Атомный поезд - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 50

— Желаю, желаю… Только… А как же Саша?

— Он и о Саше позаботится! Сашу распределили в лес на подземные дежурства, а он пообещал устроить его в Тиходонске!

— Значит, это ты с ним ездила… А я ещё подумала: поехала в Сибирь без тёплых вещей, а вернулась смуглая, как с морей.

— Надеюсь, ты ни о чём не проболтаешься, — сказала Оксана. — Ни отцу, ни… В общем, никому! В конце концов, ты моя мать, а не Сашина!

Мать встала. Она превращалась в невольную сообщницу и явно не знала, как себя вести.

— Я этому, твоему… сказала, что ты уже спишь.

— И правильно. Пусть звонит в дневное время.

После происшествия на речной прогулке Оксана стала бояться Сурена и всячески избегала его. Он несколько раз звонил и вот теперь нарвался на мать. А ведь он так просто не отстанет!

Ему ничего не стоит заявиться прямо домой или прислать своего мордоворота…

В прихожей тренькнул звонок. Сердце Оксаны оборвалось. Она выбежала в прихожую и, словно бросаясь в омут, распахнула дверь.

— Привет, Оксанка! — Александр с букетом чайных роз и радостно сияющим лицом замер на пороге. — Прости, что так поздно. Но у меня для тебя потрясающая новость. Надеюсь, ты уже не сердишься? — молодой человек обезоруживающе улыбнулся.

— Да нет. Все нормально, — девушка перевела дух и отбросила со лба прядь волос. — Проходи, Саша.

Сзади появилась Ирина Владимировна.

— Здравствуй, Сашенька! Сколько лет, сколько зим! Давненько тебя у нас не было…

— Так учёба всё… Теперь вот распределение, завтра выпуск.

— И куда тебя отправляют? Далеко? — спросила Ирина Владимировна.

— Туда, где круглый год тридцатиградусный мороз! — не удержалась, чтобы не съязвить, Оксана.

Саша торжествующе засмеялся.

— Отставить! Этот вариант уже отменён! Я остаюсь в Тиходонске и на очень перспективной должности!

Мать и дочь многозначительно переглянулись.

— На какой же? — дрогнувшим голосом спросила Оксана.

— Полковничья должность, через месяц я получу старшего лейтенанта! Двойной оклад, льготная выслуга лет, через пять лет пошлют в Академию! А там и до генерала недалеко!

«Какой всё-таки молодец Суренчик, — с благодарностью подумала Оксана. — А что вспыльчивый, так это с каждым может случиться…»

— Да ты проходи, проходи, а то что мы стоим в коридоре! — засуетилась Ирина Владимировна. — Оксанка, накрывай чай, такое дело нужно отметить. Сейчас я отца подниму…

— Ни в коем случае! — возразил Саша. — Давайте пока сами посидим. У меня важное дело!

Мать и дочь снова обменялись взглядами. Ясно было, о каком предложении идёт речь. Ирина Владимировна незаметно ущипнула дочку за тугой бок. Это означало: не будь дурой и не упусти свой шанс.

— Тогда я пойду принаряжусь, — покладисто сказала Оксана.

— Ага. Только цветы поставь в воду. Это тебе.

Александр наконец вручил ей букет. Розы были так себе.

Сурен дарил совсем другие — голландские, на длинных стеблях, с крепкими плотными бутонами. И тщательно подбирал цвет. Уже не говоря о том, что мастерски обставлял всю процедуру. А Кудасов все делал крайне неловко и неуклюже. Он абсолютно не умел ухаживать за девушками. Может, вследствие отсутствия опыта. И вообще, скорей всего, до неё был девственником. Оксану это несколько забавляло. Но Саша никогда не вышвырнет её за борт. И на него можно положиться, он надёжен и никогда не подведёт. Такие ребята — огромная редкость в нынешней жизни. К тому же у него прекрасная фигура, молодое тело, гладкая упругая кожа…

— Спасибо.

Оксана взяла розы, передала их матери и скрылась в своей комнате. Ирина Владимировна, увлекая за собой Сашу, двинулась на кухню. Кудасова распирала уверенность и гордость, он развернул плечи и старательно выпрямил спину. В строю положено видеть грудь четвёртого человека. Сейчас выпяченную грудь курсанта Кудасова могли бы видеть даже право— и левофланговые. Ведь теперь у него есть что предложить будущей жене в качестве залога счастливой семейной жизни. Это тебе не таёжные края, милая!

