Нищий - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 55

— Да, он верно говорит, — подтвердил Алдан, — так и будет. Нет никакой разницы — гномы или эльфы — политика руководства, политика родов или кланов у всех одинакова. Народ превыше всего, превыше одного члена племени — это вдалбливается нам с рождения. И смотри сам, Викор, а куда мы пойдем? Вот ты, к примеру. Тебе не понравилось — переплыл море, и все, ты уже в безопасности. А мы? Мы куда можем деться? Нас довольно мало по сравнению с людьми, мы редко когда можем жить вне нашего народа. Да, знаю, ты скажешь, что видел и гномов, и эльфов за морем, а много ли их было? Ага — один-два, и обчелся. Не могут наши жить вне племени.

Алдан оперся подбородком на скрещенные руки и замер, глядя в костер. Виардон приподнялся, встал с пенька, на котором сидел, ушел в темноту и притащил небольшое бревно, которое положил в огонь. Потухшее было пламя с новой силой стало облизывать отставшую кору сушняка, все замерли, думая о своем… Внезапно послышались шаги, и к костру кто-то подошел:

— Здравствуйте! Можно я с вами посижу? В мужской компании, так сказать, а то наши девчонки надоели своими обсуждениями бравых парней, хочется этакого грубого мужского общества!

У костра появилась девушка лет восемнадцати — двадцати, одетая как парень: в эльфийских суконных зеленоватых штанах, куртке с оторочкой, как у Зверобоя, и с полуулыбкой на красивых пухлых губах. Надо сказать, что я первый раз встретил эльфийку, как ни стыдно это признать. Может быть, я и видел их издалека, но всегда принимал за парней. И те и другие были тонкие, жилистые, на головах зеленые береты, скрывающие волосы, — поди отличи их друг от друга.

— Присаживайся, Аранна. Грубого общества, значит, хочешь… Друзья, это моя сестра Аранна. — Алдан с интересом воззрился на девушку: — Чего это ты прибежала от своих подружек? Неужели тема женихов такая неинтересная? Тут грубая компания, лохматые злобные гномы и жестокие маньяки-люди, неужто не страшно?

«Лохматый злобный гном» упал на землю и захохотал, при этом пукнул, что привело его в еще более веселое расположение духа:

— Я н-не могу… ну и сказанул! Ой, я сейчас лопну… Зачем так сказал? Викор, ты жестокий человек-маньяк, ой, я сейчас еще испорчу воздух! Виноват!

— Вот видишь, Аранна, как ты действуешь на моих друзей, как слабительное, — нарочито серьезно и назидательно проговорил Алдан. — Как ты можешь сидеть в такой гнусной грубой компании? Я сам еле сдерживаюсь, чтобы не убежать от этого вонючки!

«Вонючка» засучил ногами и продолжил радостно ржать. Я тоже не удержался и начал смеяться, глядя, как Алдан и Виардон тужатся, чтобы не упасть на землю, как гном, потом и они прыснули со смеху, и тут уже начали смеяться все, даже покрасневшая девушка.

— Алдан, негодник, вечно каких-то гадостей наговоришь. Небось у людей в трактирах набрался! Как я сидеть тут буду? Понимаешь, так же, как и вы, на заднице! Только гораздо более красивой и ухоженной, чем ваши! — Аранна фыркнула, глядя на закатившихся со смеху собеседников, и попросила брата: — Представил бы мне, что ли, своих друзей — вот ты невоспитанный оболтус, Алдан! Всегда мамочка говорила, что из тебя выйдет только человек, а не настоящий эльф!

— Это Викор, человек, маг-стихийник, этот вонючий гном — Бабакан, великий учитель великого мага-стихийника Викора, это вот Виардон, который некогда подглядывал, как ты купалась в водопаде…

— Фф-фу-у… Алдан, ну ты и зараза, — покраснел Виардон, — ну надо же было ляпнуть такое?! Может, мне рассказать, как ты некогда ходил в городе в одно заведение и…

Рассказ прервал хлопок по чьему-то лбу, и послышалась возня в темноте за костром:

— А ты зачем болтаешь? А я чего? Ты сам-то чего ляпаешь?

— М-дя… — философски заметил гном, — вот так и выплывают торжественные тайны на белый свет. Эй, извращенец, девушка-то хоть сочная на вид была, когда в водопаде плавала? Ух-ух-ух… — заухал басом гном. — Видишь, Викор, наверняка сочная, раз подглядывал. Может, давай женим тебя на ней? Раз тебе гномки не нравятся, вот худышка тебе в самый раз. Аранна, выйдешь за него замуж?

