Поцелуй на бис - Маккомас Мэри Кей - Страница 12

Августа любила просыпаться по утрам в своей спальне с бледно-желтыми стенами, лениво потягиваться, радуясь тому, что у нее есть наконец собственный дом, и повторяя про себя, что теперь она абсолютно счастлива.

Была ли она счастлива когда-нибудь раньше? Наверное, да, но, видимо, в прошлом она была слишком занята, чтобы замечать это.

Не хватало времени на то, чтобы ощутить собственное счастье? Звучит странно, но, видимо, так оно и было.

— О, Скотти! Мистер Хэммонд! — воскликнула директор начальной школы, прервав речь, бичующую страховую политику в отношении детей.

Сердце Августы бешено заколотилось. Она судорожно вздохнула, ей вдруг показалось, что в комнате совсем не осталось воздуха.

Как и все остальные, она повернула голову в сторону ворвавшегося в конференц-зал Скотти. В бежевых брюках, белой рубашке с расстегнутым воротом и закатанными рукавами — он был невероятно, просто возмутительно красив. А когда он улыбнулся… по телу Августы побежали мурашки… Господи, как же он раздражал ее!

— Миссис Пеннифезер, пожалуйста, извините за вторжение, — произнес Скотти, старательно изображая раскаяние. Августа едва не фыркнула. — На меня снизошло сегодня утром что-то вроде озарения. И я хотел бы заручиться вашей поддержкой — потому что ваших учеников это тоже касается. Но я, конечно же, подожду, пока вы закончите.

— Вот как? — В миссис Пеннифезер явно боролись любопытство и досада. Победило любопытство. — Мы уже заканчиваем. Но что же это за идея? Хотите обсудить ее приватно?

Скотти оглядел собравшихся, словно только теперь сознавая, куда он, собственно, ворвался. Его открытый дружелюбный взгляд едва скользнул по Августе, и все же она почувствовала себя крайне неуютно. И у этого нахала еще хватило наглости ей подмигнуть! — Нет, нет, в этом нет ничего тайного. Мы с таким жаром обсуждали это на нашем совещании, что к обеду будет знать уже весь город, — произнес Скотти, подходя к кафедре. Улыбка его сияла, словно маяк в тумане, все глаза были обращены в его сторону. — Признаюсь, я был просто поражен тем энтузиазмом, с которым мои коллеги приняли эту идею. Стоило только заронить искру — и они раздули из нее пламя.

— Ну же, не томите нас, — потребовала Беверли Джонс, учительница первых классов. Она с обожанием посмотрела на Скотти. — Жестоко — дразнить нас вот так.

Августа закатила глаза, призывая небеса дать ей силы. Она не позволит втянуть себя в одну из его безумных затей, что бы это ни было. Ни за что! Она даже смотреть на него не станет, решила Августа, нервно вращая под столом кистью левой руки.

— Тебя всегда было забавно дразнить, Бев, — мгновенно отреагировал Скотти.

Августа все же подняла глаза, неприятно пораженная симпатией, с которой Скотти обращался к молодой учительнице. Он стоял, засунув руки в карманы, и тепло улыбался ей. Было очевидно, что Скотти чувствует себя легко и уверенно, как, впрочем, и все присутствующие. Августа готова была возненавидеть его за это, ведь сама она едва дышала от напряжения.

Тем временем новый директор высшей школы быстро, но четко изложил свои идеи по поводу спектакля и ближайшие планы. Августа старалась не слушать, но у Скотти был очень приятный голос. Низкий, глубокий, он зачаровывал звучавшими в нем искренними, теплыми интонациями. Такой голос трудно было игнорировать. И невозможно забыть.

Мысли Августы невольно возвращались к той ночи — таинственной и волшебной, полной обещаний и призрачных надежд. Скотти стоял так близко, его теплые сильные руки лежали на ее плечах…

И как объяснить этому чертову мистеру Мидасу, что не каждый обладает даром превращать все, чего коснется, в золото. От прикосновения некоторых личностей все, напротив, обращается в пепел. И неважно, что он смог утешить ее той ночью на несколько часов. Она не может, не имеет права рисковать.

Как объяснить человеку вроде Скотти Хэммонда, что некоторые просто созданы быть одинокими. Что есть женщины, которые не имеют ни малейшего понятия, как сделать мужчину счастливым. Что их пугает будущее. Что нельзя доверять им свои надежды и мечты.

