Арфист на ветру - МакКиллип Патриция Анна - Страница 23

– Нет. Я ни в чем не уверен. Даже в своем имени. Я иду от загадки к загадке. Гистеслухлом построил и разрушил Лунголд из-за этих звезд. – Он откинул волосы назад. – Они увели меня с Хеда к нему в руки. А я бы с удовольствием остался дома, варил бы себе пиво и знать не знал, что вы живы и что никакого Высшего на горе Эрленстар нет. Мне нужно узнать, что означают эти звезды, что это такое. Почему Гистеслухлом не боялся Высшего. Почему я нужен ему живой и сильный. Что он надеется от меня получить, загнав в ловушку. Если я убью его, Обитаемый Мир от него избавится, но я останусь с вопросами, на которые никто никогда не ответит, – подобно голодающему, владеющему золотом в стране, где золото никто не ценит. Ты понимаешь меня? – внезапно спросил он Алойла и увидел в узловатых плечах и суровом возбужденном лице могучее корявое дерево, которым Алойл был семь сотен лет на Равнине Королевских Уст.

– Я понимаю, – мягко ответил ему волшебник, – где я был семь сотен лет. Задай ему свои вопросы. А потом, если ты погибнешь или упустишь его, я убью его или умру сам. Ты понимаешь, что такое отмщение. Что же до звезд у тебя во лбу... Я не знаю, как можно связывать с ними какие-то надежды. Я не понимаю, что ты делаешь. Если мы уцелеем и живыми-здоровыми покинем Лунголд, мне понадобится понять это... Особенно – что побудило тебя вникнуть в землезакон Ана, как ты этого добился? Но пока что... Ты освободил нас, ты извлек из забвения наши имена, ты нашел дорогу сюда и стоишь с нами среди наших мертвых... ты – юный, усталый князь Хеда в рубахе, запятнанной кровью, и с вороной на плече, и за пределами твоих глаз – могущество, исторгнутое прямо из сердца Гистеслухлома. Не из-за тебя ли случилось так, что я семь сотен лет простоял дубом, всматривающимся в морскую даль? Какую свободу или какой жребий ты нам принес?

– Не знаю, – ответил Моргон, борясь с внезапной болью в горле. – Но я найду для вас ответ.

– Найдешь. – Голос волшебника зазвучал иначе, изумленно. – Найдешь, Мастер Загадок. Но ты не обещаешь надежды.

– Нет. Лишь истину. Если смогу ее отыскать.

Наступило молчание. Нун докурила свою трубочку, губы ее приоткрылись, как если бы она наблюдала за чем-то размытым и неопределенным, начавшим вдруг обретать форму.

– Ты почти разбудил во мне надежду, – прошептала она, – но, во имя Хела, на что?

Тут она отвлеклась от своих мыслей и тронула прореху на рубашке Моргона, раздвинула ее края, чтобы осмотреть свежий шрам на коже.

– С тобой что-то стряслось по дороге сюда. И ты это получил не в вороньем обличье.

– Нет. – Он умолк, не желая рассказывать, но волшебники ждали ответа, и он неохотно объяснил: – Однажды ночью я пошел на звук арфы Дета и с ходу нарвался на новое предательство.

Вокруг него царило молчание.

– Гистеслухлом, – продолжил Моргон, – искал меня на Торговой дороге. И нашел. Он схватил Рэдерле, так что я не мог использовать против него мою силу. Он собирался снова взять меня на гору Эрленстар. Но тут нас застигли Меняющие Обличья. Я спасся от них. – Он потрогал шрам на лице. – И отделался вот этим. Я прикрылся наваждением и бежал. И не видел никого из них с тех самых пор. Может быть, все они там убили друг друга. Но почему-то я в этом сомневаюсь.

Молчание волшебников действовало на него, словно чары, побуждающие продолжать монолог.

– Высший, – сказал Моргон, – убил своего арфиста. – Он слегка покачал головой, отстраняясь от их молчания, неспособный дать им больше ничего, огляделся по сторонам и услышал, как вздохнул Ифф, – вместе с этим вздохом ощутил успокаивающее прикосновение волшебника.

– А где все это время был Ирт? – внезапно спросил Талиес.

Моргон отвел глаза от осколков кости на полу.

– Ирт? – переспросил он.

– Он же был с тобой на Торговой дороге.

– Да никого... – начал Моргон и осекся. Порыв ночного ветерка смог проникнуть сквозь наваждение и пронесся по склепу; огни затрепетали, словно пойманные в силки птицы. – С нами никого не было.

