Атомный поезд - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 14

— Проходите, пожалуйста, — по-прежнему ровным тоном сказал охранник. И добавил: — Прошу иметь в виду, что у нас не балаган, а частный ночной клуб. И очень высокого уровня.

— Ничего не понимаю, — пробурчал Вениамин Сергеевич. — Я ему и объяснял, и удостоверение показывал, а он меня не пускал. А когда ты вышел — пустил. А ведь ты ему ничего не сказал!

— Никогда не спорь с «гориллами», — нравоучительно сказал Слепницкий. — Они ничего не решают. Ни-че-го! Там наверху камера, а внутри сидит за монитором менеджер и говорит, кого пускать, а кого нет. У «гориллы» в ухе микрофон, и он делает то, что ему велят. А я зашёл к менеджеру и сказал, что мой друг человек солидный, я за него ручаюсь. Вот и всё. К мнению постоянных клиентов прислушиваются.

— А менеджеру чем я не понравился?

— Не знаю. Может, хватило того, что поставил машину где не положено.

— Министерскую машину со спецсигналами?! — возмутился Вениамин Сергеевич. — Да-а-а… И куда мы катимся!

Вход оказался платным, в вестибюле Фальков отдал тысячу рублей, с неудовольствием отметив, что Курт и не подумал заплатить за гостя. Хотя он вроде и не гость… Да, осознал вдруг генерал, точно не гость! Работник, вызванный к представителю работодателя, вот кто такой генерал Фальков. Он скрипнул зубами.

Внутри было такое обилие красивых девушек и женщин, будто они попали на кастинг киноактрис. Блондинки, брюнетки, рыжие, стройные, полные, худые… Всех объединяла ухоженность и хорошая одежда.

— Как студентки, — вырвалось у Фалькова. — Никогда не скажешь, что это бляди.

— Есть действительно студентки, — спокойно сказал Слепницкий. — А бывших — вообще очень много!

Девушки с бокалами в руках прогуливались по длинному залу, стояли у стен, очень немногие сидели за низкими столиками.

«Им надо быть на виду, — понял Фальков. — Привлекать к себе внимание, демонстрировать фигуру, грудь, ноги…»

Когда Курт и Фальков появились в помещении, хаотическое движение женских тел приобрело определённую направленность и они выжидающе выстроились по обе стороны зала.

Мужчины шли сквозь строй красивых фигур, сквозь терпкие ароматы дорогих духов, сквозь внимательные и оценивающие взгляды умело накрашенных глаз.

Курт привёл генерала на второй этаж, там тоже было много низеньких столиков возле удобных диванчиков, сидели за ними в основном солидные и не очень молодые мужчины, а девушки вились вокруг, бросали со всех сторон призывные взгляды или сидели на диванчиках, всем своим видом давая понять, что готовы мгновенно отозваться на заинтересованное внимание. Некоторые пили «Перье», некоторые фреш-соки, «отвёртку», колу с виски, коньяк, разноцветные коктейли, наверное, из тех, что подешевле.

Когда Фальков заглянул в карту напитков, то обнаружил, что дешёвых сортов здесь нет. Он заказал стаканчик виски с колой за пятьсот рублей, Курт взял себе анисовую водку со льдом.

Собеседник генерала был его ровесником, но выглядел лет на десять моложе. Светлый, невероятно дорогой костюм — Фальков знал моду этой публики носить костюмы по две, три, пять тысяч долларов. С жиру бесятся, сволочи!

Голубой, в цвет его глубоко посаженных глаз, галстук, золотой перстень с массивным камнем. Васька Слепницкий по прозвищу Курт откинулся на высокую спинку деревянного стула и скрестил руки на груди. Мертвенно-бледный цвет его лица, острый вытянутый подбородок и не в меру широкий лоб не внушали симпатий. Никакой растительности на лице Курт никогда не носил, предпочитая демонстрировать окружающим гладко выбритые щёки и подбородок. Тонкие губы стянуты в единую плотную линию, что ещё больше делало его похожим на мертвеца.