Нарисовать ему график? Провести карандашом через всю ее жизнь линию неудач? Или рассказать правду?

— …работать в тесном контакте с вашей учительницей музыки.

Августа подняла голову и увидела, что Скотти Хэммонд внимательно смотрит на нее. Девушка смутилась.

— Что, простите? — едва слышно переспросила она.

— Ну, мы еще не решили, что именно будем ставить. Сначала выбрали «Сон в летнюю ночь», потом подумали, что Шекспир для начала — это слишком сложно. А когда возникла идея «Волшебника страны Оз», это показалось нам почти идеальным решением. Пение, танцы, сказочный реквизит и костюмы… и огромная массовка. Аудитория обеспечена. — Скотти усмехнулся, подумав о том, что ни одна мама, бабушка или тетя не упустят случая посмотреть на свое драгоценное чадо, одетое в костюм жевуна или мигуна.

— Конечно, если это кажется вам слишком серьезным проектом, чтобы сочетать его с повседневными занятиями в школе… — продолжал он, не отрывая взгляда от Августы. — Ну что ж, мы можем подобрать что-нибудь попроще. Конечно, это уже не вызовет того энтузиазма, который необходим для осуществления подобных идей, особенно в самом начале… но… — Он с деланной беспомощностью пожал плечами.

Августа медленно повернула голову и только тут обнаружила, что все собравшиеся внимательно на нее смотрят. Она всего только год проработала в школе, ее все еще воспринимали как новенькую, и сейчас на лицах коллег отразились неуверенность и надежда.

— Думаю, я могла бы разучить с детьми песенки… — наконец выдавила из себя Августа, стараясь не встречаться взглядом со Скотти.

Она собиралась добавить, что это все, что она может сделать для спектакля, но Скотти поспешно перебил ее:

— Прекрасно, мисс Миллер, я так и знал, что могу на вас рассчитывать.

Их взгляды наконец встретились, и Августа увидела в его глазах надежду, сомнение, а затем в них появилось что-то вроде понимания. И Августа чуть заметно кивнула — ведь то, что делается, делается, в конце концов, на благо детей Тайлервилла.

Конечно, прежде всего надо было думать о детях. И он думал, все время думал. Но ведь вовсе не обязательно, чтобы это противоречило его личным планам.

Нет, совсем не обязательно, решил Скотти, прибивая последний кусок кровельного железа, чтобы заделать дыру в крыше прямо над спальней Хлои. А все же идея была превосходной. Когда он покидал начальную школу, зал заседаний гудел, как растревоженный улей. Такое нечасто увидишь в конце лета.

Ну а теперь можно было заняться и крышей, пока его не разморило или пока снова не пошел дождь и не испортил только что покрашенный потолок спальни.

В голове Скотти роился миллион поводов побеседовать с мисс Миллер с глазу на глаз, и предстоящая постановка была отнюдь не на последнем месте. Да он просто гений! И если теперь действовать осторожно — очень осторожно, — то, возможно, удастся хоть ненадолго выманить Августу из ее раковины. Заставить ее смеяться, разговаривать с ним. По-настоящему разговаривать. А потом, может быть, он сможет снова подобраться к ней поближе и коснуться ее, а может, даже…

Скотти отложил молоток в сторону, чтобы деть волю воображению, но тут заметил еще один участок прогнившей кровли.

— Черт побери! Что мне действительно необходимо, так это новая крыша, — произнес он вслух, спускаясь к краю. Дом был старым, и в этом месте крыша казалась совсем ненадежной. Он использовал последний кровельный лист, и новую дыру все равно нечем будет заделать. — Надо всего лишь выиграть в лотерею и купить новый дом, правда, Берт? Лежащий в тени на лужайке Берт и ухом не повел. Он-то хорошо знал, что его хозяин был мечтателем.

Скотти невольно взглянул на крышу мисс Миллер, покрытую аккуратно подогнанной черепицей. И тут же улыбнулся, заметив в чердачном окне птичье гнездо. Когда начнется дождливая осень, Августа наверняка захочет убрать его, подумал Скотти, пытаясь нащупать рукой молоток. Когда это не удалось, пришлось обернуться и поискать его глазами. За молотком надо было тянуться, и в последний момент он случайно подтолкнул его. Инструмент полетел с крыши в водосток.