Паспорт 11333. Восемь лет в ЦРУ - Коскульюэла Мануэль Эвиа - Страница 18

Американцы надеялись, что создание отдела общественной безопасности внутри АИД обеспечит незаметное проникновение в страну, по крайней мере, на первых порах. Этому должно было помочь также и то обстоятельство, что обычно соглашение с АИД принималось парламентом в целом, без обсуждения деталей по отдельным статьям технического содействия. Так произошло и в Уругвае. В течение некоторого времени АИД функционировало в составе четырех отделов, затем незаметно появился пятый — общественной безопасности.

Существование этого нового отдела не обходилось без внутренних трений. Большинство специалистов АИД имели университетское образование. Вездесущее присутствие ЦРУ не миновало и их, но оно было более замаскированным. Один сотрудник из энного числа сотрудников являлся прямым агентом ЦРУ, но зато остальные считали себя только технократами, специалистами в своих областях, хотя большинство знали, что собираемые ими данные, в конце концов, попадут в Центральное разведывательное управление или Совет национальной безопасности США.

А вот персонал отдела общественной безопасности набирался в основном среди сотрудников ФБР и полицейских. Да, они являются полицейскими. Они этого не скрывали, да и не могли скрыть. Сотрудники других отделов относились к ним с некоторой долей презрения. Вновь действовала система «фигового листка».

Данило Микале и министр внутренних дел проиграли в 1965 году свою борьбу с Главным полицейским управлением. На сторону последнего встали американцы и энергично внедрялись туда. У американцев были причины для такого выбора. Управление представляло собой постоянный центр заговорщицких движений, готовящих государственные перевороты. Поэтому, проникнув в управление, американцам легче было следить за событиями, они даже могли регулировать их развитие сообразно своим интересам. Кроме того, министры и ответственные сотрудники министерства часто менялись в зависимости от перемены курса политики. (Микале, занимавший восемь лет свой пост, был исключением.) То же самое происходило и с военными, которых назначали полицейскими начальниками, а вот начальники различных полицейских управлений подолгу оставались на своих постах, и именно они вершили дела.

Кроме того, министры и их сотрудники занимались политической деятельностью и поэтому были чувствительны к общественному мнению. Полицейские же презирали как общественное мнение, так и политических деятелей с их партиями.

Это было на руку американцам, которые стремились насадить дух корпоративизма в полицейских силах. Не нужно объяснять, что чувство корпоративного духа стоит выше партий, и американцам было бы легче управлять людьми, проникнутыми таким духом. Презирая общественное мнение, полицейский чиновник одновременно и себя чувствовал презираемым. А это вело к тому, что он был более податлив на различного рода льстивые похвалы.

Управление общественной безопасности (которое все мы знаем под названием «миссия») имело две конторы. Официальная располагалась вместе с другими отделами в здании АИД, а главная находилась на первом этаже Главного полицейского управления — между дежурной частью и кабинетом начальника следственного отдела; напротив по коридору шли кабинеты начальника и заместителя начальника управления и начальника Генерального полицейского штаба. У «миссии»

было большое складское помещение в подвале здания, куда можно было попасть, спустившись на личном лифте начальника полицейского управления.

Во главе «миссии» стоял Адольф Б. Саенс, о котором я уже упоминал. Начинал службу Саенс в морской пехоте, затем стал полицейским офицером в своем родном штате — Нью — Мексико, а потом служил в Лос — Анджелесе (Калифорния). Там он был завербован ФБР. После организации в АИД отдела общественной безопасности он был зачислен в его штат.

Саенс был чрезвычайно обидчивым и ревнивым во всем, что касалось не только служебных, но и личных дел. Это был тип классического бюрократа, постоянно боровшегося за продвижение по службе и боявшегося потерять свое место. В каждом он видел потенциального соперника.

