Мастер Загадок - МакКиллип Патриция Анна - Страница 22

Он показал Моргону аккорды и научил, как менять тональность на большой арфе. Они играли до поздней ночи, посылал в темноту звуки арф, точно птичьи песни.

Еще одну ночь они провели в Имрисе, потом пересекли древние холмы и повернули к востоку, огибая низкие горы, за которыми простирались равнины и скалистые пики Херуна. Снова начались осенние дожди, монотонные, непрекращающиеся, и путники молча ехали через пустынные земли, закутавшись в толстые плащи с капюшонами, защищая своими телами упрятанные в мягкую кожу арфы.

Они ночевали в горных пещерах, под сенью густых рощ, пламя их костров вяло трепетало на ветру и дожде. Если же дождя не было, Дет играл иногда песни, которых Моргон никогда не слышал, песни Исига, Херуна, Остерланда, придворные песни Высшего. Моргон пытался вторить игре арфы Дета на своем инструменте, звуки его отставали, спотыкались, а потом вдруг послушно шли за аккордами Дета, вторя им в лад, и голоса двух арф на некоторое время сливались, до тех пор пока Моргон снова не сбивался и, расстроенный, не прекращал играть. Дет только улыбался. И каким-то образом звуки их арф достигли ушей Моргол при дворе в центре Херуна.

Однажды они долго ехали по сырой скалистой местности и остановились, усталые, на ночлег поздно вечером. Когда дождь превратился в морось, а затем и вовсе прекратился, они развели костер, поели и расстелили сырые одеяла, чтобы лечь спать. Моргон то и дело просыпался, чтобы переменить позу и в который раз попробовать найти удобное положение на каменистой земле. В те минуты, когда ему все-таки удавалось заснуть, он видел во сне мили опустевшей земли, по которой неустанно барабанил дождь, и слышал сквозь барабанную дробь капель стук копыт. В очередной раз почувствовав под собой острый камень, он открыл глаза и в слабом оранжевом свете гаснущих углей увидел чье-то лицо, выхваченное из темноты. Острие копья неизвестного застыло над сердцем арфиста.

От ужаса во рту у Моргона пересохло, он схватил камень величиной с кулак и швырнул туда, в темноту, из которой появился незнакомец. Он услышал глухой стук, потом кто-то рядом непроизвольно охнул, и странное лицо исчезло. Дет вздрогнул и проснулся. Он сел, удивленно глядя на Моргона, но прежде, чем он успел сказать хоть слово, камень, пущенный с большой меткостью из темноты, попал Моргону в руку, вытянутую для очередного броска.

Чей-то голос раздраженно проворчал из темноты:

– Неужели мы должны, точно дети, бросаться друг в друга камнями?

Дет, явно узнав того, кому принадлежит этот голос, воскликнул:

– Лира!

Девочка четырнадцати или пятнадцати лет шагнула к их костру, положила рядом с собой легкое, отделанное серебром копье из ясеня и присела, чтобы помешать тлеющие угли, а когда пламя вспыхнуло, бросила в костер охапку сучьев.

Ее тяжелая свободная накидка цветом не отличалась от пламени, темные волосы были откинуты назад и забраны в толстую косу, которая вилась вокруг головы. Девочка выпрямилась, потирая ушибленную руку. Моргон сел. Ее глаза скользнули по его лицу. Она взяла копье и ткнула им в его сторону:

– Ну что, кончил буянить?

– Кто ты? – вопросом на вопрос ответил Моргон.

– Я Лиралутуйн, дочь Моргол из Херуна. А ты Моргон, князь Хеда. Нам велено привезти тебя к Моргол.

– Среди ночи? – спросил Моргон. – И кому это «нам»?

Лиралутуйн подняла руку, и к костру из темноты вышли молодые женщины в длинных ярких богатых одеждах, с копьями в руках. Наконечники копий, поблескивающие в свете разгоревшегося костра, образовали вокруг Моргона и Дета неровный сверкающий круг. Моргон мрачно посмотрел на незваных гостей, затем перевел вопросительный взгляд на Дета. Тот покачал головой:

– Нет. Если бы это была ловушка, устроенная Эриэл, ты был бы уже мертв.

– Я не знаю никакой Эриэл, – вставила Лира. Раздражения в ее голосе как и не бывало, он стал кротким и приветливым. – И это вовсе не ловушка. Это просьба.