— А чего? Завоюет мое сердце — может, и выйду, парень видный, — засмеялась Аранна, разглядывая меня при свете костра. — Он на эльфа похож — светловолосый, бороду бреет, может, даже моется иногда, в отличие от гномов, и за столом, наверное, не пукает. Чем не жених-то?

Из темноты показались изрядно помятые друзья, у одного был надорван воротник, у другого краснела царапина на подбородке. Все опять чинно сели у костра и замолчали, глядя в огонь.

Я тоже молчал и наслаждался стебом друзей, видом пляшущих язычков пламени на сухой лесине, красивым лицом девушки, которая в таинственных отблесках огня казалась неземным существом. Она поймала мой взгляд и улыбнулась — ее тонкое лицо как будто осветилось внутренним светом, а глаза, зеленые, как у кошки, замерцали в темноте…

— Эй, эй, маньяк-человек, не пялься на эльфийку — они вредные бабы, владеют любовной магией, завлекают мужиков, а потом бросают их, выпив душу! — Гном хлопнул меня по спине толстенной ручищей, на которой каждый палец был как сосиска. — Вот то ли дело наши девушки — сильные, горячие, иную даже не обхватишь, сколько в ней горячего тела! Вот чего вам нравятся эти худышки, а? Любимого тела должно быть много!

Я аж закашлялся от знакомой сентенции, которую слышал уже раз сто пятьдесят на Земле.

— Нет, Бабакан, мне нравятся вот такие вот худышки, как ни странно, — улыбнулся я Аранне. — И, кстати, не такая уж и худышка, зря ты говоришь!

— Так, грубые невоспитанные мужланы, сейчас же прекратили обсуждать мои стати. Ну, как лошадь обсуждаете, негодные, — прыснула покрасневшая Аранна. — За кого захочу, за того и выйду замуж. А захочу — вообще не выйду. Буду мужчин менять, как перчатки! И никто мне не указ.

— Она может, да, — кивнул в подтверждение Алдан, — половина мужчин рода по ней сохнет.

— Чего это половина-то? Все сохнут, — нарочито обиделась Аранна и потянулась как кошка. — Что, Виардон, не сохнешь по мне, негодник?

Виардон, спрятавшись за другом, чего-то сдавленно пискнул, и все снова начали смеяться.

— Расскажите мне про эльфов, ребята, — попросил я. — Что, правда у них такие свободные нравы, что женщина может гулять с кем хочет и ей никто слова не скажет? Я думал, у вас нравы гораздо более строгие, все в этаком этикете…

— А почему ты думаешь, что мы чем-то сильно отличаемся от людей? — спросила Аранна, сверкнув своими мерцающими глазами. — Мы так же любим, так же разлюбливаем и женимся. Да, у нас более свободные отношения, чем у людей, — мы очень, очень древний народ, понявший уже давно, что есть главное, а что не главное в этой жизни… Наши женщины свободны, как и мужчины. Они могут воевать, как мужчины, и любить, как мужчины, у нас не считается зазорным подойти к понравившемуся парню и сказать ему, что я его люблю и хочу, чтобы он был со мной… Никто нас за это не осудит! — Аранна гордо посмотрела мне в лицо. — Но… если женщина вступает в брак — она или верна своему мужчине, или просто от него уходит к другому, но не будет бегать по кустам и искать себе развлечений. Этим мы точно отличаемся от человеческих женщин. Впрочем, — усмехнулась она, — везде есть свои исключения из правил.

Эльфы хихикнули — видимо, они точно знали кое-какие исключения из правил.

— Да ладно, разговор какой-то глупый, — отмахнулась девушка. — Давайте лучше о завтрашнем дне поговорим. Завтра будут соревнования — гномы с гномами, гномы с эльфами, — будем бороться, стрелять из луков, развлекаться всячески. Интересно поглядеть, как наши мужчины, напившись пива, будут пытаться устоять на ногах, изображая, что они с кем-то там борются. — Аранна захихикала и показала на Алдана: — Прошлый раз этот фрукт свалился в лужу, наклюкавшись осеннего пива. Вроде как он нарочно так сделал, чтобы посмешить нас!

— Завтра будет хорошее веселье, — вмешался Бабакан, — будем выпивать, бороться, поднимать тяжести, стрелять, и кто-нибудь опять перепьет и подерется, а все будут делать ставки на бойцов — весело!