Несмотря на то, что он находился под каблуком у жены, это не мешало ему постоянно ей изменять, тем более что начальство смотрело на это сквозь пальцы. Затем он пристрастился к посещению низкопробных борделей и баров. Сопровождал его в этих походах субкомиссар Хуан Карлос Бонауди. В «миссии» он был сначала офицером связи, а позднее был назначен заместителем начальника личной охраны президента.

Саенс казался человеком, очень ревностно относящимся к порядку, поэтому каждое утро до своего прихода он просил секретаршу садиться за его стол, чтобы просмотреть кабинет с места начальника. Он приказывал ей также осматривать ящики стола, чтобы убедиться, все ли в порядке. Он говорил, что внешний вид очень важен. Но однажды сын полковника Акуньи догадался, что все это он проделывал из страха оказаться жертвой покушения. Давая указания секретарше осматривать стол и садиться в его кресло, он хотел обезопасить себя от взрыва бомбы, которую мог подложить проникший в полицию агент, а на подозрении у него были многие:

Техасец Сесар П. Бернал был советником по практическим занятиям и по совместительству выполнял обязанности советника по средствам связи.

Бернал и Саенс хотели казаться радушными людьми. Но если последний из‑за своих грубых выходок и определенных черт характера постепенно разоблачил себя, то Бернал с этой ролью справлялся прекрасно. Он очень быстро сошелся с уругвайцами, подружился с полицейскими чиновниками и с их женами. Он часто бывал в гостях, играл в баскетбол, стал болельщиком популярной футбольной команды «Пеньяроль». Он усвоил даже местный жаргон. Единственным его промахом было то, что иногда он вдруг начинал непомерно кичиться своей должностью.

Ведь в Сан — Антонио, в штате Техас, он был всего — навсего сержантом радиопатруля. Пройдя предварительную подготовку в ФБР, он был направлен в АИД. Получив внезапно такое повышение и став объектом подхалимажа со стороны высоких военных чинов и даже министров, он испытывал блаженство. Только в конце месяца, когда ему приходилось составлять отчет с описанием всей своей экстраофициальной деятельности и частных бесед с уругвайскими друзьями, Бернал начинал ворчать. В очередном припадке чванства он поскандалил однажды с полковником — архитектором Рамиро Чавесом, заместителем начальника полицейского управления. При этом Бернал очень удивился, ведь он действительно верил, что оказывает особые услуги Уругваю, и ему было горько сталкиваться с такой неблагодарностью со стороны отдельных «радикалов, обиженных или честолюбцев».

Полной противоположностью двум этим персонажам был советник по следственным делам Уильям А. Кантрелл.

Агент по имени Кантрелл

В 1966 году шефом политического отдела посольства был второй секретарь Николас В. Мак — Клаусленд. Деятельность отдела имела три основных направления: оперативные дела (в ведении Хуана Нориеги), полицейские силы (Уильям Кантрелл) и Уругвайский институт изучения профсоюзов (УИИП), которым, по сути дела, должен был ведать атташе по трудовым вопросам, но в действительности им занимался один из сотрудников ЦРУ.

В этот момент основное внимание ЦРУ уделяло полиции. Вооруженными силами ЦРУ занималось только косвенно. Нужно иметь в виду, что полиция по численности превышала все три рода вооруженных сил.

Помимо того, что политический отдел подчинялся непосредственно послу, он был в прямом контакте с центральными подразделениями ЦРУ, ведающими Южным конусом. Связь существлял Уильям Билл Хортон.

Агент ЦРУ Уильям А. Кантрелл прибыл в Уругвай под видом советника по следственным делам миссии АИД в последнем квартале 1966 года. Его задачей было организовать современную службу уругвайской разведки, обеспечив в то же время над ней американский контроль. Он точно выполнил поручение и после четырехлетнего пребывания в Уругвае получил большое повышение по службе.

Билл Кантрелл вел спокойный и размеренный образ жизни. Это был прекрасный семьянин. Ему нравилось находиться в кругу семьи, беседовать с женой и детьми. Он никогда не расставался с трубкой, любил хорошие книги.