Атомный поезд - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 38

— Ребята сказали! Какая разница, кто сказал! Где этот пидор?!

— Вы ошибаетесь, — откуда-то возникла миловидная женщина с мягкой улыбкой. — Это недоразумение. Юра действительно танцевал в прошлом сезоне. Но сейчас танцует его жена. Вы его жену поцеловали!

— Где она? Покажите! Это мужик, от него несло, как от козла!

— Послушай, друг, какие у тебя претензии? — напористо сказал охранник. — Кто тебя заставлял лезть под юбку и целовать в жопу? Кто?

— Я думал, это женщина! Он же точно как баба! И фигура, и ноги гладкие! Вы обязаны предупреждать!

— Кто тебя заставлял лезть под юбку? — гнул свою линию охранник.

— Давайте Юрку сюда! — орал Коротков и норовил заехать охраннику в физиономию. Смык и Кудасов его оттаскивали.

Администратор и ещё несколько женщин увещевали мирно настроенного Глушака:

— Уведите своего товарища! Это недоразумение. Завтра придёте, мы вас проведём и накормим бесплатно!

— Суки, развели пидоров! — надсаживался Коротков.

— Андрей, кончай, сейчас патруль вызовут, — шептал в ухо товарищу Смык.

— Ха-ха-ха! — закатывались парни с соседнего столика.

— Убери руки! — угрожающе рычал охранник.

И вдруг, как гром среди ясного неба, средь дикой какофонии ночного клуба раздался голос курсового офицера Волкова:

— Что здесь происходит, товарищи курсанты? Коротков, немедленно прекратить!

Саша в ужасе обернулся. Неужели это глюки от водки?

Но сзади стоял не только подполковник Волков, но и особист Котельников, начальник факультета Ерохин и зам по кадрам Горин. От водки такой галлюцинации быть не могло, только от хорошей дозы наркотиков.

— Товарищи курсанты, быстро на выход, — негромко, но властно приказал Горин. Все четверо понуро и покорно направились к выходной двери.

Глубокой ночью в кабинете Панкова подводили итоги разбирательства. Особист, заглядывая в бумажку, перечислял пункты обвинения, руководство их рассматривало и обсуждало.

— Выкрикивал название рода войск и скандировал слово «ракета», чем раскрывал принадлежность к ракетным войскам и угрожал сохранности государственной тайны…

— Слабовато, — скривился генерал. — К тому же позволяет упрекнуть нас в том, что не смогли воспитать у курсантов умение хранить секреты. Отпадает.

Котельников вычеркнул забракованный пункт.

— Дискредитировал звание курсанта тем, что публично поцеловал переодетого артисткой варьете мужчину…

— Не годится! — вскинулся зам по воспитательной работе. — Нас сразу упрекнут в том, что мы растим гомосексуалистов.

— А ведь наши выпускники служат в отдалённых гарнизонах, где наблюдается нехватка женщин, — озабоченно кивнул зам по учебной работе. — Это может бросить тень на училище.

— Отпадает, — подвёл итог Панков.

Особист вздохнул и вычеркнул второй пункт. У него появилась мысль, что со всех сторон обосравшегося курсанта будет не за что уволить.

— Организовал пьянку, в которую вовлёк ещё трёх курсантов, в том числе командира взвода, чем подорвал…

— Да что вы такое пишете, товарищ майор! — возмутился зам по воспитательной работе. — Это приговор всем нам! Массовая пьянка на выпускном курсе с участием младших командиров! Тогда и меня надо увольнять, и…

Он бросил взгляд на Панкова и осёкся.

— Отпадает, — мрачно повторил начальник училища. — Никакой групповщины!

Подозрение особиста укрепилось.

— Посетил ночной клуб, где употреблял спиртные напитки и устроил скандал с администрацией…

Наступила одобрительная тишина.

— Беспричинно устроил скандал, — внёс поправку зам по воспитательной работе.

— Может, добавить: «Бар со стриптизом»? — спросил зам по учёбе. — Это усилит…

— Там нет стриптиза, только варьете, — уточнил начальник факультета.

Все посмотрели на генерала. Тот поджал губы и склонил голову набок, размышляя.

— Неважно, есть там стриптиз или нет! — наконец сказал он. — Что так вертеп, что этак. Варьете — тот же стриптиз! А моральное разложение подчёркивает сильнее. И нашей вины особой нет. К каждому курсанту сторожа не приставишь! Давайте на этом и остановимся!

Собравшиеся облегчённо вздохнули.

В пять часов утра в Москву ушла ответная шифротелеграмма:

Инцидент был исчерпан.

Глава 5

Личные отношения

В то время, когда Александр Кудасов с товарищами бурно проводил время в «Золотом круге», Оксана и её пожилой кавалер плыли по Дону на небольшом кораблике, стилизованном под парусную шхуну. На самом деле судно шло на моторе, паруса, мачта, да и сам корпус с угловатыми обводами были сплошной декорацией: оно не было приспособлено для борьбы с морской или даже речной стихией. Кораблик был приписан к стоящему прямо на берегу ресторану «Пётр Великий» и предназначался для прогулок гостей после изысканного обеда и солидных возлияний… Первый час прогулки стоил четыре тысячи рублей, второй — три, третий — две, остальные — по договорённости. Сурен Гаригинович, разорвав банковскую упаковку, не считая, отделил капитану половину пачки пятисотенных купюр и спросил:

— До Москвы дотянете?

Это была шутка, но шутить с Бабияном мог позволить себе не каждый, поэтому молодой загорелый мужчина в морской фуражке, непроизвольно бросив взгляд на огромного телохранителя, вполне серьёзно объяснил:

— Не получится. Остойчивость не та, топлива не хватит, да и документов нет. Нам же надо будет через шлюзы идти, а без документов невозможно. К тому же каюты у нас больно маленькие, затомитесь.

— Ну, нет так нет, — добродушно согласился Бабиян. — А до Степнянска дойдём?

— Это без вопросов! — просиял капитан.

На палубе уже был накрыт десертный стол: фрукты, конфеты, шампанское, шоколад, коньяк и любимый Оксаной кампари. Негромко тарахтел мотор, неторопливо плыли мимо поросшие кустарником берега, играла лёгкая музыка, специально захваченный на прогулку официант споро подливал напитки. Капитан стоял за штурвалом в крохотной, как домик кума Тыквы, рубке, помощник-матрос туда не помещался и вставил только голову, оставаясь полуголым туловищем на палубе. Шкафообразный телохранитель Алик сидел на стуле в стороне, ближе к носу. Он никогда ничего не ел и не пил в присутствии хозяина, он даже не смотрел в его сторону, но безошибочно реагировал на каждый жест.

Бабиян пил коньяк, Оксана через трубочку потягивала кампари с грейпфрутовым соком и со льдом. Этот коктейль открыл для неё Сурен, и ей он пришёлся очень по вкусу. Вообще Сурен научил её смотреть на мир совсем другими глазами. И, несмотря на разницу в возрасте, она чувствовала себя с ним легко и свободно. Более того, гораздо увереннее, чем с Кудасовым или другим своим сверстником.

— Я тебя поздравляю с окончанием института, — с лёгкой улыбкой Сурен протянул девушке плоскую, обтянутую бархатом коробочку. Оксана открыла её и охнула: внутри переливалось перламутровым блеском жемчужное ожерелье. С завёрнутыми в старые колготки кольцом и серёжками оно составляло красивый и дорогой гарнитур. Сурен, как всегда, сдержал слово.

— Спасибо! — девушка вскочила, обошла стол и от души расцеловала Сурена в колючие щеки. Тот довольно улыбнулся.