Мастер Загадок - МакКиллип Патриция Анна - Страница 41

Моргон пожал плечами:

– Я не верю, что это он. Я не могу поверить. Но я обещаю.

– И возвращайся ко мне в Ирье, это лучше, чем отправляться прямо на Хед. Ты будешь куда более опасен, если не будешь так невежествен, и я думаю, что тогда силы, собирающиеся вокруг тебя, быстро исчезнут.

Моргон молчал, внезапная боль пронзила его сердце и тут же ушла. Он прошептал:

– Я не поеду домой… Ом, Меняющие Обличья, даже Высший – они словно находятся в равновесии и ждут какого-то сигнала к действию… И когда они, наконец, начнут действовать, я не хочу давать им предлог для появления на Хеде.

Он пошевелился, голова его снова повернулась к Хару. Глаза их на мгновение встретились в невысказанном знании друг о друге. Моргон сказал:

– Завтра я отправляюсь в Исиг.

– Я провожу тебя до Кирта. Хугин может поехать с нами, он будет держать твою арфу. Если обернуться туром, это займет всего два дня.

Моргон кивнул:

– Хорошо. Спасибо. – Он немного помолчал, глядя на Хара, подыскивая нужные слова, но сумел лишь произнести: – Спасибо…

Они вышли из Ирье на рассвете. Моргон и король-волк обратились в туров, Хугин ехал верхом на Харе, держа арфу и кое-какую одежду, которую Айя собрала для Моргона. Они бежали к западу чистым, спокойным днем, мимо участков земледельцев, занесенных снегами, мимо городов, дым труб которых вплетался в белое небо. Они бежали так до поздней ночи – через залитые лунным светом леса, взбирались на низкие холмы, пока не достигли Осе. Там они остановились и поели, немного поспали и встали еще до рассвета, с тем, чтобы продолжить путь вверх по Осе, мимо холмов, в тень горы Исиг, белая голова которой, слепая из-за снега, казалось, нависала над ними; ее тайные глубины были неисчерпаемым кладезем минералов, металлов и ярких драгоценных самоцветов. Торговый город Кирт расположился у ее подножия, Осе протекала через него на своем долгом пути к морю. К западу от Кирта скалистые вершины и холмы вставали словно неровные морские утесы, разделенные волнами, и между ними вилась дорога, ведущая к горе Эрленстар.

Они остановились перед самым въездом в город. Моргон принял собственный облик, надел тяжелый меховой плащ, повесил на плечо арфу. Он стоял и ждал, когда же крупный тур, застывший рядом с ним, примет человеческое обличье, но тот только внимательно посмотрел на него, и в глазах Хара, так и оставшегося в облике тура, сверкала знакомая неуловимая улыбка. Тогда Моргон обнял его за шею и на минутку прижался лицом к холодному белому меху. Потом он повернулся к Хугину, быстро обнял и его, услышав, как мальчик сказал ему:

– Найди то, что убило Сута. А потом возвращайся. Возвращайся.

– Я вернусь.

Он оставил их и пошел вперед не оглядываясь. Вскоре он добрался до Кирта, отыскал главную дорогу через город, кишащий толпами людей даже в разгар зимы: торговцы, охотники, ремесленники, рудокопы наводняли Кирт вне зависимости от времени года. Дорога, извиваясь, уходила в горы, поднимаясь над городом, снег на ней был прибит колесами многочисленных повозок и экипажей. Издалека Моргон увидел темные зубчатые стены Харте – дворца Данана Исигского, – они выглядели так, словно их построили ветер, непогода и не знающая покоя земля. В сумерках город затихал, деревья начали сливаться в одну темную массу. Через некоторое время Моргон краем глаза заметил человека, который шел рядом с ним, тихий, словно тень.

Моргон резко остановился. Человек был крупным, мускулистым и чем-то похожим на дерево, с золотисто-седыми волосами и бородой, которая даже в сумерках отчетливо выделялась на фоне белого меха его капюшона. Глаза у него были цвета сосновых иголок. Человек поспешно заговорил:

– Я не замышляю ничего дурного. Мне просто любопытно. Ты арфист?

Моргон колебался. Зеленые глаза незнакомца были спокойными и мягкими. Моргон ответил чуть-чуть надтреснутым голосом:

– Нет. Я просто путник. Хотел попросить Данана Исигского приютить меня на одну ночь, но не знаю – открыт ли его дом для чужих?

– В середине зимы примут любого. Откуда путь держишь? Из Остерланда?

– Да. Из Ирье.

