Резидент свидетельствует - Синицын Елисей - Страница 24

На следующий день он выехал в Москву. Через четыре дня получили сообщение, что Зотов отозван, а меня опять (в который раз!) назначили временным поверенным в делах. Размышляя над случившимся, пришел к неутешительному выводу, что Молотов не хочет нарушать покой финского правительства, разжигающего среди населения ненависть к Советскому Союзу. Мои записки, в которых высказывались пожелания наших источников и друзей о необходимости разоблачения через прессу и радио злобных врагов, таких как Таннер, Эрко, Маннергейм, Рангель.[11], в Москве оставались без внимания, и, конечно, реакционеры, не встречая публичного их разоблачения, наглели. Случай с отзывом посланника Зотова вполне соответствовал принципу Наркоминдела — не критиковать правящую элиту страны.

Мы, дипломаты Представительства, посочувствовали Зотову, но наша грусть скоро прошла, поскольку надо было не проглядеть и, по возможности, сорвать попытки правительства вступить в военный союз с фашистской Германией против СССР. Имея это в виду, мы послали записку в Наркомвнудел, опасаясь очередной отрицательной реакции Вышинского.

Мы не ошиблись. Примерно через неделю начальник разведки сообщил о реализации нашей информации и просил ограничиться работой в том же направлении…

Весна в Финляндии 1941 года выдалась теплой и солнечной, а политический климат леденил душу. Враждебность против нас все нарастала. По радио, в газетах, в театрах больше всего времени отводилось победам фашистской Германии на фронтах Европы. Правящая элита каждую победу немцев принимала как свою.

В двадцатых числах апреля мне позвонил Монах из автомата и условным образом попросил встречи. Провели мы ее в тот же день.

Он был взволнован. Событием особой важности он считал вызов из Москвы посланника Паасикиви и встречи последнего с президентом страны, премьер-министром, министром иностранных дел и другими политическими деятелями.

— Недавно, — сказал он, — прошла моя беседа с Паасикиви, о чем я хочу рассказать вам и посоветоваться по некоторым вопросам отношений между нашими странами.

Паасикиви рассказал ему, что в Хельсинки он был вызван для обсуждения вопроса о дальнейшем его пребывании в Москве, поскольку он часто отказывался выполнять поручения министра иностранных дел, с которыми не был согласен. По всей вероятности, он больше в Москву не поедет.

Министр иностранных дел Виттинг, по словам Паасикиви, проявляет себя как откровенный сторонник сближения Финляндии с Германией. Некоторые члены кабинета активно ему в этом помогают. К таким относится и сам премьер-министр Рангель. Вот уже две недели из его кабинета не выходит посланник Финляндии в Германии Кивимяки. Некоторое время тому назад Паасикиви вместе с Кивимяки были приглашены к президенту Рюти, где Кивимяки докладывал о готовности немцев в любое время оказать помощь Финляндии, и, по словам Паасикиви, Рюти поверил обещаниям немцев. Это обстоятельство вызвало тревогу у Паасикиви.

— Если не прервать такое развитие мысли у наших стариков, — говорил Паасикиви, — может случиться большая беда для страны. При нынешней военно-политической ситуации в Европе Финляндия должна соблюдать строгий нейтралитет. Это единственная возможность выжить и сохранить страну как суверенное государство. И пока он не получит удовлетворительного ответа от премьер-министра Рангеля, в Москву не вернется.

Далее Монах сказал, что в дополнение высказываний Паасикиви ему стало известно, что Виттинг зачастил в парламент, где в своих докладах о международном положении протаскивает мысль о непобедимости Германии и ее возрастающей мощи. Министр заявляет при этом, что в подобной ситуации следовало бы изучить условия сближения с ней в интересах страны. В свою очередь, несколько дней назад Рангель выступал на совещании парламентского комитета по иностранным делам, где также восхвалял немцев и осторожно заметил, что военная обстановка в Европе требует тесного сближения с Германией. В ответ на такое заявление премьер-министра выступил представитель социал-демократической фракции в парламенте и заявил, что в стране распространяются сведения о подготовке к войне с Россией на стороне Германии, если та начнет войну против большевиков. Это беспокоит общественное мнение и народ Финляндии. Для его успокоения правительству следовало бы выступить с соответствующим заявлением.

В быстром сближении Финляндии с фашистской Германией большую роль играет Таннер из-за своей ненависти к Советскому Союзу.

— У нас в стране, — продолжал Монах, — нет сил, которые могли бы сорвать весьма заметное военное сближение Финляндии с «Осью». Это может сделать только Советский Союз и никто другой.

После информации Монаха соответствующая шифровка в тот же день была послана с грифом «срочно» в Москву.

Для накопления сведений о ситуации в стране решил встретиться с Ахти.

Ахти торопливо спросил, как я оцениваю недавний полет Рудольфа Гесса.[12] в Англию, где он после приземления был радушно принят своими единомышленниками — фашистами Англии?

— Действительно ли он был сброшен в Англию, чтобы склонить ее к миру с немцами и вместе с ними начать войну против СССР?

— Именно так ваша правящая элита объясняет полет Гесса в Англию, — ответил я, — что касается моего мнения, то я не допускаю, чтобы Гессу удалось уговорить Англию на мир с немцами. Конечно, факт полета заместителя Гитлера в Англию, как бы его ни комментировали в самой Германии и других странах, является чрезвычайным событием, но его разгадка не за горами. Меня же в настоящий момент занимает ситуация в советско-финских отношениях. Помогите мне понять, что происходит у вас в стране.

— Корни, конечно, надо искать в событиях вокруг «зимней войны», но особенно в послевоенном периоде, который начался сразу после подписания мирного договора в марте 1940 г. Двойственная политика Англии и Франции в период «зимней войны», твердая позиция невмешательства, проводимая Швецией, поражение финской армии под Выборгом подтолкнули многих политиков разного толка на поиски сильного покровительства со стороны гитлеровской Германии. Цель — создание военного союза против России. Факт полета Гесса вызвал активизацию реакционных кругов по пропаганде реванша за «зимнюю войну». Весьма сожалею, что советское правительство отказало Финляндии в присоединении к союзу Швеции и Норвегии для совместной защиты нейтралитета скандинавских стран с юга. Об этом скорбят многие демократы, считая, что Советский Союз бросил Скандинавию на произвол судьбы, — с грустью сказал Ахти. — Ваши недруги ловко используют то обстоятельство, что «зимняя война» вызвала и продолжает вызывать обиду и озлобление к вам, особенно у тех отцов и матерей, сыновья которых погибли на фронтах, а также у переселенцев, покинувших свои очаги и имущество на территориях, отошедших к вам по мирному договору. Таким образом, — сказал Ахти, — если принять во внимание, что противникам Советского Союза в настоящее время удалось вызвать у народа неприязнь к России, а успехи немцев на фронтах Европы создают благоприятный климат, то Финляндия, в случае нападения немцев на вас, безусловно присоединится к ним, чтобы отвоевать у вас потерянные территории. Мое отношение к происходящему у нас, как вы знаете, негативное. Советский Союз мощнее, чем это думает наше политическое руководство.

Я сказал ему, что ввиду важности его сообщений, я сообщу о них в Москву, как я это сделал и по прошлой его информации, за которую Москва его благодарит.

Ахти резко встал с кресла: