Ключ от Кеплиан - Нортон Андрэ - Страница 13

Спустя несколько минут Кинан спустился по лестнице — ни дать, ни взять воин — немунух. На лице — счастливая улыбка. Он медленно повернулся.

— Тебе не о чём беспокоиться. Всё сидит прекрасно, а уж какое тёплое! Такой замечательной одежды у меня никогда не было. — Он выпрямился. — Завтра, в честь твоего отъезда, я опять надену все это. А сейчас давай-ка спать; лучше тебе отправиться в путь пораньше, чтобы не потерять дневного времени.

Наверно, это был дар богов — то, что этой последней ночью оба спали хорошо и крепко. И тот, и другая понимали, что впереди разлука, и боялись бессонницы. Однако сон пришёл к ним на диво быстро, а сны снились добрые. С первым светом оба поднялись. Перекусили в молчании. Потом Элири вывела лошадей и села на свою. Кинан, одетый в то, что она сшила для него, стоял рядом. Элири наклонилась и взяла его за руку.

— Я никогда не забуду тебя. — От слёз перед глазами у неё всё расплывалось. — Я люблю тебя. — Она приветственно вскинула руку. — За праздник, который ты подарил мне, искренне благодарю тебя. За гостеприимство твоего крова благодарю тебя. Желаю хозяину этого дома удачи и щедрого солнца на все времена. Девушка наклонилась, Кинан потянулся вверх и крепко обнял её.

— Скачи смело, воин. Пусть твоё оружие не знает промаха и пусть Ка-дих приведёт тебя в место, достойное его дочери.

Он сильно шлёпнул лошадь по крупу, и та рванулась вперёд. Пока дорога шла прямо, Элири всё время оборачивалась, чтобы ещё разок взглянуть на него. На повороте она в жесте прощания вскинула руку и услышала его последний призыв:

— Добрый путь, дитя! Моя любовь уходит вместе с тобой.

Она скакала, ослепнув от слёз, понимая, что никогда больше не увидит Кинана. Будущее было затянуто туманной дымкой неизвестности. До сих пор ей везло, но что-то принесёт с собой завтрашний день?

4

Она скакала ровным аллюром, пока не стемнело. Потом раскинула лагерь, защитив его с помощью нехитрых заклинаний, которым её обучил Кинан. В сознании девушки Ганнора и богиня, которой молились немунух, слились воедино, и Элири не сомневалась, что янтарные амулеты и камни-стражи, подаренные Ганнорой, не допустят, чтобы с ней случилась беда. Она взяла в руки кусочек янтаря и обошла по границе свой маленький лагерь, прося Ганнору защитить её. Может быть, место Старых и пострадало, когда горы вывернуло наизнанку, но она унесла оттуда четыре камня-стража — ценный дар. В полумраке они отсвечивали мягкой, успокаивающей голубизной, и Элири осторожно положила их рядом с собой.

Точно так же она действовала и во все последующие дни, пока поднималась вверх по течению реки. Трудно сказать, что именно помогало, янтарь или камни. Но ничего более опасного, чем случайные звери, рыщущие по своим охотничьим делам, ей не попадалось. Их она всегда заверяла в своей дружбе.

Единственным примечательным событием оказалась встреча с изумительной по красоте самкой сокола. Птица явно была голодна, и Элири попыталась мысленно представить гнездо, в котором жалобно пищали птенцы. Она улыбнулась, излучая сочувствие и доброжелательное понимание, а потом бросила птице жирного кролика, совсем недавно пронзённого её стрелой. Резко вскрикнув, соколиха поймала его в воздухе.

Улетая с подарком, она обронила перо. Длинное, окрашенное в контрастные чёрные и белые тона. Ответный дар. Элири спрыгнула с лошади и подобрала его. Воткнула в повязку на голове и, снова взобравшись на лошадь, распрямилась, почувствовав себя… увереннее. В этой новой стране не было орлов, но перо ястреба — тоже неплохой талисман. Тем более что он получен в подарок. Помня о его происхождении, она будет носить перо с гордостью.

Дни складывались в недели, а девушка все скакала по горам. Нередко тропа оказывалась непроходимой или просто исчезала, и тогда приходилось возвращаться. Но Элири по-прежнему тянуло на северо-запад и с каждым днём всё сильнее.

