Знак Зорро - Мак-Кэллэй Джонстон - Страница 8

Донья Каталина услышала это и теперь бросилась через веранду по направлению к ним, делая знаки своей дочери, которые однако сеньорита Лолита отказывалась понимать.

— Человек, который обвенчается со мной, должен ухаживать за мной и заслужить мою любовь, — продолжала девушка. — Он должен тронуть мое сердце. Не думаете ли вы, что я какая-нибудь бронзовая туземка, которая отдается первому встречному, сделавшему ей предложение. Человек, предназначенный стать моим мужем, должен быть мужчиной, в котором достаточно жизни, чтобы желать меня. Пошлете вашего слугу играть на гитаре под моими окнами? О, я слышала, сеньор! Пошлите его, сеньор, а я ошпарю его кипятком и побелю его красную кожу! Всего доброго, сеньор!

Она гордо вскинула голову, подняла сбоку шелковые юбки и, пройдя в таком виде мимо него, вошла в дом, не обращая внимания на свою мать. Донья Каталина простонала о потерянных надеждах. Дон Диего Вега посмотрел вслед исчезнувшей сеньорите, почесал задумчиво голову и кинул взгляд на свою лошадь.

— Я… я думаю, она недовольна мною, — сказал он своим тихим голосом.

Глава VII

Человек иного рода

Дон Карлос, слышавший все, а потому знавший, что случилось, не теряя времени, поспешил на веранду, намереваясь умиротворить находящегося в затруднительном положении дона Диего Вега. Хотя в сердце было смятение, ему удалось улыбнуться и обратить случившееся в шутку.

— Женщины капризны и полны фантазий, сеньор, — сказал он. — Иногда они высмеивают того, кого действительно обожают. Никто не сможет сказать, как работает женская мысль — она сама не сможет удовлетворительно объяснить это.

— Но я… я едва понимаю, — с трудом говорил дон Диего. — Я старательно подбирал слова. Право, я не сказал ничего, что могло оскорбить или разгневать сеньориту.

— Ей хотелось бы, я думаю, чтобы за ней ухаживали, как принято. Не отчаивайтесь, сеньор. Ее мать и я решили, что вы подходящий для нее муж. Это обычно, когда девушка отталкивает человека до известного предела, а потом подчиняется. Кажется, такой прием делает подчинение еще слаще, еще приятнее. Наверное в следующий раз, когда вы приедете к нам, она будет более любезной. Я вполне уверен в этом.

Дон Диего пожал руку дону Карлосу Пулидо, взобрался на лошадь и медленно поехал вдоль тропинки; дон Карлос же повернулся назад, вошел снова в дом и увидел, что его жена стоит перед дочерью, подбоченясь, и глядит на нее с сожалением.

— Он самая лучшая партия во всей стране! — жалобно стонала донья Каталина, вытирая глаза маленьким четырехугольным куском кружев.

— Он богат, имеет положение в свете и мог бы поправить мое разрушенное состояние, если бы стал моим зятем, — заявил дон Карлос, не сводя глаз с лица дочери.

— У него великолепный дом и гациенда. Кроме того, у него и лучшие лошади во всем Рейна де Лос-Анжелес, он единственный наследник у своего богатого отца, — сказала донья Каталина.

— Одно его слово губернатору — и человек спасен или погублен, — прибавил дон Карлос.

— Он красив…

— Я согласна с этим! — воскликнула Лолита, подняв хорошенькую головку и смело глядя на них. — Но это-то и приводит меня в ярость. Каким бы возлюбленным мог быть этот человек, если бы только захотел! Разве есть чем гордиться девушке, когда скажут, что человек, за которого она вышла замуж, никогда не смотрел на женщин и таким образом не выделил ее из множества других, после того как танцевал, ухаживал и играл в любовь с другими.

— Он предпочитает тебя всем, иначе он не приехал бы сегодня, — сказал дон Карлос.

— Конечно, это должно было утомить его! — отозвалась девушка. — Почему он делает из себя посмешище для всей страны? Он красив, богат и талантлив. Он здоров и мог бы служить примером другим молодым людям. А на самом деле у него едва ли найдется достаточно энергии, чтобы самому одеться, я не сомневаюсь в этом.