– Странный у тебя способ выражать просьбы, – заметил Моргон. – Я счел бы для себя за честь посетить Моргол из Херуна, но не могу сейчас тратить на это время. Мы должны добраться до горы Исиг до того, как пойдет снег.

– Понятно. Хочешь поехать в нашу столицу так, как подобает правителю, или предпочитаешь ехать связанным, поперек седла, точно мешок с зерном?

Моргон уставился на девочку:

– Что это за приглашение? Если бы Моргол когда-нибудь приехала на Хед, уж ее бы так никогда не встречали…

– Камнями? Так ты первый на меня напал.

– Ты же стояла над Детом с копьем в руке! Должен я был тебя остановить, хотя бы для того, чтобы спросить – что все это значит?

– Тебе следовало бы знать, что я никогда не тронула бы арфиста Высшего. Пожалуйста, встань и оседлай свою лошадь.

Моргон демонстративно улегся на одеяло и сложил руки на груди.

– Посреди ночи не собираюсь ничего обсуждать, а тем более делать, – заявил он твердо. – Разве что повернусь на другой бок.

– Сейчас вовсе не середина ночи, – спокойно сказала Лира. – Уже почти рассвет.

Быстрым движением она подцепила арфу Моргона за перевязь. Он не успел поймать инструмент, и девочка, невозмутимо наклонив поднятое копье, дала арфе скользнуть ей на плечо.

– Моргол меня предупредила насчет этой арфы. Ты мог бы нам изломать наконечники копий, если бы подумал раньше. Теперь, раз уж ты все равно встал, седлай лошадь.

Моргон негодующе фыркнул, потом заметил нечто в чистом взгляде девушки – подавленную улыбку, едва ли не смущение. В этот момент Лира странным образом напомнила ему о Тристан. Сердиться он перестал, но снова уселся на голую землю и возразил:

– У меня нет времени ехать в Херун.

– Тогда тебя…

– А если ты повезешь меня связанного в Город Короны, то об этом до самой весны будут рассказывать торговцы, а я сначала пожалуюсь Моргол, а потом – Высшему.

Лира нетерпеливо дернула подбородком:

– Я избранная стражница Моргол, и я должна выполнить свои обязанности. Ты поедешь – так или иначе.

– Нет.

– Лира, нам необходимо добраться до Исига до того, как настанет зима, – рассудительно проговорил Дет. – У нас нет времени на визиты, какими бы приятными они ни были.

Лира почтительно склонила голову:

– Я и не собираюсь задерживать тебя. Я даже и будить-то тебя не хотела. Но Моргол требует к себе князя Хеда. Я обязана…

– Твои обязанности не должны препятствовать почтительному отношению к землеправителям.

– Почтительное отношение или не почтительное, – вмешался Моргон, – но я никуда не поеду. Зачем ты распинаешься перед ней? Скажи ей внятно и твердо, что нам некогда. Тебя она послушает. Она еще ребенок, а нам некогда играть в ребячьи игры.

Лира посмотрела на Моргона безмятежным взором:

– Никто из тех, кто меня знает, не называет меня ребенком. Я сказала, что ты поедешь – так или иначе. Моргол желает задать тебе несколько вопросов насчет звезд у тебя на лице и насчет твоей арфы. Она ее видела и прежде. Я бы и раньше тебе все объяснила, но ты… Я просто вышла из себя, когда ты швырнул в меня камень.

Моргон посмотрел на нее снизу вверх.

– Где? – только и спросил он. – Где она видела эту арфу?

– Она тебе сама расскажет. А еще есть загадка, которую она велела мне загадать тебе, когда мы проедем через горы и болота и перед нами покажется Город Короны. Она говорит, что в этой загадке таится твое имя.

Кровь отхлынула от лица Моргона.

– Я еду, – сказал он.

От рассвета до заката они скакали за Лирой через безлюдный перевал в невысоких древних горах и на следующую ночь остановились передохнуть уже по другую сторону гор. Моргон сидел у костра, закутавшись в плащ, наблюдая за прохладным туманным дыханием болот, раскинувшихся перед ними. Дет, пальцы которого, кажется, не ощущали холода, наигрывал какую-то старинную песенку без слов, отвлекая Моргона от мрачных мыслей, пока он не сдался и, отбросив тягостные думы, не стал просто слушать музыку. Когда арфа умолкла, он спросил:

– Что это ты играл? Такая красивая мелодия!