– Берлога короля-волка… Я-то сейчас иду в Харте. Можно мне составить тебе компанию?

Моргон кивнул. Некоторое время они двигались в молчании, только твердый снег хрустел у них под ногами. Незнакомец глубоко вдохнул насыщенный ароматом сосен воздух, выдохнул его облачком пара и сказал безмятежно:

– Я однажды встречался с Харом. Он приходил в Исиг под видом купца, продающего меха и янтарь. Мы разговорились, и он сказал мне, что пытается найти охотника, который продает торговцам шкуры туров, но мне кажется, что он пришел сюда скорее из любопытства, просто чтобы посмотреть на гору Исиг.

– Нашел он того охотника?

– Кажется, нашел. И еще, перед тем как уехать, он ходил по отрогам и подножию Исига. Уж не знаю зачем. Он здоров?

– Да.

– Рад это слышать. Он, должно быть, теперь уже старый волчище, так же как и я – старое дерево.

Незнакомец сделал Моргону знак рукой остановиться.

– Прислушайся, – продолжил он после короткого молчания, – отсюда, с этого места, на котором мы стоим, ты можешь услышать, как глубокие воды бегут через Исиг глубоко под нами.

Моргон напряг слух. Бормотание и шипение бесконечно падающей воды раздавались из глубины, перекрывая голос ветра. Лишенные снега скалы поднимались над ними, снег истаивал в серовато-белый туман. Далеко внизу Кирт выглядел маленьким поселением, притулившимся в складках горы.

– Хотел бы я посмотреть на Исиг изнутри, – неожиданно для самого себя сказал Моргон.

– Вот как? Я покажу ее тебе. Я знаю эту гору лучше, чем собственную голову.

Князь Хеда внимательно вгляделся в своего спутника. Широкое лицо пожилого человека слегка сморщилось под его пристальным взглядом. Моргон тихо спросил:

– Кто ты? Не Данан ли Исигский? Не потому ли я тебя не слышал? Потому что ты только что изменил свой облик?

– Был ли я деревом? Иногда я стою в снегу так долго, наблюдая за деревьями, окутанный их тайными мыслями, что забываю о себе и становлюсь одним из них. Они так же стары, как и я, стары, как Исиг… – Он сделал паузу, глаза его пробежали по давно не стриженым волосам Моргона, по его арфе. – Я слышал от торговцев, будто князь Хеда отправился к горе Эрленстар, но это, возможно, только слух. Ты же знаешь, как они любят выдумывать всякие небылицы…

Моргон улыбнулся. Зеленые глаза ответили на его улыбку. Они опять двинулись в путь, пошел снег – он садился на их меховые капюшоны и волосы. Дорога сделала широкий поворот, снова открывая вид на темные стены и башни Харте, которые очень походили на окружающие путников сосны. Окна дворца были освещены изнутри.

– Дверь в Исиг, – сказал Данан Исигский. – Никто не входит в гору и не выходит из нее без моего ведома. Величайшие ремесленники мира приезжали сюда обучаться работать с металлами и самоцветами Исига. Мой сын Эш учит их, как это делал Сол, пока его не убили. Это Сол вырезал звезды для твоей арфы.

Моргон непроизвольно схватился за перевязь. При последних словах Данана в нем словно пробудились понятия возраста, корней, начал.

– Почему Ирт поместил звезды на арфу?

– Не знаю… Ирт целыми днями работал над этой арфой, вырезая ее, изготовляя узоры для инкрустации. Мои ремесленники резали слоновую кость и украшали ее серебром и самоцветами. А потом он пошел в самую высокую комнату в самой старой башне Харте, чтобы настроить арфу. Он оставался там семь дней и семь ночей, а я закрыл кузницы во дворе, чтобы шум не мешал ему работать. Наконец он спустился вниз и сыграл нам на этой арфе. В мире не бывало инструмента прекраснее. Он сказал, что позаимствовал ее голоса у вод и ветров Исига. Они заставляли нас затаить дыхание – и музыка, и арфист… Когда он закончил играть, он с минуту стоял молча, глядя на арфу. Потом вытянул руку и положил ладонь на струны – и они онемели. Мы стали роптать, но он лишь засмеялся и сказал, что эта арфа сама выберет для себя арфиста. На другой день он ушел и взял арфу с собой. Когда год спустя он вернулся ко мне, то арфы с ним не было и он о ней больше никогда не упоминал. Все выглядело так, будто нам все это приснилось – и то, как он ее делал, и то, как играл на ней…