Мертвое солнце - Христова Александра - Страница 59

Зайдя к себе в комнаты и удобно устроившись на гигантской кровати, я соорудил монументальных размеров бутерброд и принялся ужинать, периодически смахивая крошки на пол.

Мордочку Миледи, когда она понюхала предложенный ей кусочек мяса, надо было видеть! Брезгливое недоумение, смешанное с осторожным любопытством. Мол, что это такое и не убежит ли в самый неподходящий момент? Но в конце концов мышка рискнула попробовать угощение.

В общем, половину прихваченного мяса мне пришлось пожертвовать «в пользу голодающих». Зато в итоге Миледи напоминала небольшой, покрытый пушком голубой шарик с ушками, крылышками и лапками. И куда в нее столько влезло?

Сыто икнув, мышка забилась под одеяло и затихла. Вот зараза мелкая! Наглости ей не занимать. Объела, понимаешь ли, своего хозяина и спать завалилась! Вся в меня. Впрочем, чего я хочу от порождения моего сознания?

Хоть я и проснулся всего несколько часов назад, но спать хотелось неимоверно — видимо, сказалось нервное потрясение и беготня по коридорам. Решив не издеваться над собой, я быстро умылся и залез под одеяло. Миледи тут же, не просыпаясь, перебралась на подушки и свернулась рядом с моей головой. Улыбнувшись, я закрыл глаза.

Посмотрим, какие плоды принесут события сегодняшнего дня…

ГЛАВА 4

Бац! Дзынь!

— Да чтоб тебя!..

Бац-бац-хрясь! Дзынь!

— Ах ты…

Дзынь! Бум-хрясь! Бум! Бум!

БАБАХ!!!

И тишина…

Я осторожно приоткрыл дверь на кухню… и, беззвучно хохоча, сполз на пол. Не знаю, что именно там творилось, но результат впечатлял. Ох, как же жаль, что в этом мире нет фотоаппаратов!

Стоящие друг напротив друга Цеас и Элли напоминали жертв оголодавшей стаи моли вперемешку с гусеницами-кожеедами. Волосы у обоих одинаково торчат дыбом и густо обсыпаны чем-то вроде сажи. Особенно пикантно такая прическа смотрелась у эльфа — рыжие в черную крапинку волосы, завившиеся на концах колечками, придавали ушастому вид укуренного барашка.

Одежда у них пребывала в первозданном хаосе: разошедшиеся швы, дырки, прорехи… Мало того, и эльф, и повар выглядели так, словно на них сначала опрокинули бочку густого клюквенного киселя, а сверху присыпали мукой вместе с сажей. Более того, интерьер кухни, также носивший следы погрома, теперь тоже щеголял такой же малиновой в черно-белую крапинку расцветкой. В общем, эпическое полотно «Партизаны после взрыва химзавода» во всем своем великолепии. Прелесть-то какая…

Оба спорщика с непередаваемой тоской на лицах смотрели на оплавленные останки огромной кастрюли, стоящей на плите, на дне которой еще что-то булькало. Кажется, это и был тот самый «кисель». Интересно, это что же надо было сделать, чтобы взорвать кастрюлю?

Ась? Чего? Что вообще происходит? Ну, как нетрудно догадаться, Элли поцапался с поваром. На предмет того, что именно брать с собой в путь далекий, дорогу дальнюю. Да-да, я наконец-то уезжаю из этой опостылевшей мне долины! Еще хаидэ назад, когда эльфы очухались от последствий моей хандры и очистили коридоры от оставшихся ловушек, в замке все как-то подозрительно оживились. Куда-то бегали, что-то искали… И при этом мне никто ничего не объяснял. А позавчера к замку подъехал большой отряд вооруженных до зубов ушастых на каких-то тварях, напоминающих тираннозавров в миниатюре. Но прежде, чем я успел поднять тревогу, мне заткнули рот и заявили, что это свои. На мой резонный вопрос, откуда, собственно, взялись эти самые «свои», было сказано, что вообще-то в долину уже давно был вызван элитный боевой отряд и что все ждали того момента, когда он прибудет, чтобы, не опасаясь лишиться замка, уехать обратно в родной Лес. А тут я со своими ловушками…

Глубоко в душе мне стало стыдно. Где-то очень глубоко. Но я поспешил задавить в себе непрошеное чувство. В конце концов, можно было бы и объяснить все сразу, а не играть на моих и без того истрепанных нервах. Так что сами виноваты. Вот.