Ощущение было такое, как будто кто-то очень сильно хотел, чтобы она двигалась именно в этом направлении, и как будто призыв становился сильнее по мере приближения к неизвестной цели. Улыбаясь при мысли о том, как, оказывается, может разыграться фантазия, Элири тем не менее продолжала скакать тем же курсом. Она и сама хотела попасть в Эскор, хотя Кинан сумел не так уж много рассказать ей об этой древней стране. По пути она охотилась и нередко делилась добычей с обитателями этих диких мест. Несколько раз ей попадались сорокопуты, и девушка неизменно предлагала им пищу. Птицы благосклонно принимали дары, и, хотя близко не подлетали, было очевидно, что они считают её другом.

Наконец река сузилась и стала заметно мельче, несмотря на то что текла по более ровной местности. Теперь девушка не держалась всё время около неё, нередко забирая в сторону, туда, куда уходила просторная равнина. Именно там она однажды увидела деревню. Отпустив лошадей попастись, Элири разглядывала её, вжавшись в землю на вершине холма. Нет, вряд ли это можно было назвать деревней. Скорее — усадьбой, вроде той, в которой жил Кинан, разве что чуть побольше. Хорошо укреплённое центральное строение, под защиту которого все, наверняка, сбегаются в случае опасности, а вокруг него другие, поменьше. Нужно действовать осторожно. Судя по рассказам Кинана, жители этих мест должны быть настроены дружелюбно, но осторожность никогда не помешает.

Она подозвала лошадей и прыгнула в седло. Проскакала по склону холма и, подъезжая к воротам, пустила лошадь шагом. Позади одного из строений был огорожен небольшой участок, откуда явственно доносился шум. Сердитое бормотание голосов, а потом внезапно — звук, который мог бы издать взбешённый конь, нечто среднее между фырканьем и храпом. В нём ощущались ярость и вызов, но для Элири он прозвучал как трубный глас. Немедленно откликнувшись на этот призыв, забыв о всякой осторожности, она пришпорила лошадь, объехала вокруг строения и остановилась, дрожа от возмущения и ярости.

За высокой оградой загона несколько человек удерживали с помощью прочных верёвок рвущуюся на волю кобылу. Чёрную, как ночь, с глянцевито поблёскивающей в солнечных лучах шкурой. Позади неё барахтался новорождённый жеребёнок, тоже чёрный, ещё липкий от родовой слизи. Он силился подняться, но тонкие ножки плохо повиновались ему. Взвизгнув, он упал в очередной раз, и от этого звука кобыла совсем обезумела.

Забыв обо всём, кроме боли, которую ей причиняло это зрелище, Элири решительно направила лошадь вперёд, заставив зрителей отскочить в сторону.

Голос девушки зазвенел, точно колокол:

— Что тут происходит? Что вы делаете? Ей ответила дюжина голосов:

— Это Кеплиан, леди. Гери поймал одну из их кобыл.

— Почему вы так обращаетесь с ней?

Верёвки, не позволяющие кобыле приблизиться к жеребёнку, немного ослабели, когда те, кто удерживал её, отвлеклись, прислушиваясь к словам Элири.

— Почему? Но, леди, она — Кеплиан!

Мужчина, перед которым она остановилась, буквально брызгал слюной. Он, по-видимому, считал, что этого объяснения вполне достаточно. Однако Элири думала иначе.

— Мне нет дела до того, как она называется. Разве так обращаются с животными? Что плохого она вам сделала? — Элири чуть не испепелила взглядом мужчину, с новой силой натянувшего верёвки. — Что, эта кобыла напала на вас? Убила кого-то из ваших родственников, угрожала вашему ребёнку? За что она расплачивается — и её жеребёнок тоже? Заметив её ярость, мужчина отступил.

— Она просто Кеплиан. Мы убиваем их, где бы ни встретили. Они — Зло. — Он горделиво выпрямился. — Да, они на стороне Тьмы.

Кобыла воспользовалась тем, что верёвки снова ослабели, и успокаивающе дотронулась мордой до жеребёнка.

— Никакого зла я тут не вижу. Это всего лишь кобыла, которая пытается защитить своего детёныша.

За её спиной забубнили голоса, но слух улавливал лишь обрывки фраз:

— … Нет здесь.

— … Отправился в долину. Он не вернётся ещё несколько дней.

— Тогда что нам делать? Может, эта женщина обладает силой.