— Все это непонятно мне, — стонала донья Каталина. — Когда я была девушкой, не было ничего подобного. Достойный мужчина приезжает просить тебя быть его женой…

— Если бы он был менее достойным и более мужчиной, я, может быть, и взглянула бы на него еще раз, — сказала сеньорита.

— Ты должна будешь посмотреть на него больше, чем один раз, — вставил дон Карлос с некоторым нажимом, — Ты не можешь упустить такого прекрасного случая. Подумай об этом, дочь моя, и приди в более любезное настроение, когда дон Диего приедет снова.

Потом он поспешил во двор дома под предлогом необходимости поговорить со слугой, но в действительности, чтобы избежать сцены. Дон Карлос доказал, что был храбрым мужчиной в юности, а теперь он был к тому же и умным человеком, поэтому знал, что лучше не принимать участия в спорах с женщинами.

Вскоре наступил час сиесты (послеобеденного сна), сеньорита Лолита вышла во двор и села на маленькую скамейку у фонтана. Отец дремал на веранде, а мать в своей комнате, слуги же разбрелись повсюду и тоже спали. Но сеньорита Лолита не могла спать. Ее мысль лихорадочно работала.

Она знала, конечно, обстоятельства отца, с некоторых пор он не мог скрывать их, и, понятно, ей хотелось видеть его снова процветающим. Она знала также, что, если бы вышла замуж за дона Диего Вега, то отец был бы обеспечен. Вега не позволил бы родственникам своей жены жить в условиях, которых нельзя назвать наилучшими. Она представила себе прекрасное лицо дона Диего и подумала о том, каким бы оно было, если бы его освещали любовь и страсть. «Как жаль, что он совершенно лишен жизни», говорила она себе. «Но выйти замуж за мужчину, который предложил послать слугу-туземца играть серенады вместо себя!»…

Плеск воды в фонтане убаюкивал ее. Она свернулась в углу скамейки, положив щеку на маленькую ручку; ее черные волосы каскадом спускались на землю.

Внезапно она была разбужена прикосновением к руке; сеньорита быстро выпрямилась и наверное закричала бы, но прижатая к губам рука помешала.

Перед ней стоял человек, закутанный в длинный плащ, с лицом, закрытым черной маской, так что Лолита не могла различить ничего, кроме его сверкающих глаз. Она слышала о сеньоре Зорро, разбойнике, и догадалась, что это был он; сердце ее почти перестало биться, до такой степени была она испугана.

— Молчание! Никакого вреда не будет вам причинено, сеньорита, — хрипло прошептал человек.

— Вы… вы?.. — спросила она, задыхаясь.

Он отступил назад, снял шляпу и низко поклонился ей.

— Вы угадали, моя очаровательная сеньорита, — сказал он. — Я известен, как сеньор Зорро — «Проклятие Капистрано».

— И… вы здесь?

— Я не намерен причинить вреда ни вам, ни кому-либо другому в этой гациенде, сеньорита. Наказываю тех, кто несправедлив, но ваш отец не из таких. Восхищаюсь им в высшей степени. Скорее я накажу тех, кто поступает скверно с ним, чем трону его.

— Благодарю вас, сеньор…

— Я очень устал, а гациенда прекрасное место для отдыха, — сказал он. — Зная также, что теперь час сиесты, думал, что найду всех спящими. Было непростительно будить вас, сеньорита, но я чувствовал, что должен говорить. Ваша красота способна раздвоить человеческий язык, так, чтобы оба конца его могли воспевать ваши достоинства.

Сеньорита Лолита вспыхнула.

— Лучше бы моя красота действовала так же и на других людей, — сказала она.

— А разве это не так? Разве у сеньориты Лолиты мало поклонников? Совершенно невозможно.

— Тем не менее это так, сеньор. Не много найдется достаточно смелых людей, чтобы искать союза с семьей Пулидо, с тех пор как она находится в немилости. Есть один поклонник, — продолжала она, — но в его сватовстве не видно жизни.

— А! Мешковат в любви — и это в вашем присутствии! Что с ним, с этим человеком?.. Не болен ли он?

— Он так богат, что, мне кажется, воображает, будто ему стоит только пожелать, и каждая девушка согласится выйти за него замуж.

— Что за дурак! Ведь только ухаживание придает пикантность роману!

— Но вы, сеньор? Кто-нибудь может войти и увидеть вас тут. Вас могут арестовать…