Нищий - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 82

Внезапно в голове у меня помутилось, в ушах раздался какой-то звон, звуки стали далекими-далекими, как сквозь вату, меня начало шатать, я с трудом держался на ногах, они заплетались… Попытался что-то сказать, увидев встревоженного мага, который побежал мне навстречу, но не смог выдавить ни слова. Язык и все мышцы головы как будто парализовало, вместо речи вырвался лишь клекот. Последнее, что я запомнил, лица друзей — Бабакана, Карана и Шаланнара, витающие надо мной, далеко, как в небе… и я потерял сознание с мыслью: все, конец.

Очнулся я от тряски, меня болтало, и я не мог понять, где нахожусь. Мне даже стало смешно: в последнее время я слишком часто просыпаюсь так, что не могу понять, где я нахожусь, — как бы это не вошло в привычку. Осмотрелся — я между двух лошадей, на носилках. Кто меня везет, куда везет — я так и не понял. Стал вспоминать: сбор, суд, поединок… и лица друзей, — все, память обрывается.

Стал анализировать, что могло произойти. По всем ощущениям, я как будто получил заряд парализующего вещества — у меня онемела гортань, отнялся язык, я стал задыхаться. Как я мог его получить? Опа! Вспомнил! Единственное ранение я получил тогда, когда переломил меч эльфа на поединке! Обломок ударил мне по лицу и оставил на щеке глубокую царапину. Неужели клинок был отравлен? Скорее всего, так. Надеюсь, мозг мне не повредило?

Стал вспоминать заклинания. Нет, все выскакивают великолепно — значит, память в порядке. Попробовал поднять руку — поднимается нормально, все двигается. Теперь надо узнать, где я и кто меня везет.

Я поднял руку, прочистил горло и сказал:

— Эй, народ, кто тут?

— О!.. Ожил наконец-то! — Рядом со мной появилась бородатая физиономия Бабакана, и он облегченно вздохнул: — Мы уж думали… хм… м-да. В общем, ты был десять часов без сознания. Если бы рядом не оказалось Шаланнара — тут бы тебе и конец. Ты понял, что с тобой случилось?

— Понял. Меч, да? Обломок был отравлен?

— Хорошо. Значит, идиотом ты не стал! — усмехнулся Бабакан. — Да, меч был покрыт ядом, который в малом количестве парализует жертву, а в большом — убивает наповал. Зависит от дозы. Плохо то, что ты получил свою дозу прямиком в голову, и яд стал распространяться на гортань, мозг. Повезло, что поблизости находился Шаланнар — он сразу сообразил и устранил действие яда. Но и ему пришлось потрудиться, пока изгнал отраву. В принципе он даже его не изгнал, а нейтрализовал последствия — так он объяснил. Яд сам распадается очень быстро, это специальный яд, которым, бывает, эльфы намазывают свои стрелы. Правда, это считается неблагородным, поскольку у жертвы не остается никаких шансов, зато эффективно. Я думаю, ты это почувствовал.

— Ладно, плевать на яд, расскажи лучше, где мы, куда едем, кто еще с нами.

— Едем куда?.. Подальше отсюда. Чтобы все не закончилось так, как чуть не закончилось. Куда ты хотел? В Дикие земли? Вот в ту сторону и едем. Кто с нами? Догадайся. Я, например.

— Ну, тебя-то я вижу, — фыркнул я и попытался подняться и сесть, — а кто еще?

— Аранна, Каран, Алдан, Виардон. Все дураки во главе со мной собрались. — Бабакан ухмыльнулся и придержал лошадку, которая все время норовила вырваться вперед. — Эй, Каран, давай привал сделаем, надо нашего героя покормить да в седло усадить — хватит ему валяться! Впрочем, какое седло, завтра будет седло. Сегодня ночуем, утром и поедем дальше.

Я почувствовал, как лошади замедляют шаг, останавливаются, и вот меня уже снимают с носилок. Я слаб, но уже могу двигаться, а потому решительно отстраняю друзей и, пошатываясь, иду к ручью, у которого встал отряд. Опускаю голову в текучую влагу и, насколько хватает дыхания, держу ее под водой. Потом с шумом «выныриваю», тру лицо, вытираю голову — уф… полегчало. В животе забурчало, сильно захотелось есть.

Сзади на меня кто-то набросился, вцепившись руками в шею:

— Наконец-то очнулся! А то я напугалась до смерти! — Аранна, смеясь, стала целовать меня.

