Мастер Загадок - МакКиллип Патриция Анна - Страница 48

Тяжелая тишина снова обрушилась на него. Он воззрился на звезды на рукоятке, последний вздох Меняющего Обличья заставил его вздрогнуть. Один из странных огоньков, что светили по стенам и потолку, упал и, не переставая гореть, лег как раз рядом с вытянутой неподвижной рукой Меняющего Обличья. Моргон, глядя на него, почувствовал, что начинает дрожать. Он быстро шагнул вперед, затоптал огонек и побрел по коридору – шел он до тех пор, пока у него хватало сил двигаться, а когда они иссякли, прижался лицом к твердой черной каменной стене и замер.

15

Рана на его руке заживала две недели. Когда рудокопы Данана, осветив пещеру факелами, нашли его, мертвого Меняющего Обличья и большой меч с тремя звездами, которые мерцали, точно кроваво-красные глаза, он ничего не сказал, хотя что-то шевельнулось в нем, когда Бере, ухватившись одной рукой за голову, по которой струилась кровь, спотыкаясь и моргая, вступил в круг света. Появился Данан, Моргон слышал его вопросы, но не отвечал на них.

Он нарушил молчание спустя несколько дней, когда лежал в своей комнате, стараясь не шевелить рукой, перевязанной от плеча до запястья, и наблюдал за Бере. Мальчик сидел, срисовывая гравировку с меча, и его лицо лучилось довольством. В ответ на просьбу Моргона Бере привел Дета и Данана. Моргон невыразительно, но точно рассказал им то, что они хотели знать о происшедшем в подземелье.

– Дети… – прошептал Данан. – Когда Ирт водил меня туда, я видел только камни. Откуда он узнал, что они там были?

– Я спрошу у него, – ответил Моргон.

– Неужели ты думаешь, он еще жив?

– Если он жив, я найду его. – Он сделал короткую паузу, взор его устремился куда-то в неведомое и недоступное. – Кто-то еще входит в игру кроме Основателя, кроме Меняющих Обличья – неизвестные имена, которые называли мне дети: Эдолен, Сек; еще кто-то, кого они называли Властелином Ветров. Возможно, они имели в виду Высшего. – Моргон взглянул на Дета: – Высший еще и Властелин Ветров?

– Да.

– И есть еще Властелин Тьмы, который, без сомнения, появится, когда будет готов. Эпоха Высшего подходит к концу…

– Но как это может быть? – возразил Данан. – Ведь наши земли погибнут без Высшего.

– Не знаю, как это может быть. Но я дотрагивался до лица сына Властелина Ветров, когда мы разговаривали с ним, и лицо это было из камня. Я думаю, если такое возможно, значит, возможно все, в том числе и гибель этого мира. Это не наша война – не мы начинали ее, и поэтому не в нашей власти ее закончить, не в нашей власти ее избежать. Выбора нет.

Данан хотел заговорить, но так и не произнес ни единого слова. Перо Бере остановилось, лицо мальчика повернулось к ним. После продолжительного молчания Данан медленно произнес:

– Конец эпохи… Как может кто-то положить конец горе? Моргон, ты, наверное, не прав. Те, кто начал эту войну тысячи лет назад, не знали, что им придется считаться с людьми, которые будут сражаться за то, что они любят. Этих Меняющих Обличья можно уничтожить, и ты это доказал.

– Да. Доказал. Но зачем им драться с нами? Если они уничтожат Высшего, нам так и так конец.

– Тогда почему они пытаются убить тебя? Почему они все время нападали на тебя, а не на Высшего? Это же бессмысленно.

– Нет. Каждая загадка имеет ответ. Когда я начну складывать вместе все ответы на вопросы, которые должен задать, тогда я получу ответ и на твой вопрос.

Данан покачал головой:

– Как ты можешь это сделать, если даже чародеи не смогли?

– Я это сделаю. У меня нет выбора.

Дет говорил мало; когда они ушли и увели Бере, Моргон, преодолевая боль, встал и подошел к окну. Наступили сумерки, склоны горы, еще более недвижимые с приходом ночи, окрасились голубовато-белым цветом. Моргон стоял и смотрел на деревья, погружавшиеся в тень. Ничто не двигалось, лишь белая голова Исига медленно растворялась в черном, беззвездном небе.

Моргон услышал шаги на лестнице, полог из толстых шкур, занавешивающий дверь, раздвинулся. Он спросил, не оборачиваясь:

– Когда же мы пойдем к горе Эрленстар?

