромному круглому котловану.

Мы очутились в грандиозной пещере футов сорока высоты посередине, двадцати — у стен, футов около двухсот в диаметре. Свод опирался на бетонные колонны. С полдюжины лампочек, подвешенных к каким-то перекладинам на высоте десяти футов, придавали грязновато-серому камню интерьера отвратительную жуткую окраску и за осветительную технику могли сойти разве что символически. По периметру пещеры на равном расстоянии один от другого зияли пять туннелей, и в каждый уходили рельсы.

— Ваши впечатления, мистер Бентолл?

— Похоже на римские катакомбы, — отозвался я. — Правда, не столь жизнерадостно.

— Это замечательное достижение горнорудной инженерии, — сурово изрек профессор. Снизойти до ближнего представлялось ему верхом легкомыслия, ближний для него в любой ситуации был ничем, шишкой на ровном месте. — Известняк — капризная штука, с ним очень тяжело работать. А когда надо подпереть мощные залежи базальта, а поверх них — еще полвулкана, проблема усложняется до невероятности. Этот склон изрыт пещерами, пещеры соединены туннелями по гексагональной системе. Куполообразные своды дают максимальный структурный эффект, но размеры их ограничены определенным минимумом. Компании пришлось извлечь чуть ли не треть известняка, прежде чем окупились столбы, поддерживающие свод.

— Но при таких обстоятельствах раскопки — явно небезопасное занятие?

— Заинтересованностью его проблемами я постарался вернуть себе расположение старикана и вновь очутиться в списках хороших людей.

— В общем-то да, — задумчиво ответствовал он. — Но нам приходится идти на риск. Наука требует жертв. Приглашаю вас к месту наших первых открытий.

Он вошел в туннель напротив того, через который мы сюда попали, и засеменил по шпалам. Оставив позади ярдов двадцать, мы попали в другую пещеру, дубликат предыдущей во всех отношениях — и по размерам, и по высоте, и по числу туннелей-ответвлений. Лампочка здесь была одна, подвешенная к проводу, который был проложен в самый удаленный от меня туннель. Света, впрочем, хватало, чтоб я сумел разглядеть тяжелые балки, перекрывавшие два туннеля слева.

— Что там произошло, профессор? Обвал?

— Боюсь, что да. — Он покачал головой. — Два туннеля и примыкавшие к ним пещеры обрушились одновременно. Чтоб предотвратить дальнейшее распространение катастрофы, пришлось изолировать эту пещеру. Еще до моего появления, конечно. Кажется, в пещере справа погибло трое: они только-только начали копать... Словом, грустная история. — Несколько минут он молчал, как бы давая мне возможность оценить, насколько грустна эта история, потом торжественно провозгласил:

— Итак, вот это историческое место.

Он имел в виду пятифутовую нишу в стене правее туннеля, через который мы проникли сюда. По мне, ниша как ниша. Но Визерспуну эта ниша представлялась храмом, где он подвизается на ролях главного жреца.

— Именно здесь, — произнес он благоговейно, — была раскрыта тайна Полинезии и полинезийцев. Именно здесь мы нашлй первые ступки и пестики.

А уж эти лредметы дали старт величайшему археологическому открытию нашего поколения. Не правда ли, есть над чем призадуматься, мистер Бентолл?

— Действительно, есть над чем, — я не стал конкретизировать свои мысли. Вместо этого я потянулся к каменному отростку, который оказался на ощупь сырым и скользким. Он легко отделился от стены. — Какое мягкое это вещество. Такое впечатление, что лом или отбойный молоток вполне могли бы здесь работать вместо динамита.

— Так оно и есть, мой мальчик, так оно и есть. Но на базальт ведь с ломом и лопатой не пойдешь? — жизнерадостно преподнес он мне свой риторический вопрос. — Это совсем другой коленкор.

— Вот чего я не учел, — последовало мое очередное самокритичное признание. — Конечно же потоки лавы залили всю округу. Что же вы находите в базальте? Глиняную посуду, домашние принадлежности из камня, рукоятки топориков, что-то в этом роде?

— Если не вдаваться в подробности, — кивнул он. И поколебавшись, добавил:

— Честно говоря, в отличие от рядового торговца, я выкладываю за витринное стекло наихудшие товары. Вещицы, которые вам попадались на глаза у меня в комнате^ я рассматриваю как никчемные эффектные безделушки, пустяковинки. У меня здесь припрятаны кое-какие клады — я и намеком не раскрою вам, где именно, — это фантастически богатая коллекция полинезийских древностей, неолит. Она поразит научный мир!