Все мои спутники скромно отвернулись, за исключением Бабакана, который стал давать советы, как лучше и за что мне схватить подругу, чтобы она осталась довольна.

Скоро мы сидели у костра, над которым висел котел — в нем булькала похлебка, составленная из кусочков копченого мяса, корешков, пряной травки, катушков теста и черт знает чего еще, что гном и эльфы накидали туда для вкуса, — но пахло одуряюще вкусно.

Поев, мы стали пить чай, также заваренный эльфами, знающими много травок, пригодных для всех целей, в том числе и для заваривания чая. Мы сидели, прихлебывая из глиняных кружек ароматный отвар, и обменивались лишь односложными фразами, размякнув возле огня. Я все не мог решиться перейти к серьезному разговору с друзьями — мне нужно было поговорить с ними о нашем будущем, но не хотелось разрушать атмосферу покоя, витающую над стоянкой, пусть даже и кажущегося покоя. Где-то там, в темноте, копошились мои враги, затевающие новую пакость, где-то шла война, а тут, у костра, стреляющего угольками, было тихо и спокойно, и красные отблески пламени освещали лица моих друзей, таких разных, но таких родных и близких.

Наконец я решился:

— Друзья, я хочу с вами поговорить!

— Ну вот, началось, — с усмешкой сказал Бабакан, — сейчас будет ныть: зачем вы со мной поехали, да что вас там ждет, да не вернуться ли вам… Каран, ты должен мне золотой!

Каран неохотно достал из пояса золотой и отдал Бабакану:

— Вот неохота отдавать! Небось ты его подговорил! Ты, жулье бородатое, все подготовил!

— Это вы чего там, — не понял я, — спорили, что ли?

— Ага, — невозмутимо ответил Бабакан, — и этот олух мне проспорил, а теперь платит со скрипом — денег жалко, вот и ноет. Мы поспорили, что еще до следующего утра ты начнешь разговор о том, что нам надо вернуться, а тебя тут бросить. Я выиграл!

Я оперся спиной о переметную суму, потом поменял позу — улегся головой на нее и замер, глядя в огонь.

— Да, вы правы, я хочу переговорить с вами по поводу нашего будущего. Разве вы должны терпеть вместе со мной тяготы путешествия, опасности, лишения? Зачем это вам? Я отправляюсь в такие места, что неясно, выживу я там или нет, только вот другого способа сохранить свою жизнь у меня нет. Или не так? Кто скажет, могу я тут выжить или нет? После того, что случилось?

Все помолчали, потом Алдан сказал:

— Мое мнение — шансов выжить в лесах у тебя нет. Какой бы ты ни был опытный воин, ты никогда не сравнишься с эльфом по умению подкрадываться, стрелять из лука — ты уже знаешь это, наверное. В открытом бою — да, ты силен. Но тут… ни одно существо, ни эльф, ни человек, ни гном, не может устоять против предательства, полости, хитрости… Нельзя также устоять против стрелы, пущенной из засады, — особенно если она намазана ядом. Я еще удивляюсь, что Ваартакан сразу не применил отравленные стрелы. Видимо, был слишком уверен в своих силах и считал тебя ничтожным и слабым. Это болезнь эльфов — высокомерие. Оно нас губит. А если хочешь знать, зачем я отправился с тобой — ну да, бросить тебя в таком состоянии было бы нехорошо. Но это не главное. Я хочу повидать мир, мне до тоски обрыдло сидение в поселке и разговоры папаши об урожае, о созревании яблок, о дожде вовремя и засухе не вовремя. А ты, Виардон? Скажи пару слов, чего увязался за нами?

— А куда я без тебя? Вдруг тебя грохнут в Диких землях — кто отнесет весть твоей родне? Да мы с детства вместе, как я могу тебя оставить… да и Викору помочь хотелось. Он все-таки и мне друг, что ни говори…

Аранна подошла ко мне, села рядом, а потом демонстративно легла под бок, устроив голову у меня на плече:

— Глупо спрашивать, да? И так ясно, я думаю. Бестолковый ты, но мой. И я никуда одного не отпущу.

— Мне тоже захотелось вырваться из пещер и повидать мир, — задумчиво проговорил Бабакан. — Гномы редко уходят из клана, мы так и живем до конца своих дней в землянках и пещерах… там и умираем. Очень, очень редко гномы отправляются путешествовать по миру. Кроме того, я со своей Шараной поругался после последнего нашего похода в трактир — сказал, что год не вернусь домой. Пусть помучается! Да и Карана я должен учить уму-разуму — пропадет ведь без меня! Бестолковый совсем!