Ирина Владимировна принялась привычно хлопотать по хозяйству: вскипятила чайник, разложила по вазочкам варенье. Она почему-то чувствовала себя виноватой и, наверное, поэтому тараторила, не умолкая.

— Это моё варенье, фрукты из нашего сада, они такие свежие, что от запаха голова кругом идёт! А у вас есть сад?

— Нет. В свободное время родители любят гулять. А фрукты покупают на рынке.

— Ну что ты! Разве свои с рыночными сравнишь?

Так они болтали ни о чём, Саша то и дело поглядывал в сторону Оксаниной комнаты.

Она вернулась минут через пятнадцать. На ней было красивое платье с вызывающим декольте и оголёнными плечами. На ногах новые босоножки на шпильках. Волосы полностью распущены. В ушах жемчужные серьги, на высокой шее такое же колье, на пальце тоже крупная жемчужина. Александр невольно залюбовался ею.

— Ты просто красавица! А что это за украшения?

— Родители подарили! — Оксана незаметно подмигнула матери. — В честь окончания института.

Лицо Ирины Владимировны окаменело. Она повернулась к Кудасову спиной и стала остервенело тереть старое пятно в раковине.

— Так что у тебя за важное дело? — нетерпеливо спросила Оксана.

Самые опытные знатоки оперативной психологии не смогли бы выбрать более удобного момента для легализации драгоценностей. Оксана, безусловно, заслуживала отличной оценки по этому предмету. Но она никогда его не изучала и действовала по собственному наитию.

— Хочешь стать женой генерала? — загадочно прищурился Александр.

— Ты уступишь меня генералу? — сыронизировала девушка. — Но, во-первых, ни один генерал ко мне не сватался, а во-вторых, они все такие… взрослые.

С некоторых пор она избегала слов «пожилой» или «старый».

Кудасов рассмеялся.

— Нет. Карты судьбы выпали так, что я сам вполне могу стать генералом!

— Ты как будто в лотерею выиграл! Весь сияешь. Я тебя давно таким не видела.

Оксана пристально смотрела на молодого человека, невольно сравнивая его с Суреном Гаригиновичем. Память вновь и вновь возвращалась к неприятной сцене между ними. Каждый раз её передёргивало.

— Ты меня никогда таким не видела, — сказал Александр и встал. — Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.

Фраза прозвучала торжественно. Мать перестала драить раковину. Кудасов повернулся к ней.

— Ирина Владимировна, я прошу у вас руки вашей дочери!

На тесной кухоньке наступила тишина. Оксана порозовела. Хотя она и ждала этого, но внезапно разволновалась. Ей предстояло сделать выбор. Прямо сейчас.

— Но почему такая срочность? — спросила она. — И кем ты будешь работать? Где?

— Оксана, — он накрыл её руку своей тяжёлой увесистой ладонью и проникновенно заглянул в зелёные, как два изумруда, глаза. — Я рассказал тебе в общих чертах о моих перспективах. Большего я рассказывать не могу. Тем более что и сам-то я знаю не так уж много. Скажу тебе одно: жить мы будем в нескольких километрах от Тиходонска. И ты сможешь навещать родителей хоть каждую неделю.

— Чего ты пристала к парню! — вступила в разговор Ирина Владимировна. — Он же военный, у них секреты всякие, тайны. Чего ты туда лезешь? Человек тебя замуж зовёт, вот и отвечай! А будешь капризничать — я тебе про свою подругу рассказывала…

— Нам сразу дадут квартиру. Двухкомнатную, со всеми удобствами, — Кудасов бросил на чашу весов последний аргумент, очень весомый в условиях российского бесквартирья.

— Вот видишь! — мать в сердцах швырнула губку. — Чего тебе ещё надо?

Оксана улыбнулась.

— Ничего. Я согласна.

— Ну и слава богу! — Ирина Владимировна всплеснула руками. — За это надо выпить, у меня бутылочка кагора припасена для гостей! Оксана, буди отца!

— Зачем? Ему все по барабану. Только бухтеть будет. Завтра скажем.

Втроём они выпили по крохотной рюмочке сладкого вина, потом ещё по одной.

— Живите, дети, долго и счастливо, — Ирина Владимировна протёрла взмокшие глаза. — А я буду приезжать, деток нянчить.