Успокоив таким образом свою совесть, я начал сборы в дорогу. Поскольку возвращаться сюда в ближайшую сотню лет как минимум я не собирался, а вещей за последнее время у меня набралось не просто много, а очень много, то со сборами возникла проблема. Я просто не знал, что с собой брать. Вот же… Когда я был рабом, такой проблемы передо мной не стояло. У меня было всего по две пары рубашек и брюк. Ну, еще сапоги и куча всяческого колюще-режущего оружия, подобранного в оружейной. А теперь только одних штанов у меня больше двух десятков! Нет, я, конечно, мог все это оставить и не мучиться, но меня банально душила жаба: все-таки эльфийская ткань, невесть как оказавшаяся в закромах завхоза, из которой и была сшита моя нынешняя одежда, — удовольствие дорогое. Да и кроме меня никто носить эти вещи не будет. И не потому, что побрезгуют — нет, просто ни на кого не налезет. Вот такой я тощий. А дырявые на спине рубашки никому не нужны.

После сеада мучительных размышлений я, плюнув на все, подхватил лежащую на кровати Миледи и направился на кухню. Обед уже был, до ужина еще далеко, а есть-то хочется!

Миледи же только приоткрыла один глаз, когда я взял ее на руки, и, сонно пискнув, закрыла его снова. Вот пакость мелкая, совсем обленилась! Только ест да спит. Хорошо еще, что она не растет, а то я бы ее не прокормил! И не унес — эта зараза предпочитает вместо того, чтобы махать крыльями, использовать своего обожаемого хозяина в качестве транспорта. В данном случае — до места кормежки.

По коридору, ведущему к царству кастрюль и сковородок, разносились витиеватые, малоинформативные, зато черезвычайно эмоциональные вопли на два голоса вперемешку со звоном бьющейся посуды. Я прислушался — и хмыкнул: в кухне шел ожесточенный спор на тему «Что брать с собой в дорогу». Не рискнув туда соваться — мало ли, как прилетит половником! — я остановился около закрытых дверей и заинтересованно прислушался. Хоть я весьма значительно расширил свой лексикон, когда просмотрел записи с «видеокамер» — Миледи тогда от моего хохота забилась под кровать, — но таких оборотов я еще не слышал!

Н-да. Доприслушивался. Теперь главное — не выдать себя истерическим хохотом, который отчаянно пытается прорваться наружу. А то ведь не посмотрят, что я только подошел, обвинят опять во всем меня, и попробуй доказать, что ты не верблюд.

Борясь с душившим меня смехом, я не заметил, как один из новоприбывших эльфов зашел в кухонный коридор. С этими эльфами я знаком еще не был, и многие из них о том, что хозяином замка является не Элли или Рай, а одно тощее, вечно лохматое и крылатое недоразумение, даже не подозревали. В конце концов прибывшие были хоть и элитными, но солдатами, и посвящать их в тайны рода Аторре никто не собирался.

Поэтому цепко схватившие меня за ухо и потянувшие вверх пальцы стали полнейшей неожиданностью. Сдавленно охнув от довольно сильной боли (вот уж не думал, что уши — такая чувствительная часть тела), я попытался вывернуться из хватки высокого и широкоплечего блондинистого эльфа. Ага, сейчас! Приставленное к горлу холодное лезвие кинжала быстро оборвало мои трепыхания. Не то чтобы я опасался за свою жизнь, но ушастый схватил меня за основание косы и с силой потянул. А это больно! Куда больнее, чем кажется на первый взгляд.

В Миледи, попытавшуюся было мне помочь и подпалившую напавшему остроухому кхм… штаны, полетела «заморозка», покрывшая мышку толстым слоем льда, отчего та с каким-то жалобным звоном упала на пол, мгновенно примерзнув к каменным плитам. Не выдержав такого, я обложил гада отборными матюгами, впившись в удерживающие меня руки всеми когтями и задергавшись с новой силой. Ах ты, сволочь, ты что делаешь? На чужого фамилиара руку поднимать?!

Тут я должен кое-что прояснить. Дело в том, что даже в самых кровавых боях на причинение вреда фамилиарам было поставлено жесточайшее табу, заложенное в обитателей этого мира едва ли не на уровне инстинктов. Очень давно, еще на заре развития магии, было доказано, что резкий обрыв связи между магом и фамилиаром (этим разрывом как раз и является насильственная смерть последнего) в половине случаев ведет к безумию мага-хозяина. А обезумевший маг хочет только одного — убивать. И ему совсем не важно, кого именно. Своих, чужих, мирных жителей… И самое главное, что, во-первых, у таких магов происходил резкий скачок всех способностей, а во-вторых, жрецы Мертвого солнца, стоящие на страже магического порядка, отказывались усмирять таких магов, говоря, что те в своем праве. Последнего мага, потерявшего фамилиара в результате эксперимента своих коллег, удалось уничтожить только после того, как он стер с лица земли несколько крупных городов. Кстати, был даже случай, когда против мага, потерявшего в битве своего фамилиара, объединились обе армии, недавно с упоением колошматившие друг друга. А самое интересное — эти армии проиграли. Вчистую. С поля битвы вернулись единицы…