Бездарный журналист, он в своё время прославился как ловкий фарцовщик, скупающий у редких тогда иностранцев шмотки, спиртное и валюту. Тогда же он познакомился с Бицжеральдом — начинающим агентом ЦРУ — и свёл с ним Фалькова — соседа по улице и товарища по детским играм. Тогда Вениамин был зелёным курсантом и жадно лакал невиданное в СССР дармовое виски, получал «взаймы» крупные суммы, которые не требовалось отдавать… Словом, коготок увяз — всей птичке пропасть! Но мудрость этой поговорки Вениамин Сергеевич понял только сейчас, хотя и надеялся, что пропадать не придётся. Так человек, продавший душу дьяволу, тщетно надеется перехитрить рогатого. А сам Курт пробился в своей специальности, он часто печатается в популярных скандальных газетах, одно время вёл рубрику светской хроники на одном из телевизионных каналов, у него очень широкий круг знакомых, практически вся Москва. Правда, наряду с друзьями немало врагов — богатенькие буратины не любят, когда их выставляют на посмешище. Ходили слухи, что он даже нанял устрашающего вида телохранителя, способного открутить голову кому угодно.

Фальков пил приятный напиток, в котором почти не ощущался вкус спиртного, и мрачно наблюдал за своим визави из-под густых нависших бровей. Руки генерала слегка подрагивали, и это было единственное, что выдавало в нём внутреннее напряжение.

— Хорошие девушки, правда, Вячеслав Сергеевич? — нарушил молчание Курт.

— Хорошие.

Щёлкнула зажигалка, и генерал прикурил сигарету. Отёчное хмурое лицо тут же погрузилось в синеватые клубы дыма. Генерал разогнал их свободной рукой.

— Тут строгий отбор. Всякую рвань сюда не пускают. Девочки воспитанные, никогда сами не пристают, ждут, пока их выберут. Но и гонорары у них соответственные: триста-пятьсот долларов. Сейчас многие стали брать в евро. Что поделаешь — девальвация!

— Вы меня пригласили, чтобы читать лекцию про местных блядей? А вы не подумали, что генералу не следует посещать подобные притоны?

В Слепницком Вениамина Сергеевича раздражало буквально все. И самое главное — его мерзкий бархатистый акцент и барственная снисходительность, которая особенно явно проскальзывала в тоне, когда Курт величал Фалькова по имени-отчеству и на «вы». Мерзкий, скользкий, отвратительный тип. Самоуверенный, кичащийся превосходством над собеседником. Насколько же он, интересно, уверен в своей власти над Вениамином Сергеевичем? Наверное, на все сто процентов. Фальков опять скрипнул зубами.

Курт улыбнулся. Как показалось Прометею — змеиной улыбкой подлеца и иуды.

— Не волнуйтесь, Вениамин Сергеевич! Сейчас не одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртый год. Сейчас мы живём в свободной и, как стало модно говорить, толерантной стране. Терпимость распространилась настолько широко, что никто не видит ничего предосудительного в посещениях подобных мест. Здесь бывают депутаты, судьи, прокуроры, ответственные работники министерств, и генералы, уверяю вас, тоже бывают. И ничего плохого в этом нет. Кроме хорошего.

Совсем молодая девчонка с круглым простоватым лицом подошла откуда-то сбоку и вытаращила глупые бесстыжие глаза.

— May I come to you? — с ужасным акцентом произнесла она.

— No! — грубо ответил Курт и отмахнулся. Девчонка исчезла.

— Что она хотела?

— Дура! Приняла нас за иностранцев.

— Вы же говорили, что здесь они не пристают к мужчинам!

Собеседник развёл руками.

— Как правило, нет. Но бывают и исключения…

— Посмотрите, справа, через два столика! — перебил его Фальков. — Там сидит какой-то уголовник и всё время бросает на нас косые взгляды!

— Не беспокойтесь, — усмехнулся Слепницкий, не поворачивая головы. — Никакой это не уголовник. Это Федя — хороший парень, спортсмен-рукопашник. Он нас прикрывает.

Фальков поёжился. Ему ещё больше стало не по себе. «Ну и рожа, — мелькнула неприятная мысль. — Такой убьёт, и глазом не моргнёт. Хорошо, что неподалёку в машине дежурит прапорщик Семёнов, который всегда вооружён…»

— Давайте к делу, — резко сказал он. — Зачем вы меня пригласили?

За соседний столик присела похожая на итальянку брюнетка в чёрно-белом наряде. Она заложила ногу за ногу и обхватила двумя руками колено. Маникюр был тоже двухцветный — чёрный ноготь чередовался с белым. Такого авангарда Вениамин Сергеевич никогда не видел. Но вдруг почувствовал прилив возбуждения. Может, снять её после разговора и закатиться на служебную дачу? Но пятьсот евро… Нет, это безумие! У него достаточно смазливых подчинённых, которые хотя и не столь экстравагантны, но совершенно бесплатно сделают то же самое, что эта сучка делает за генеральскую зарплату!