И тогда он вспомнил Великий Крик из ниоткуда и то, как некто таинственный и неподвижный наблюдал за ними в ночи.

– Ирт? – прошептал он недоверчиво. Они поглядели друг на друга.

– Он оставил Лунголд, – объяснила Нун, – чтобы найти тебя и помочь, если будет надо. Ты вообще его не видел?

– Однажды... Может быть. Как раз тогда, когда я больше всего нуждался в помощи. Наверняка это был Ирт. Он мне так и не показался. Возможно, он потерял меня, когда мы бежали.

Моргон помолчал немного, вспоминая, затем продолжил:

– Был один миг после того, как меня лягнул конь, когда я едва мог удерживать мое наваждение. Оборотни вполне могли убить меня в это время, просто должны были убить. Я уже распрощался с жизнью, но – пронесло... Возможно, Ирт был там и спас меня в этот роковой миг. Но остался ли он после того, как я удрал...

– Разумеется, он бы дал нам об этом знать, – заявила Нун. – Если бы нуждался в помощи. – Она озабоченно провела тыльной стороной ладони по лбу. – Но хотела бы я знать, где он теперь. Старик небось рыскает туда-сюда по Торговой дороге, ищет тебя, а тут еще этот Основатель и Меняющие Обличья...

– Он обязан был мне сказать. Если бы ему понадобилась помощь, я бы мог биться за него; для этого я и пришел.

– Ты бы вполне мог расстаться с жизнью ради него. Нет уж. – Казалось, что Нун отвечает собственным сомнениям. – Он явится в свое время. Возможно, он задержался, чтобы похоронить арфиста. Ирт когда-то учил его игре на арфе – здесь, в этой школе.

Она снова умолкла, а Моргон между тем наблюдал, как два разбитых мертвых лица у дальней стены двигаются к ней, – все ближе и ближе подплывали они к Нун. Он закрыл глаза прежде, чем они слились, и услышал крик вороны, и тут же кто-то сильно, до боли, сжал его плечо, удержав от падения. Он открыл глаза, встретил соколиный взгляд и почувствовал, как внезапный холодный пот выступает на его лице.

– Я устал, – сказал он.

– Не без причин. – Ифф ослабил хватку. Лицо его избороздила сеть тонких, как волоски, морщинок. – У нас есть оленина на вертеле. В кухне. В единственном помещении, где сохранились четыре стены и крыша. Мы спали здесь, внизу, но у очага постелены тюфяки. А снаружи будет стоять часовой.

– Что за часовой?

– Одна из стражей Моргол. Они заботятся о нас, ибо Моргол к нам благосклонна.

– Моргол все еще здесь?

– Нет. Сначала она опровергла все доводы, которые мы приводили в пользу ее возвращения домой, а потом внезапно около двух недель назад без объяснений отправилась обратно в Херун. – Он поднял руку, которая извлекла из воздуха и тьмы горящий факел. – Идем. Я покажу дорогу.

Моргон молча последовал за ним обратно через мнимую дверь и полуразрушенные залы, затем они спустились по винтовой лестнице вниз, на кухню.

Запах мяса, остывающего над угольями, вызвал у него щекотание даже в костях. Моргон сел к длинному полуобгорелому столу, а Ифф меж тем нашел нож и щербатые кубки.

– Вот вино, хлеб, сыр, фрукты – стражи неплохо нас снабжают. – Он помедлил, затем пригладил перышко на вороньем крыле. – Моргон, – мягко заметил он, – я понятия не имею, что принесет нам рассвет. Но если бы ты не решился явиться сюда, наша смерть была бы неминуема. Какая слепая надежда ни поддерживала бы нас семь столетий, она, безусловно, связана с тобой. Возможно, ты и боишься надеяться, но я – нет. – Рука его на краткий миг замерла на полузажившем шраме на щеке Моргона. – Спасибо тебе за то, что ты пришел. – Он выпрямился. – Я оставлю тебя здесь; мы работаем всю ночь и редко спим. Если понадобится – зови.

Он метнул свой факел в очаг и вышел. Моргон воззрился на стол и на неподвижную тень вороны на деревянной столешнице. Наконец он пошевелился и назвал свою любимую по имени. Кажется, она готова была уже обернуться человеком – крылья приподнялись, чтобы упасть с плеч. Тут вдруг отворилась дверь, ведущая во двор. В кухню вступил страж – молодая темноволосая женщина, одновременно знакомая и незнакомая. Увидев ее, Моргон не мог уже произнести ни слова. Она застыла посреди кухни, как вкопанная, и не мигая смотрела прямо Моргону в лицо.