– Моргон…

Тут он повернулся:

– Вот что я редко слышу в твоем голосе – протест. Мы совсем рядом от горы Эрленстар, а я хочу задать тысячу вопросов…

– Эрленстар есть Эрленстар, – сдержанно ответил Дет, – это место, где ты либо найдешь, либо не найдешь нужные тебе ответы. Будь же терпелив. Ветра, дующие из северных пустынь через Исигский перевал, в разгар зимы могут быть безжалостны.

– Стоял я на этих ветрах и раньше – и даже их не почувствовал.

– Знаю. Но если ты отправишься в путь до того, как станешь достаточно сильным, чтобы перенести эту зиму, ты и двух дней не проживешь за Киртом.

– Я выживу, – свирепо рявкнул Моргон. – Вот в чем я лучше всего преуспел – в выживании, любыми средствами, любыми способами. У меня превеликие способности, необычные для князя Хеда. Видел ты лица этих рудокопов, когда они вошли в пещеру? Притом, что в этом доме бывает так много торговцев, как ты думаешь, сколько понадобится времени, пока эта история дойдет до Хеда? Я не только научился убивать, у меня еще есть для этого специальный меч с моим именем, меч, данный мне ребенком с каменным лицом. Меч этот отдал ему волшебник, выковавший его, который рассчитывал, что тот, чье имя он выгравировал, примет свое предназначение. Если уж я ничего не могу сделать, кроме того, для чего меня предназначили, так уж я сделаю это теперь же, как можно быстрее. Пока что нет и намека на ветер. Если я выйду сегодня ночью, то смогу дойти до горы Эрленстар за три дня.

– За пять, – поправил Дет. – Даже туру необходимо спать.

Дет подвинулся к огню, потянулся за дровами. На его лице, освещенном трепещущими языками пламени, появились тонкие морщинки, которых не было прежде.

– Далеко ли ты сможешь убежать с раненой ногой?

– Ты считаешь, что мне лучше здесь ждать смерти? Ведь они могут прийти и сюда…

– Меняющие Обличья напали здесь на тебя и проиграли. Дворец Данана охраняется. Меч с тобой, ответы, которые дали тебе дети с лицами из камня, маловразумительны – так что они, возможно, предпочтут подождать того часа, когда ты двинешься в путь.

– А если не двинусь?

– Двинешься. И ты это знаешь.

– Знаю, – прошептал Морген. Он отвернулся от окна. – Как ты можешь сохранять такое спокойствие? Ты никогда ничего не боишься, ничему не удивляешься. Ты прожил тысячу лет, и ты получил Черную Степень, – сколько из всего этого ты мог ожидать? Ты был тем, кто дал мне имя в Херуне…

Моргон заметил почти непостижимое утомление в глазах арфиста, он почувствовал, что Дет не хочет отвечать на его вопрос.

– Чего ты ожидал от меня? – продолжил Моргон. – Что, начав участвовать в этой игре, я оставлю что-то или кого-то без ответа? Ты знал Сута – не он ли дал тебе загадки об этих звездах? Ты знал Ирта, ты говорил, что был в Исиге, когда он делал мою арфу. Сказал ли он тебе, что видел в пещере Потерянных? Ты родился в Лунголде – не был ли ты там, когда школа волшебников прекратила свое существование? Не занимался ли ты сам в этой школе?

Дет выпрямился и встретил взгляд Моргона.

– Я не лунголдский чародей. Никогда я не служил ни одному человеку, кроме Высшего. Я занимался какое-то время в школе волшебников, потому что понял, что становлюсь старше, но без возраста, и я подумал, что, возможно, мой отец был волшебником. У меня не оказалось большого таланта к волшебству, и я бросил школу – вот и все мое знакомство с лунголдскими чародеями. Я пять недель искал тебя в Имрисе; я два месяца ждал тебя в Кирте, не притрагиваясь к арфе, чтобы никто не догадался, кто я такой и кого жду; я обыскал ради тебя всю гору Исиг вместе с рудокопами Данана; я видел твое лицо, когда тебя нашли. Неужто ты думаешь, что если я могу для тебя что-то сделать, я этого не сделаю?

– Да.

Между ними установилось напряженное молчание. Внезапно Моргон ухватил меч, с которого Бере срисовывал узоры, взмахнул им, описав светящийся полукруг, ударил, вызвав сноп голубых искр, о каменную стену. Меч издал глубокий протестующий звук, словно колокол, и Моргон бросил его, тут же прижав к груди ноющую от боли руку: